"МЭ" Суббота" | 30.11.02 | Обратно

Нескандальный Садальский

С известным артистом, которого в следующую субботу мы увидим на сцене Центра русской культуры в спектакле «Кто последний за любовью?», беседует Элла АГРАНОВСКАЯ.

Кто последний за любовью?

- В эфире Радио 100 FM вы несколько раз очень тепло отозвались о нашей газете. Признаюсь честно, было очень приятно это услышать. Неужели вы по-прежнему нас читаете?

- И вас лично тоже. (Комплименты в свой адрес опускаю.) Вы молодая?

- А вы?

- Мне шестнадцать.

- Выходит, мне еще меньше.

- И это прекрасно! А с вашей газеты начал сразу потому, что в те времена, когда наша пресса уделяла совсем мало внимания прогрессивной музыке, все выписывали «Молодежь Эстонии» и читали про музыкальные события, это было окно в Европу.

- С тех пор прошло немало лет…

- …но и сегодня рад приветствовать людей, у которых есть свой голос. Вы знаете, я никогда ни к какой партии не относился, но мне нравится политика, которую ведет президент Рюйтель, у него нет антирусских настроений, он делает дело. Мне нравится ваш министр культуры Сигне Киви, потому что, в отличие от нашего министра культуры, смеет иметь собственное мнение.

- У нас уже другой министр культуры.

- Она сама подала в отставку?

- В общем, да.

- Для меня это тоже показатель: значит, у человека есть гордость, есть достоинство. (Гневную тираду в адрес российского министра культуры опускаю.) Жаль, что Сигне Киви покинула этот пост.

- Я поражена: вы первый московский человек, который так свободно оперирует эстонскими именами.

- Но я действительно регулярно просматриваю вашу газету. (Подробный анализ опускаю.) Для работы, для того, чтобы быть в курсе событий, она идеальная, а для молодежи, пожалуй, должна быть доступнее, так мне кажется. Но я ведь тоже не последняя инстанция, я всегда сомневаюсь, я сомневающийся человек. Единственное, что не вызывает у меня сомнений, это спектакль «Кто последний за любовью?», в котором мы играем с Ларисой Удовиченко. У нас там фантастическая история взаимоотношений, ведь нет ничего выше любви мужчины и женщины. Я никакую любовь не осуждаю, ради Бога, но есть то, что остается на протяжении веков, вот эту поразительную историю мы с Ларисой и играем. И каждый раз работаем, как в последний раз, и расстаемся, и любим друга друга, и смеемся, и зал стонет от смеха… И каждый раз после спектакля мы принимаем сердечные капли. Наверное, я наивно говорю, но все равно есть общечеловеческие ценности, которые интересны каждому, и спектакль наш – именины сердца.

- Кого бы вы хотели видеть на своем спектакле?

- Зрителей, которые любят театр, и в их числе – госпожу Ингрид Рюйтель. Она совсем не похожа на жен новых политиков, она всегда в культуре, и видно, что есть воспитание, есть корни.

Все хотят побыстрее и задаром

- Скажите, вы тоскуете немного по нашему прошлому?

- Это было не самое плохое время, во всяком случае, нельзя отталкивать то хорошее, что в нем было. Но я всегда считаю, что актер, интеллигент должен находиться в оппозиции к власти, и если тебе нравится Путин, то можешь об этом помолчать. Нельзя хвалить своего правителя. Я имею право хвалить вашего, но своего – нет, хотя он, кстати, мне и не нравится. А как интеллигентный человек я должен поддерживать Зюганова, которого запретила показывать по телевидению администрация Кремля.

- Давайте вернемся в театр.

- Давайте.

- В Москве сегодня антреприза так же скомпрометирована, как у нас здесь?

- Абсолютно! И пяти пальцев на руке много для того, чтобы перечислить лучшие антрепризы. Как сказала одна проститутка, «все хотят побыстрее и задаром». Это в полной мере относится к антрепризе. Качество спектаклей чудовищное, обещают одних актеров, привозят других: у денег сильная, но не очень хорошая власть над людьми. Но когда деньги ставят во главу угла, кончается творчество. (Перечень приведенных в пример имен и спектаклей опускаю.) Ради Бога, можно напялить на голову кастрюлю, навязать банты и рассказывать о том, как ты популярен на Западе, но искусством здесь и не пахнет, сплошные прыжки и ужимки.

Лучшее лекарство – человеческое общение

- А скажите, как, по-вашему, неискушенный зритель, знакомясь с афишей, может отличить хорошую антрепризу от плохой?

- Вы знаете, надо читать, и не только между строк, надо образовываться, читать книги, надо смотреть телевизор. Нет, телевизор смотреть не надо…

- Так надо или нет?

- Наверное, не надо, потому что телевидение ужасная жвачка. Кто любит телевизор, тот не любит книги, и я уже перестал, к сожалению, любить книги, я сейчас смотрю телевизор. Это страшный наркотик: без него уже не могу, прихожу домой – и сразу включаю. И грущу по своей молодости, когда у меня не было телевизора. А лучшее лекарство – человеческое общение. Вы знаете, что рак – болезнь одиночества и тоски?

- Не знаю, но готова поверить.

- Это уже доказали ученые. Но если ты собираешься с другими в огромном зале, смотришь какой-то веселый, грустный – интересный! - спектакль и начинаешь сам переживать, то больное физическое поле начинает работать в том режиме, который задает коллектив этого спектакля. Физические поля объединяются, организм начинает работать в заданном градусе – и человек выздоравливает. Не случайно драматические актеры часто становятся долгожителями, потому что профессия тоже лечит.

- Партнерш вы по этому же принципу оцениваете?

- Лариса Удовиченко для меня просто суперпартнерша! Была Людмила Целиковская, мы с ней в «Лесе» снимались, одна из лучших моих партнерш, и вот сейчас Лара Удовиченко, я ее так люблю! На сцене люблю, а так мы с ней друзья…

- Вот-вот, уточните, пожалуйста!

- Мне даже сон снился, в котором у меня на Ларису была вполне конкретная сексуальная реакция. (Подробности сюжета опускаю.)

- Вы ей об этом сказали?

- Естественно! Я вообще ничего не могу держать про себя.

Сеанс гипноза

- А у истории, которую мы увидим в вашем спектакле, хороший финал?

- Эта история ставит вопрос, его ведь на самом деле всегда требует искусство. Все-таки нужно, чтобы человек поразмышлял, чтобы что-то у него в голове чуть-чуть пошевелилось.

- Но любовь – побеждает?

- Любовь, естественно, побеждает. Но рассказывать про своего героя – это глупое и неблагодарное занятие: что увидите, то увидите. И звать на спектакль никого не надо, потому что, как правило, это вызывает обратный эффект. Вот когда меня настойчиво зовут, мол, приходите непременно, я точно не приду, срабатывает инстинкт: лучше не надо.

- А залы спектакль собирает?

- Битковые! И в Москве, и на гастролях. В Риге наш спектакль назвали «сеансом гипноза», писали, что на протяжении действия и смеялись, и страдали, и орали, были просто потрясены, испытывали настоящее гипнотическое воздействие, а потом вышли из зала и подумали, что, в общем-то, ничего особенного, можно даже сказать, ерунда этот спектакль, а ведь, когда смотрели, так были увлечены!

- А что еще надо?

- Да-да, что еще надо?

«Не поддавайтесь на провокации!»

- Что вы делаете в антрактах между спектаклями?

- Неделю назад вернулся из Парижа, где мы с Ларой Удовиченко снимались в фильме по роману Дарьи Донцовой «Богатые наследнички», это одна из первых ее вещей. Еще с удовольствием ели устриц, настоятельно рекомендую.

- Какой еще опыт почерпнули?

- Деньги надо переводить не в доллары, а в евро. И хотя американцы придумывают всякие штуки, может, какую-нибудь войну развяжут, доллар все равно падает со страшной силой. Так что не надо поддаваться на американские провокации.

- Не будем.

- Тогда до встречи в Таллинне!