"Молодежь Эстонии" | 25.11.02 | Обратно

За гражданством с черного входа

«Нечаянные граждане» надули государство, представив ложные данные о проживании на территории Эстонии в период с 1918 по 1940 год.

С другой стороны, подобный поворот событий может в какой-то мере свидетельствовать о возмужании государства, которое в данном случае поставило во главу угла интересы конкретных людей, предпочтя их соблюдению буквы закона. Худа не будет, если такое отношение распостранится на более широкие массы лояльных государству жителей Эстонии.

На вопросы «Молодежки» отвечает заведующая отделом гражданства Департамента гражданства и миграции (ДГМ) Койду МЕСИЛАНЕ.

— Г-жа Месилане, как могло случиться, что десять лет назад государство предоставило эстонское гражданство довольно многочисленной группе людей «за так», не имея на это законного основания?

— Причины были разные. Не стоит забывать, что это произошло на заре восстановления независимости, когда Закон о гражданстве только что вступил в силу. У нас просто не было в то время таких компетентных специалистов, как сейчас. К тому же если сегодня мы исходим из того, что человек должен документально подтвердить свое право на гражданство, то десять лет назад действовало постановление правительства, по которому претендент на эстонский паспорт должен был заполнить две анкеты – заявление и «карточку учета народонаселения». В этой карточке человек сам отмечал, является ли он гражданином по рождению и были ли его родители и прародители гражданами Эстонии.

— То есть можно было поставить крестик в нужную клеточку, и все? Получается, государство верило на слово?

— Такого требования, чтобы надо было принести еще какие-то подтверждающие документы, действительно не было. Знаете, на какой волне эйфории это происходило! По сути, человек декларировал факт своей принадлежности к эстонскому гражданству, и ему верили. С другой стороны, вспомните, какое это было время. Не было даже копировальных аппаратов, не то что компьютеров.

— Что, и тени сомнений не возникало? Ну хоть внешне приглядывались к человеку – местный он, не местный?

— На самом деле, они же все в основном этническими эстонцами были. Говорили по-эстонски чисто, какие могут быть сомнения? А о том, что их родители не находились на территории Эстонии в период с восемнадцатого по сороковой год, мы не знали. Ведь по внешнему виду этого не определить.

— В этой анкете прямо такой пункт был — насчет происхождения и родителей?

— Да.

— И все эти люди, которых мы сегодня называем «нечаянными гражданами», собственноручно подтвердили, что либо они сами, либо их родители жили до сорокового года на территории Эстонии. Поставили крестик.

— Точно! Так они и сделали.

— Таких людей, сыгравших с государством в 1992-1993 годах в «крестики-нолики», сейчас выявлено, кажется, около тысячи?

— Около полутора тысяч. В основном, речь идет об одной и той же ситуации: в девяносто втором – девяносто третьем годах они были ошибочно признаны гражданами по рождению. Просто поставили крестик в анкете, а чиновники не перепроверили. Впрочем, нашлись и такие (их не более двухсот человек), которые представили поддельные документы.

— Двести человек – сравнительно немного. А какие бумаги им пришлось подделать?

— Схема достаточно простая – в качестве уже ставшего классическим примера можно привести российского нефтяного магната Вагита Алекперова, который «нарисовал» себе в 1992 году эстонскую маму. Эта женщина эстонка по национальности, она реально существует. Но у нее не было такого восточного сына. И мужа такого тоже не было. То есть свидетельство о рождении было подделано. Другой вариант – фальсификация архивной справки. Что поделаешь, опыта нашим сотрудникам недоставало. Они были больше энтузиастами, чем чиновниками.

— Так вот что имел в виду премьер-министр Сийм Каллас, когда заметил, что возникновение категории «нечаянных граждан» связано с тем, что десять лет назад система не была еще отлажена до тонкости. То есть сотрудники Департамента гражданства не допускали, что их могут попытаться обмануть?

— Да, но и проверить тоже было сложно. Ведь не было базы данных. Проверить правильность представленных сведений можно было только в одном-единственном месте – в архиве ЗАГСа (Департамента записи актов гражданского состояния). Там находится регистр граждан, который пополнялся с двадцать шестого по сороковой год. Все на бумаге, конечно, какие там компьютеры... Ну, еще есть Государственный архив, где можно обнаружить сведения о службе в Силах обороны. А других возможностей нет.

— Так, значит, было же место, где можно было все проверить.

— Я даже не представляю себе, что бы было, если б мы приступили к тотальной проверке. Работа архива была бы блокирована, это ясно. Но и мы бы не сумели пропустить через себя эту лавину людей. Судите сами: в девяносто втором мы выдали 100 тысяч паспортов. В девяносто третьем – уже 300 тысяч. Причем паспорта «делались» практически вручную.

— Вообще-то странно, что «нечаянных граждан» так мало – всего полторы тысячи. Значит, все-таки честный у нас народ в основной своей массе.

— Вот именно. Потому что этот процент все же довольно маленький. Разумеется, это не оправдание. Но видите ли… Эстония ведь в этом отношении не исключение. Другие государства тоже сталкивались с этой проблемой. Например, у северных соседей, в Финляндии, была похожая ситуация. В общем, могло быть хуже, принимая во внимание лавину ходатайств и отсутствие контроля.

— И все-таки эти люди, «нечаянные граждане», поставили крестик в неправильной клеточке. Они же обманщики?

— Вы знаете, я бы не стала стричь всех под одну гребенку. Когда мы осознали, что такая проблема существует, мы стали потихоньку их к себе вызывать. И у меня, по крайней мере, сложилось такое впечатление, что для некоторых это действительно стало неприятным сюрпризом. Они были шокированы. И, конечно, стали протестовать. Причем громче всех те из них, кто не владеет эстонским языком. А иные признавались, что почувствовали облегчение, когда поняли, что все раскрылось. И быстренько подавали заявление на натурализацию – в упрощенном порядке, на правах этнических эстонцев. То есть их это мучило, не давало покоя.

— И много было среди них этнических эстонцев?

— Процентов восемьдесят, а то и больше. Но, конечно, были и русскоговорящие, главным образом жены «нечаянных граждан». У них ситуация такая: брак заключен до 26 февраля 1992 года, с этим все в порядке. Но поскольку муж был признан гражданином по рождению ошибочно, то, соответственно, и жене паспорт был выдан, по сути, незаконно.

— Вы сказали, что по крайней мере некоторые из «нечаянных граждан» давно знали о том, что владеют синими паспортами не по праву. Якобы это им «не давало покоя» на протяжении десятилетия. А ДГМ давно покой потерял? Когда стали поступать первые сигналы о существовании такой проблемы?

— В 1997-1998 годах были выявлены первые случаи. Истек срок действия старых паспортов, и люди стали приходить за новыми. Мы сразу подали сигнал нашему министру, завязалась дискуссия, и в декабре 1998 года была принята поправка к Закону о гражданстве, позволяющая обладателям беспочвенно выданных паспортов натурализоваться в упрощенном порядке. Правда, эта поправка вступила в силу лишь в самом конце 1999 года, так как правительство почему-то все время откладывало принятие одного постановления. Но это все были, подчеркиваю, отдельные случаи. А остальных мы «вычислили» в период с 2000 по 2001 год, в процессе упорядочивания базы данных.

— Почему же ДГМ приступил к активным действиям лишь спустя три года после выявления первых случаев обмана?

— Подготовительная работа велась и раньше, мы делали соответствующие отметки в базе данных. Но, к сожалению, мы в то время не располагали достаточными ресурсами для того, чтобы довести дело до конца. В 2000-2001 годах эти ресурсы появились, и мы смогли «просеять» людей, которые были признаны гражданами в 1992-1993 годах. Впрочем, по линии семейных связей всплыли и некоторые более поздние случаи.

— А как МВД к этому отнеслось? Вы же подавали сигналы, оповестили министра о существовании такой проблемы.

— Не хочу никого обвинять, но, видимо, им поначалу казалось, что время есть и можно не спешить. Кстати, в 1999 году канцлер юстиции в своем ежегодном докладе о правовой ситуации в стране напомнил депутатам Рийгикогу о том, что проблему надо решать. Однако для политиков эта тема приобрела остроту лишь после громких публикаций в прессе. Кстати, приход в 2000 году нового гендиректора ДГМ Мари Педак тоже помог сдвинуть дело с мертвой точки. Помнится, она была сильно шокирована, когда узнала о положении дел в этой области.

— Г-жа Месилане! А вас не шокирует намерение правительства (я имею в виду законопроект, представленный недавно в Рийгикогу) объявить всех этих людей скопом гражданами по рождению? То есть у нас как бы есть граждане по рождению, натурализованные, а теперь, значит, будет еще третья категория – по крестику в нужной клеточке анкеты.

— Я все же считаю это справедливым решением. Хотя, конечно, нет смысла отрицать, что оно действительно такое, мягко говоря, новаторское. Очень важно, как решит Рийгикогу – с какого момента их все-таки считать гражданами. С рождения или с момента ошибочной выдачи им синих паспортов. Если депутаты остановятся на последнем варианте, то надо будет пересмотреть многие случаи, связанные с предоставлением гражданства детям «нечаянных граждан».

— Удивительное дело – в течение десятилетия вы, будучи высокопоставленным чиновником, стояли на страже Закона о гражданстве, и вдруг такая щедрость. Вы серьезно считаете, что душевный комфорт полутора тысяч людей, ставших десять лет назад обладателями синих паспортов без малейшего на то основания, дороже принципов государственной политики в области гражданства?

— Было бы несправедливо оставить этих людей в беде. Все же наши чиновники десять лет назад не остановили их, не выдали другую анкету, не разъяснили ситуацию. Кстати, на чиновников все валить я тоже не стала бы. Это не их вина, а беда молодого государства. Сейчас нам важно отделить тех, кто непреднамеренно пошел по этому пути, от тех, кто злоупотребил доверием и неопытностью чиновников. Конечно, фальсификаторы должны остаться за дверями ДГМ.

— Интересно, как возможно отличить человека, который специально поставил крестик в соответствующую клеточку, от человека, который сделал это, предположим, по рассеянности?

— Этого даже суд определить не сможет. В законе содержится формулировка «осознанное предъявление ложных данных». Поди теперь докажи – осознанное оно было или нет… Поэтому единственное, что мы можем сделать, – это отсечь тех, кто принес нам поддельное свидетельство о рождении или поддельную справку из архива.

— Что же получается – из-за каждого недосмотра или ошибки чиновников будем законы менять?

— Прежде всего, сейчас вероятность повторения подобной ошибки сведена к минимуму. Кроме того, я думаю, что количество людей, попавших в данную ситуацию, все же произвело некое впечатление на правительство. К тому же они участвовали в выборах местных самоуправлений и Рийгикогу, могли сами баллотироваться, совершали некоторые операции с недвижимостью, доступные лишь гражданам Эстонии, а также имели возможность работать в госучреждениях.

— Словом, теперь все зависит от решения Рийгикогу. Как решат – так и будет.

— Надеюсь, парламент сформулирует свое решение недвусмысленно, чтобы не было возможности толковать закон и так, и сяк. Хочется также надеяться, что принятое решение не придется менять через какое-то время. Для нас, чиновников, самое главное — чтобы ясность была.

Максим РОГАЛЬСКИЙ