"Молодежь Эстонии" | 23.08.02 | Обратно

Отец песни

Чародей правдивых сказов,
..............
Горсть берет в стране мечтаний,
Горсть другую — в доме правды...
Эпос «Калевипоэг»

Несколько лет назад после долгого перерыва довелось побывать в тихом уютном городе Выру. На берегу озера Тамула в старом парке стоит памятник, на постаменте созданного скульптором Амандусом Адамсоном монумента надпись:

Др.

Ф.Р.Крейцвальд,

Отец песни

1803—1882

Неподалеку – мемориальный музей медика и писателя, человека, который сорок четыре года своей жизни провел в этом городе, работал врачом, собирал по крупицам народные предания и песни, писал стихи, сказки и создал из «горстей» народной мудрости эпос «Калевипоэг», по сути – первое произведение эстонской национальной литературы. «Все, что взял на отчем поле,/ Что собрал с чужой полоски,/ Что принес мне буйный ветер,/ Прикатили волны моря,/... Все звенеть заставил в песне...», – писал в запеве к эпосу Крейцвальд.

Когда вскоре после войны, впервые, будучи по делам в Выру, увидел простой дом с высокой крышей и застекленной верандой, увидел группы школьников, ожидавших в саду начала экскурсии, я не мог не зайти в этот музей. В тот будний день небольшие комнаты были заполнены посетителями – ребятами из Таллинна и Тарту, отдыхающими из соседнего с Выру дома отдыха «Кубья».

Обычный дом горожанина ХIХ века, врача среднего достатка, заполнили люди. Они с интересом слушали экскурсовода, и то, о чем и как рассказывал он, не походило на школьный урок по литературе, где «проходят» (слово-то кто такое придумал?!) Пушкина или Крейцвальда. А потом по узкой деревянной лестнице из прихожей поднялись в мансарду – кабинет Крейцвальда. У меня сохранились записанные тогда слова экскурсовода: «Людей, посещавших «отца эстонской песни»... было немного, но среди них мы видим таких замечательных для своего времени (да и нашего) людей, как автор финского эпоса «Калевала» Элиас Ленрот, естествоиспытатель Карл Бэр, знаток и исследователь эстонского языка академик Фердинанд Видеман, молодая поэтесса Лидия Койдула, художник Иоханн Келер... По-видимому, именно в этой комнате под высокой крышей проходили задушевные беседы доктора и литератора с его посетителями, возможно, именно здесь молодой художник Келер написал портрет хозяина дома. Крейцвальд держит в руке раскрытую книгу, но его задумчивые глаза будто смотрят в прошлое, в тот нелегкий путь, пройденный сыном крепостного сапожника из хутора Йыэпере, что под Кадрина, где он родился в 1803 году, до диплома врача и создания национального эпоса, строки из которого, может быть, он читал художнику во время сеанса:

Чародей правдивых сказов,
Мудрый ткач былин узорных,
Безупречный созидатель,
Песнопенья начиная,
Горсть берет в стране мечтаний,
Горсть другую – в доме правды,
Третью горсть – в деревне слухов.
Горсть большую в долг берет он
Из ларей усадьбы мысли...

Сколько железной воли, упорства и труда нужно было крестьянскому сыну, чтобы в начале ХIХ столетия окончить уездное училище в Раквере, где преподавание шло на немецком языке, поработать полтора года в Петербурге, давая частные уроки, и поступить, наконец, в Дерптский (Тартуский) университет. Поступить и окончить с дипломом врача».

Шестьдесят лет спустя русский писатель В.Вересаев учился на том же медицинском факультете этого университета, и вот как он описал его в своей книге «Записки врача»:

«После кипуче-бурного Петербурга тихий Дерпт... Мозгом и двигающим жизненным центром города является старинный Дерптский университет... Весь город живет университетом и для университета. Чем-то старым, средними веками несло от всего здешнего жизненного уклада. Студенчество делилось на семь корпораций, и все они объединяли немецких студентов. Не входивших в корпорации называли «дикими». Каждая корпорация имела свой цвет корпоративных шапочек и ленточек на жилетках, а посему называли себя «фарбентрегерами» (носителями красок). На всех студентов, не имевших «красок», особенно на «диких», смотрели свысока и с величайшим презрением».

Такими порядками и обычаями встретили в университете крестьянского сына Крейцвальда, а несколькими годами раньше – его старшего соученика по ракверескому училищу Фридриха Фельмана с хутора Вяэлмаа, что в деревне Метсакюла.

Несмотря ни на что, они оба окончили университет, стали врачами. Крейцвальд жил и работал в тихом маленьком Выру, а Фельман остался при университете, читал лекции по фармакологии и... эстонскому языку, собирал фольклор, создал эстонское научное общество, написал несколько стихотворений и мифологических сказаний. И хотя они были плодом вымысла Фельмана, впоследствии их воспринимали как подлинный фольклор. После знакомства с составителем финского эпоса «Калевала» Элиасом Ленротом Фельман мечтал создать аналогичный эстонский эпос. Ранняя кончина не дала осуществить задуманное, и начатое другом дело продолжил и завершил Ф.Р.Крейцвальд, создав из отдельных народных сказаний и песен целостное произведение, дав эстонскому народу эпос, который стал одной из главных вех на пути национального пробуждения, зажег, по словам пламенного патриота Карла Якобсона, тот «огонек, от которого вспыхнет со временем настоящий огонь свободы».

Этот литературный и гражданский подвиг скромный доктор совершил в то время, когда слишком маловероятна была сама возможность издания его труда, появления в печати национального эпоса маленького народа. Только горячая поддержка петербургских академиков А.Шифнера и Ф.Видемана, выходцев из Эстонии, позволила начать в конце 50-х годов издание выпусков с текстом «Калевипоэга». Благодаря их усилиям труд Крейцвальда был удостоен Демидовской премии Российской Академии наук. Один из богатейших людей империи Павел Николаевич Демидов учредил в 1830 году «Награды за лучшие по разным частям сочинения в России», для чего ежегодно передавал академии по 20 тысяч рублей и еще по пять тысяч «на издание увенчанных академией рукописных творений». Эта премия и позволила в 1860 году завершить первое издание «Калевипоэга».

И вот я снова в Выру, иду по улице, носящей имя Крейцвальда. Остановился около дома № 16. На этом месте в ХIХ веке находилась частная школа Крюмера, в которой учились дети местных дворян. Здесь получил образование будущий поэт и декабрист, лицейский друг А.С.Пушкина Вильгельм Кюхельбекер, здесь учился русский поэт Афанасий Фет. Эту же школу окончил скульптор А.Бок, впоследствии профессор Академии художеств. Именно он был педагогом скульптора А.Адамсона, автора памятника Крейцвальду в Выру. И, возможно, школьный врач в пансионате Крюмера Крейцвальд лечил кого-нибудь из них от коклюша, свинки или кори.

К сожалению, старый дом школы, который еще стоял на своем месте в 40-х годах, снесли и построили здесь здание спортивной школы, будто не было в Выру другого свободного участка.

Мемориальный музей Крейцвальда на месте. Дом немного обветшал, но это не беда, можно, как теперь говорят, реанимировать. Хуже, что в саду и комнатах музея почти нет посетителей. Возможно, мне не повезло. А как же память, как же «дома, парки, которые, – писал незабвенный Дмитрий Сергеевич Лихачев, – ненавязчиво и настойчиво входят впечатлениями прошлого в духовный мир человека»?! Да, утрата интереса к памятникам культуры трудно восполнима.

Лев ЛИВШИЦ