Декабрьские вечера

Декабрь в Москве — время преунылое. Темно, холодно; кроме Рождества и Нового года — никаких приятных перспектив на 3-4 месяца. И даже пушкинским «Мороз и солнце, день чудесный...» природа балует весьма редко. И все же есть в первопрестольной меломаны, с нетерпением ожидающие прихода зимы. Они ждут «Декабрьских вечеров Святослава Рихтера».

Идея музицирования в музее оригинальностью не блещет. Но соединить музыкальный фестиваль и художественную выставку в одно целое – такое бывает только в Москве в декабре, в Музее изобразительных искусств имени Пушкина.

Мысль объединить музыку и живопись, очевидно, не могла не прийти в голову Святослава Рихтера. То, что гениальный пианист был и талантливейшим художником, факт общеизвестный. Люди сведущие даже говорили, что, посвяти Рихтер себя живописи, достиг бы в ней не меньших высот, чем в пианизме. «Он в такой же степени человек видения, как и слышания», – определял дар Рихтера его друг и учитель Генрих Нейгауз.

Сказать точно, когда именно мысль о живописно-музыкальном фестивале пришла в голову Рихтера, теперь уже никто не сможет, но материализовалась она в декабре 1981 года. Ежегодно с тех пор у дверей музея выстраивается длиннющая вереница желающих приобщиться к прекрасному. Шли на самого Рихтера, на Башмета, Гутман, Кагана, квартет имени Бородина...

Когда Святослава Рихтера не стало, руководство фестивалем принял Юрий Башмет. Но дух великого музыканта и по сей день витает над «Декабрьскими вечерами». Программа нынешнего фестиваля – образы Италии – очередная ему дань.

Рихтер был влюблен в Италию задолго до того, как впервые туда попал. О ней ему рассказывал среди прочих Генрих Нейгауз. И, что замечательно, рассказывая, напрямую ассоциировал самого Рихтера с итальянским Возрождением: «В его черепе, напоминающем куполы Браманте и Микеланджело, – вся музыка, вся прекрасная музыка покоится, как младенец на руках рафаэлевской Мадонны». Для самого Рихтера Италия была не только «куполы» и дворцы, но и тени населявших ее гениев, с коими вел он нескончаемый диалог.

В нынешнем декабре диалог ведут уже другие: знаменитый на весь мир итальянский ансамбль Il Giardino Armonico, блистательный английский Hilliard Ensemble, эстонский Hortus Musicus. Все они, каждый на свой лад, разумеется, представляют музыку Италии последних семи веков.

Как всегда в «Декабрьских вечерах», общеизвестное будет сочетаться с самым что ни на есть заповедным: каприсы Паганини, например, и квартеты Верди и Пуччини, которые почти никто никогда не слышал. Поистине цирковой номер из всех 24 каприсов исполнит автрийский скрипач Томас Цеетмайр, а просвещать публику, реанимируя камерную музыку оперных грандов, взялся знаменитый австрийский Хаген-квартет.

Заявленная тема фестиваля подразумевает обширную вокальную программу. Украшением ее обещает стать молодая прима Мариинского театра Анна Нетребко. Будет звучать в Пушкинском музее и опера, едва ли не более других жанров обязанная Италии своим существованием. Солисты академии молодых певцов Мариинского театра, капелла «Московский Кремль» и камерный ансамбль «Солисты Москвы» под руководством Юрия Башмета готовят концертное исполнение оперы Доницетти «Дочь полка». Так что традиция, заложенная Святославом Рихтером, – исполнять оперу на камерном по сути фестивале – будет продолжена. Как, впрочем, не нарушится и установленное правило участия в «Декабрьских вечерах» наряду со всемирно признанными мастерами молодых музыкантов.

Понятно, что итальянская музыка – тема неисчерпаемая. Но ведь и живопись ей не уступит. В отличие от музыкантов-максималистов, пытающихся объять необъятное и представляющих панораму музыки XIV-XX веков, устроители выставочной программы ограничили себя во времени и пространстве. Вариант выбрали самый беспроигрышный – Венеция в галантном исполнении художников XVIII века.

Дворцы, каналы, узкие улочки, распевающие гондольеры, загадочные красавицы в домино – все это как магнитом притягивало русских. Все, от Петра I до Федора Достоевского, стремились в Венецию, да вот только от многих она странным, почти мистическим образом ускользала. Петра отвлекли от поездки события в России, Александр Герцен никак не мог добраться до нее по соображениям «революционной целесообразности» (он все ждал встречи с Гарибальди), не везло и художникам: Виктор Васнецов сел в Вене не на тот поезд, а Михаил Врубель так и вовсе на поезд опоздал.

Теперь Венеция сама пришла в Москву. Такой, какой видели ее Джованни Батиста Тьеполо, Франческо Гварди, Антонио Каналетто. Впрочем, «их» Венеция «прописалась» в Москве уже давно. Зато полотна Пьетро Лонги, привезенные в Москву аккурат к декабрю итальянским банком Intesa, московская публика увидит впервые. Собственных работ этого «поэта повседневности» в России нет.

В отличие от бесплотной и ускользающей музыки тепло итальянской живописи будет согревать Москву не только декабрьскими вечерами. Выставки «Живопись Венеции XVIII века из собраний Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина» и «Поэзия реальности» из коллекции Intesa продлятся до марта.

Наталья СВИРИДОВА