Сестра и брат

Мы уже рассказывали о необычном концерте, который недавно прошел в Таллинне в рамках Летних дней оперы в Ратуше. Тогда перед столичными меломанами с большим успехом пели солисты Мариинского театра Лариса Юдина и Илья Банник, которые совершенствуют свое мастерство в Академии молодых певцов при этом всемирно известном коллективе. А руководит академией человек в своем роде уникальный — заслуженная артистка России Лариса ГЕРГИЕВА, которая в этом году отметила 35-летие своей творческой деятельности, выступала вместе с выдающимися исполнителями, и одних только компакт-дисков, где значится ее имя, выпущено в разных концах света более полутора десятка.

— Лариса, однажды известная телеведущая Алла Будницкая, знакомая всем своей программой «Из жизни женщины», рассказывала мне, какое впечатление произвела на нее встреча с вами. О чем могли говорить под прицелом телекамеры две женщины?

– О жизни вообще, и жизни личной, о семье, профессии. От этой встречи и у меня остались самые теплые воспоминания, Алла показалась мне удивительно теплым человеком. Она сразу к себе располагает, а это значит очень многое.

— Вы вообще встречали много замечательных, обворожительных людей?

– Очень. И считаю такие встречи подарком судьбы, потому что, к сожалению, весьма часто встречала и других.

— А себя вы относите к женщинам приятным во всех отношениях?

– (Смеется.) Если я стану вдаваться в собственную оценку, то, боюсь, много веры моим словам не будет. Моя жизнь, особенно сейчас, очень непроста, в ней много работы, так много, что, вероятно, могло бы хватить на нескольких людей. Во всяком случае, назвать ее нормальной для женщины сложно. Но в целом чего-то я хочу, к чему-то стремлюсь, и, думаю, что-то получается.

— Однажды в дни гатчинского кинофестиваля «Литература и кино» мне посчастливилось побывать в Павловском дворце на большом концерте ваших питомцев. Вы тогда не были заняты привычным делом, не сидели за роялем, а просто провожали своих ребят на концертную площадку. Вы их в полет провожали или в бой?

– Думаю, здесь не стоит употреблять такие сильные определения. Говорить надо только о творчестве, работе. А если иногда и приходится с чем-то столкнуться, так это с собственным самочувствием. Певческое ремесло достаточно специфично, можешь проснуться утром, а голос не звучит, и почему так – не понять. Но все же надо преодолевать себя и делать положенное. И когда человек полностью поглощен музыкой, когда делает все для победы над собой, то голос возвращается. И, конечно, школа тоже имеет значение.

— Тут как раз и возникает один достаточно деликатный вопрос. Молодые певцы, что приходят в академию Мариинки, уже имеют за плечами учебу в консерватории, какой им резон получается?

– Очень нормальный вопрос. Можно говорить о том, что наша академия – это очередная ступень для певца в его совершенствовании, у нас ведь есть люди, которые не только консерваторию окончили, но и аспирантуру, но все же пришли к нам. Но дело ведь в том, что мы даем возможность заниматься и тем, кто в консерватории не учился, потому что их туда не принимали. И далеко за примерами ходить не стоит. Сейчас будет петь Лариса Юдина, но парадокс заключается в том, что она несколько раз поступала в Петербургскую консерваторию, и господа педагоги, сидящие в приемной комиссии, ее регулярно прокатывали, что мне совершенно не понятно. Остается загадкой, как профессионал мог не расслышать такого голоса. И подобное ведь не раз случалось, когда речь шла не просто о хорошем, но уникальном голосе, феноменальном аппарате.

— Неужели с вами никогда не случалось, что не угадывали, мимо проходили?

– Думаю, пока нет. Я в другом грешна, иногда переоцениваю кого-то, стараюсь всех взять, а потом оказывается, что, кроме звука и голоса, нет ничего, личности нет, индивидуальности. И когда позже все испробовано, все-таки приходится с человеком расставаться. И все же такой путь мне все равно кажется предпочтительным, надо давать шанс. Прежде всего мы хотим воспитать певца-актера, со своей харизмой, неповторимостью.

— Кто из тех, с кем за многие годы сводила судьба в работе, поразил вас именно такой харизмой и неповторимостью?

– Конечно же, Елена Васильевна Образцова, которую я обожаю, вероятно, это самая мощная творческая индивидуальность из тех, что мне встречались. Тут полное совпадение певца, актера, личности. Она настолько открыта во всех этих проявлениях. Много раз бывало так, что играть с нею концерт приходилось сразу, без репетиций, и сразу все угадываешь, сразу все получается, настолько у Образцовой потрясающая энергетика. Нравится мне работать и с вашим Мати Пальмом, мы с ним дружны, очень его люблю, приглашаю к нам на мастер-классы. Он художник в полном смысле, потому что имеет не только свой репертуар, но и свои убеждения, принципы. Встречаясь, мы много общаемся, разговариваем, и, признаюсь, всегда узнаю от него много интересного. Это важно, когда человеку есть что сказать.

— А с кем вас не тянет пересекаться в деле?

– С теми, от кого устаешь. Есть такие дивы-примадонны, что просто невозможно. Но теперь другие требования, капризы примадонн постепенно уходят в прошлое, и поверьте, терпеть их утомительно. К счастью, наступает время других певцов, которые понимают, что поют, знают языки, стабильны. В этом смысле для меня идеалом является Плассидо Доминго, с которым дружна, которого люблю, он часто приглашает меня работать на своих конкурсах. В нем поражает профессионализм, отношение к делу, но в первую очередь удивительные человеческие качества, способность остановиться, выслушать, помочь.

— Однажды в интервью радио «Свобода» вы говорили о том, что порой на международных конкурсах с российскими певцами поступают так же, как со спортсменами на Олимпиаде: несправедливо занижают оценки, но потом сразу же предлагают контракты в самые престижные театры.

– Так уже не впервый раз происходит, например, на конкурсе «Би-Би-Си-Кардифф», зареклась туда ездить, уж слишком там политизированное жюри сидит. Не понимаю, как хороший певец может слететь прямо с первого тура и тут же получить мешок контрактов. С нашим Владимиром Морозом похожее случилось, молодым, невероятно талантливым, поющим по всему миру, в том же «Ла Скала». Он вылетел на том конкурсе сразу, и тут же засудившие его члены жюри стали приглашать Володю в свои театры. Потому и говорю ребятам: не обращайте внимания и знайте себе цену. Ведь сегодня – и Мариинский театр играет здесь огромную роль – русская вокальная школа доминирует, есть очень много хороших певцов, это и наши звезды, и те, кто живет на Западе, Дмитрий Хворостовский, например. А благодаря Валерию Гергиеву и записям, сделанным Мариинским театром, на большой высоте в мире оказалась сегодня и русская опера. Теперь на Западе нет театра, который бы к ней ни обращался, и ставят не только «Онегина», скажем, но пока и не очень известные там «Майскую ночь» или «Черевички», это же прекрасно.

— Вы произнесли только что имя своего знаменитого брата, художественного руководителя Мариинского театра Валерия Гергиева. Это родство вам в творческой жизни помогает или мешает?

– В моей работе концертмейстера мне никто никогда не помогал, даже Валерий, профессии у нас совершенно разные, тут не помочь, да и работали мы всегда в разных местах, я делала свою карьеру, он – свою. Могу сказать без ложной скромности, что своей карьерой я довольна, мой следующий сезон предполагает 42 выступления с учениками по всему миру, где будет три концерта в Корнеги-холл. А что касается брата, то однажды, видимо, пришла потребность работать рядом, и именно ему пришла идея создания при Мариинском театре академии молодых певцов. Полагаю, что он при этом сразу подумал обо мне, кому же знать их лучше меня, много лет руковожу конкурсами не только в России, сколько видела, слышала. Но могу сказать: работать с Валерием трудно, и тут не имеет значения, что мы брат и сестра, не обходится без споров, но, конечно, мне очень хочется, чтобы все его замыслы осуществились, некоторые идеи кажутся мне гениальными. А мое дело – помочь ему воспитать для театра новое поколение певцов. Меня часто спрашивают о брате, и могу сказать, что самая большая радость для меня, когда Валерий бывает доволен успехами ребят-академистов. Мы живем на одной площадке, но встречаемся редко, больше по телефону общаемся, я много езжу, у него свои дела, и чаще всего интересуемся друг у друга, кто откуда вернулся, что нового и интересного узнал.

— А в детстве он вас, младшую, не изводил, не терроризировал, за косички не дергал?

– Нет, всегда был и остается очень добрым человеком, потому что одарен и талантлив, а это рано проявилось. И это при сильном характере. А у меня он тоже не слабый...

— Ваши питомцы вас боятся?

– Подозреваю, что все же больше любят. На самом деле, я по натуре жалостливый человек, полагаю, что даже добрый, незлой. Но если буду по-женски, по-матерински к ним относиться, то, думаю, толку не будет. Без строгости у нас не обходится, приходится иногда им пенять, и я сама порой удивляюсь, за что они так трогательно ко мне относятся. Может, потому, что стараюсь им, солистам Мариинского театра, объяснить, что значит в нем быть, петь, продолжать традиции. И мои академисты очень дорожат этим театром.

Николай ХРУСТАЛЕВ