«Аврора» и «Красин» в достойной компании

В 1955 году в Филадельфии была создана Ассоциация исторических морских кораблей. Из-за многочисленности и разнообразия представленных в ассоциации судов ее нередко называют «третьим по величине флотом мира» — это 157 кораблей-музеев из девяти стран мира. В их числе крейсер «Белфаст» из Великобритании, крейсер «Колберт» из Франции, парусный фрегат «Конститьюшн» из США, американская подводная лодка «Наутилус» — первая ядерная подлодка, прошедшая под Северным полюсом, линейный корабль «Алабама» (США), который эскортировал полярные конвои в Мурманск в 1942-1943 годах...Крейсер «Аврора» и ледокол «Красин» с полным правом вошли в эту достойную «компанию».

Недавно в Санкт-Петербурге прошла торжественная церемония вручения им мемориальных табличек и сертификатов ассоциации. Заметим, что для вступления в нее корабль должен находиться на плаву, быть открытым для экскурсий, активно пропагандировать традиции флота. Крейсер «Аврора», являющийся филиалом Центрального военно-морского музея России, может служить примером: за 46 лет корабль посетили свыше 28 миллионов человек.

Ледокол «Красин» – корабль легендарной судьбы. Его прототипом явился первый в мире мощный ледокол «Ермак», построенный по проекту адмирала Степана Макарова. «Красин» был построен на верфях Армстронга в Ньюкасле (Англия) и прибыл в Архангельск в июне 1917 года под именем «Святогор». Это имя корабль носил до 1927 года. В 1918 году, когда началась иностранная интервенция на Севере России, ледокол был затоплен большевиками в устье Северной Двины. Однако вступившие в Архангельск англичане смогли поднять «Святогор» и отбуксировали его к себе на родину как военный трофей. Под британским флагом он плавал три года и тогда же отличился в первый раз, выведя из «мешка со льдом» (то бишь Карского моря) погибавшее пассажирское судно. Командовал тогда ледоколом знаменитый норвежский полярник Отто Свердруп, а в команде не было ни одного русского – англичане боялись попыток угона корабля в Россию.

В 1921 году «Святогор» к российским берегам все-таки вернулся, но вполне цивилизованно – был выкуплен не без участия полпреда России в Лондоне Леонида Красина. Спустя шесть лет «Святогор» получил его имя и именно под ним вошел в историю ХХ века.

Мировую известность «Красину» принесло участие в спасении экспедиции генерала Умберто Нобиле, потерпевшей аварию после перелета на дирижабле «Италия» через Северный полюс в 1928 году. Ее искали 16 кораблей шести стран мира. Но до «красной палатки», стоявшей на 62-м градусе северной широты, дошел только «Красин». В этой беспрецедентной по своим масштабам акции было немало жертв, включая гибель известного исследователя Арктики и Антарктики Рауля Амундсена. И это не единственный подвиг ледокола даже в том плавании. На обратном пути, следуя на ремонт в норвежский порт Ставангер, «Красин» спас (об этом известно как-то меньше) почти две тысячи человек, находившихся на борту немецкого пассажирского парохода «Монте Сервантес». Тот получил крупную пробоину в носовой части и, не подоспей «Красин», едва ли продержался бы на плаву больше нескольких часов. Водолазы-«красинцы» заделывали пробоину в ледяной воде, пожертвовав металлическим полом собственного машинного отделения...

«Красин» сказал свое слово не только в области спасательных полярных экспедиций. Во время Второй мировой войны в качестве корабля сопровождения он эскортировал конвой РQ-15, состоявший из 26 судов четырех флагов, и отправил на дно несколько немецких торпедоносцев. Огнем установленных на ледоколе американских скоростных пушек «Эрликон» были сбиты два самолета фашистов. В 1942 году он спас большой караван союзников от огня немецкого линкора, уведя торговые суда во льды высоких широт.

Оставил «Красин» след и на научной ниве: одна из экспедиций на нем обнаружила на глубине двухсот метров «язык» теплого Гольфстрима аж в ледяном Карском море. В 1990 году ледокол совершил свое последнее, триумфальное плавание по портам Европы, везде вызывая повышенный интерес.

Несколько десятилетий «Красин» оставался самым мощным ледоколом в мире. О нем и его героических деяниях написано около 60 книг, в его честь названы мыс в Баренцевом море, залив и остров в Карском, залив на острове Врангеля, горы на Земле Эндерби...

Но даже самым заслуженным кораблям приходит срок выходить в отставку. В начале 1990-х годов под шумок начавшихся в России реформ «Красин» едва не продали США. Чуть ли не по цене металлолома. Американцы (они этого и не скрывали!) вовсе не собирались отправлять самый знаменитый в мире ледокол на переплавку: ему уже отвели почетнейшее место вечной стоянки в Анкоридже, и – можно не сомневаться! – хозяева не успевали бы отбиваться от туристов. Его отстоял, спас недавно умерший капитан Лев Бурак. Он добился признания «Красина» памятником истории, добился его реставрации. Еще недавно продолжались споры: можно ли считать «Красин» памятником, если от него сохранилась только паровая машина? Во-первых, далеко не только она. Во-вторых, это все-таки паровая машина Джорджа Стефенсона, их в мире осталось всего две. Кстати, это единственное судно, где курсанты военно-морских вузов могут ознакомиться с действующей паровой машиной.

И главная заслуга Льва Бурака – «Красин» остается не просто музеем на плаву, он работоспособен, он прошел регистр и до сих пор может совершать плавания. Экспонаты музея рассказывают не только о славной истории ледокола, но и о покорении русскими Арктики, о бесстрашных исследователях Заполярья, о годах Второй мировой войны.

Во время встречи автора этих строк с Л.Бураком в апреле 1998 года капитан рассказывал о своих мечтах. Он хотел, чтобы на борту ледокола была размещена экологическая лаборатория, чтобы с ее помощью вести мониторинг за качеством воды Балтийского моря и загрязнением придонного слоя. Экологическая информация, которая бы там добывалась, несомненно была бы востребована правительствами всех прибалтийских стран. И особенно Бурак мечтал о том, чтобы самый старый из существующих ледоколов оставался плавучим памятником, чтобы он совершал рейсы в разные страны на своего рода «гастроли» и там прославлял русскую историю. Пока же «Красин» стоит в конце набережной Лейтенанта Шмидта, не в самом оживленном месте Санкт-Петербурга.

Может быть, теперь, когда его историческая значимость признана на международном уровне, «Красину» найдется такое же почетное место, какое нашли «Авроре»? Или сбудутся мечты капитана Бурака: на ледоколе все же появится лаборатория, и он отправится – единственный из исторических кораблей – в дальнее плавание. Для того чтобы это свершилось, моряки уповают на щедрость возможных российских или зарубежных спонсоров.

Владимир ЗАГВОЗКИН