Чтобы помнили...

В Еврейском обществе собрались вдовы бывших воинов, участников войны

Нелли КУЗНЕЦОВА

Это была удивительная встреча. И сидя рядом с этими женщинами, всматриваясь в их лица, вслушиваясь в тихий говор, я все вспоминала почему-то стихотворные строчки поэта, тоже прошедшего войну и знающего, что это такое: «Не твое ли это сердце в разрывах боли?»

Конечно, каждая из них не забыла, да и не могла забыть умершего мужа. Но так хорошо это было, что их собрали вместе, что специально для них накрыли стол и поставили бокалы с вином и какую-то закуску, что к этой встрече приготовили стенд с фотографиями их мужей и краткими сведениями о них. Чувствовалось, это так важно для каждой из них и для всех вместе, что об их ушедших мужьях, об их заслугах, об их многочисленных орденах и медалях говорят вслух, что, в самом деле, никто не забыт и ничто не забыто.

Раввин Шмуэль Кот прочел поминальную молитву. И все мы, евреи и неевреи, верующие и неверующие, постояли плечом к плечу, вслушиваясь в слова этой молитвы. А Циля Лауд, председатель Еврейского общества, сказала, что память о них, тех, кто прошел войну, никогда не умрет, что 9 мая навсегда останется святым днем, недаром в этот день, День Победы, в Еврейской гимназии проходят «уроки мужества». Для евреев, сказала она, никогда не было сомнений, в какой армии воевать, фашизм всегда был для них главным, самым страшным врагом. И они воевали, не думая о себе, не заботясь о собственной жизни...

Абрам Шор, например, никогда не был штрафником. Но его послали комсоргом в штрафной батальон. И он шел вместе с ним, поднимая солдат в атаки. Известно, что штрафные батальоны шли в самое пекло. Там держались до самой смерти или до «первой крови», после которой следовало прощение. Но Абраму Шору не нужно было прощение, он просто знал, что нужно убивать, уничтожать фашистов. Он воевал на пяти фронтах, участвовал в самых жестоких боях под Москвой и Ленинградом, освобождал от гитлеровских войск Эстонию. Помимо многих орденов, он был награжден тремя медалями «За отвагу», что само по себе было почти невероятно, медаль «За отвагу» ценилась среди фронтовиков больше иного ордена, столь велик был ее вес, столь много значило то, что стояло за ней.

А после войны он, так и оставшись младшим лейтенантом, написал вместе с полковником Михаилом Корсунским замечательную книгу о войне – «Невыдуманные истории». Сам Корсунский тоже был в осажденном Ленинграде, именно в то время он пошел добровольцем на фронт и тоже был награжден многими орденами и медалями.

Читатели, привыкшие по утрам открывать «Молодежку» или «Эстонию», помнят газетные публикации Михаила Корсунского. Но главным для него, так же, как и для Абрама Шора, было строить. И трудно даже сосчитать, сколько жилых домов, школьных зданий построили они в Таллинне за послевоенные годы. Рассказывая о каждом по порядку, Михаил Исаакович Гиршович, председатель Совета ветеранов войны, упомянул о подполковнике Давиде Ционе. Одним из первых он вошел в 44-м в освобожденный Таллинн, он еще успел увидеть трупы евреев, догоравших в Калеви-Лийва. Среди женщин, собравшихся на эту встречу, была и Елизавета Александровна Рыбчинская, бывшая с Ционом до самого конца и проводившая его в последний путь.

Я видела, как тихонько плакала рядом со мной Евдокия Ивановна Гершман, когда Михаил Исаакович Гиршович рассказывал о ее муже, полковнике Владимире Гершмане. В годы войны он участвовал в боях на Ленинградском, Западном, 1-м и 2-м Прибалтийских фронтах, воевал в составе войск противотанковой истребительной артиллерии, прошел путь от командира взвода до заместителя командира дивизии. Среди многих наград, которые даже перечислить трудно, у него есть и медаль «За освобождение Монголии». Война не закончилась для него 9 мая в 1945 году.

Но и сама Евдокия Ивановна, как выяснилось уже потом, тоже воевала, тоже награждена орденом Отечественной войны и многими медалями. Но она и не вспомнила об этом, когда говорили о мужьях... Вообще это удивительные женщины, о каждой из них можно было бы рассказывать отдельно, в офицерских званиях, в государственных наградах их мужей немало и их труда, их мужества, их беззаветной веры и преданности. Быть может, это звучит банально, у нас как-то затерлись, потеряли первоначальный блеск многие слова. Но ведь это правда, правда – все то, что можно сказать о силе души, тихом, негромком, неброском мужестве этих женщин. Недаром академик Бронштейн, тоже прошедший войну, тоже член ветеранского совета, поцеловал руку Нине Алексеевне Шор, благодаря таким образом ее и всех других женщин, сидевших за этим столом. А представитель Еврейского распределительного комитета в Америке, приехавший в эти дни в Таллинн, этот молодой человек с простым и милым русским именем Иван, только с ударением на первой букве, так вот этот Иван Глайд, родившийся в Аргентине и знавший войну только по книгам и кинофильмам, да по воспоминаниям близких, сказал, что чувствует себя маленьким, мелким рядом с этими женщинами... И его можно было понять.

Уже потом, после этой встречи, мы рассматривали в редакции альбомы, которые мне дали с собой в Еврейском обществе и которые я с трудом дотащила до редакции, настолько они объемны. Нигде больше я не видела таких памятных альбомов, рассказывающих о ветеранах, об участниках войны, – с фотографиями, с указанием фронтов, наименованием частей войск, с перечислением всех государственных наград, с рассказом о том, что делали и где работали все эти люди после войны. Кстати, каждый из них сделал немало и для Таллинна, и для всей Эстонии. Они строили, лечили людей, преподавали, обеспечивали безопасность авиаполетов, плаваний судов и т.д. В этих альбомах рядом – мужчины и женщины, живые и умершие. И перелистывая страницы, мы снова и снова поражались тому, с какой тщательностью, с каким невероятным терпением, аккуратностью делаются эти альбомы, ведутся записи. За всем этим – бесконечное уважение к людям, к тому, что они совершили, память о них. И это хорошо, это замечательно. У каждого человека должна быть уверенность в том, что добро, сделанное им, не будет забыто. И зло – тоже... Это нужно не только им, отдельным людям, это нужно нам всем вместе, обществу. На этом воспитываются дети. Так создается преемственность поколений. И можно только позавидовать, по-хорошему от всей души позавидовать тому, как это делается в Еврейском обществе, как сохраняется память...