Процесс без срока давности

В среду в Таллиннском городском суде под председательством судьи Эха Поповой начался судебный процесс по делу бывшего старшего оперуполномоченного органов государственной безопасности Эстонской ССР Юрия Карпова. Он обвиняется в участии в массовых депортациях.

Встать, суд идет!

Подсудимый Юрий Карпов. 3 х фото Николая ШАРУБИНА
Против 80-летнего гражданина России Юрия Карпова Полицией безопасности ЭР выдвинуто обвинение в том, что он в марте 1949 года принимал активное участие в подготовке и осуществлении депортации жителей Харьюского уезда Эстонии в Красноярский край и Новосибирскую область. Карпову инкриминируется то, что он составлял ссыльные списки на жителей уезда, задерживал их, доставлял к сборному пункту на железнодорожном вокзале Кейла и даже лично передавал с рук на руки начальнику эшелона.

В списке семей, депортированных при непосредственном участии Карпова, согласно результатам следствия, 41 фамилия. Именно потому, что список пострадавших столь внушителен, чтение обвинительного заключения заняло добрых полчаса. Непосредственно доказательства виновных деяний подсудимого были представлены копиями нескольких документов за его подписью и повторением после каждой фамилии пострадавшего одной и той же фразы: «Был задержан органами безопасности, депортирован, и ему не разрешали вернуться в Эстонию».

Обвинение под сомнением

Адвокат Вахтанг Федоров и заведующий консульским отделом посольства России Лев Портнов перед началом процесса.
Каких-либо прямых указаний на то, что Карпов непосредственно виновен в гибели людей, на первом судебном заседании представлено не было. Так же, как в материалах суда не имелось ни одного оригинала документов, на основании которых Карпова можно было действительно обвинить в причастности к массовым депортациям. Сам же он утверждает, что, будучи старшим оперуполномоченным органов безопасности, никогда не занимался вопросами депортации: «В мои служебные функции входило только выявление личностей, круг которых был определен моими начальниками, установление их местожительства и постановка на учет. На хуторах я не бывал, так как не владел и не владею эстонским языком, и поэтому испытывал трудности в общении с коренным населением».

В связи с этими фактами российский адвокат Вахтанг Федоров, защищающий на процессе интересы подсудимого, ходатайствовал об истребовании судом оригиналов документов, так как копии не могут являться для суда достаточно объективными документами. Он сказал «Молодежи Эстонии»: «Что касается этих документов, комментировать будем, в любом случае, после получения оригиналов. Сейчас я не исключаю возможности того, что эти документы вырваны из контекста дела целиком. Возможно, если изучить учетное дело на каждую семью, выселенную в то время, в общем объеме можно будет сделать однозначный вывод о том, что Карпов не принимал участия в этих актах депортации. А изучать копии, вырванные из дела, считаю неразумным и неправильным. И некорректным на данном этапе. А говорить о чем-то другом сегодня крайне рано».

Помимо этого далеко не все свидетели и потерпевшие, чьи имена указываются в обвинительном заключении, присутствовали вчера на заседании суда. Точнее, на суд пришли всего три женщины, которые в то время (а речь идет конкретно о 25 марта 1949 года) были маленькими детьми. Ни одна из них не смогла сказать наверняка, что депортациями их семей занимался или, хуже того, руководил именно Юрий Карпов. Ни одна из потерпевших и свидетельниц не подтвердила также факта, что фамилия Карпов им как-то знакома.

Причиной неявки других свидетелей и потерпевших судья назвала преклонный возраст. Адвокат подсудимого не счел преклонный возраст уважительной причиной и рекомендовал суду еще раз послать повестки тем, кто на них не отреагировал.

Показания свидетелей

«Мы обвиняем», — свидетели Вийве Лаурик, Урве Лайметс и Хельги Мянник.
Слышать то, что прозвучало в ходе судебного заседания, было эмоционально очень трудно. То, что происходило в Эстонии в 1949 году, можно назвать трагедией целого народа. И вспоминать об этом самим очевидцам событий до сих пор трудно.

Вийве Лаурик, жительнице Рапламаа, в марте 1949 года было 13 лет. Депортации ей удалось избежать только потому, что 25 марта она была на каникулах у тети в Таллинне. Но вся ее семья, включая отца, мать, трех малолетних сестер и брата, была выслана в Сибирь и вернулась только в 1958 году. Позже, по словам Вийве, перед их семьей извинились за то, что они были высланы «по ошибке». Рассказать об обстоятельствах депортации она не смогла, так как на месте ее не было.

Точно так же не смогли свидетельствовать конкретно против Карпова и другие потерпевшие – Урве Лайметс, которой на момент депортации было 9 лет, и Хельги Мянник (ей было всего 6 лет, и она, по ее словам, мало что помнит). Однако в памяти осталось, как в их дом зашли вооруженные люди: двое эстонцев и двое русских в военной форме советской армии. Как приказали собраться, ничего не объяснив. И лишь потом, уже в волостной управе, где было много людей, сидевших на узелках, им сообщили: «Пожизненная депортация».

У Хельги задрожал голос и на глазах выступили слезы, когда она говорила суду: «Мне даже сейчас плакать хочется, а тогда было очень страшно. Мы ехали поездом с 25 марта по 17 апреля, часть людей умерла по дороге от диареи, дизентерии и других болезней. Я была маленькая, но уже умела читать, и у меня даже сейчас перед глазами стоит название той железнодорожной станции, куда нас привезли, – Черепаново. К счастью, мы все выжили, русские были, в основном, доброжелательные».

Хельги добавила по-русски: «Конечно, я не могу знать этого человека, но кто-то же за всем этим стоял».

Один ли для всех закон?

К судебному процессу над Карповым можно относиться как угодно. Сам он назвал его «цирковым представлением». Однако нельзя по-разному относиться к участникам Холокоста и советских депортаций. Если мы опасаемся огульно обвинять стариков, которые участвовали в Холокосте (оговариваясь, что те, кто непосредственно не стрелял в людей, не должны отвечать за преступления геноцида), то и к старикам «с другой стороны» следовало бы подходить с той же меркой. В данном случае ни одного прямого доказательства того, что Карпов непосредственно прикладом загонял людей в теплушки, нет. Поэтому и обвинять его нужно только в том, что он непосредственно совершил, а не во всех преступлениях, имевших место на территории Эстонии в годы сталинского режима.

Согласно новому Пенитенциарному кодексу, вступившему в силу 1 сентября 2002 года, Карпов в случае доказательства вины в преступлении против человечности может получить наказание в виде лишения свободы сроком от 8 до 20 лет либо пожизненное заключение (что, в общем-то, с учетом возраста подсудимого одно и то же). За геноцид предусматривается минимальное наказание 10 лет лишения свободы.

Процесс продолжится 23 и 24 октября.

Любовь СЕМЕНОВА