Внук президента

Ярослав ТОЛСТИКОВ

На стене рабочего кабинета директора Патентного ведомства портреты двух президентов — Арнольда Рюйтеля и Константина Пятса. Первый — в цвете, второй — в черно-белом исполнении. Пятс с 1938 по 1940 год был первым и последним президентом довоенной (досоветской) Эстонии. Хозяин кабинета — его внук Матти Пятс. 30 июля 1940 года, то есть еще до формального вхождения (6 августа 1940 года) Эстонии в состав Советского Союза, вся семья Пятсов, шесть человек — дед, отец, мать, семилетний Матти с младшим братом и еще одна женщина, ухаживавшая за детьми (добровольно присоединилась к семье), была депортирована из Таллинна, вначале в Ленинград, затем через Москву в столицу Башкирии, Уфу, где Матти Пятс пробыл шесть лет.Надо сказать, что до этой поездки-депортации мальчик Матти русским языком совершенно не владел, а в Уфе был принят в русскую школу (иных тогда в Башкирии не было), в которой проучился пять лет и в которой русским языком овладел, причем настолько хорошо, что и по сей день совершенно свободно, даже без видимого акцента, говорит по-русски (но знает еще английский, финский).

Наша беседа с Матти Пятсом началась с воспоминаний о тех тяжелых годах для семьи Пятсов, в том числе мальчика Матти. В памяти у него сохранилось многое, вплоть до мелочей. Детская память крепка. Довольно поучительная история, интересно рассказать. Едва ли стоит пояснять, что подобная депортация главы независимого (все еще) государства вместе с семьей в некое советское далеко не укладывается ни в какие законные рамки. О какой-то законности такой высылки и речи быть, конечно, не могло, но что было, то было.

Запомнился Матти долгий ужин в номере ленинградской гостиницы «Астория» в компании с сотрудниками НКВД. Матти говорит, что он помнит даже цвет обоев в том номере. Затем последовала автопрогулка по городу с заездом, по просьбе деда, к тюрьме «Кресты», где Константину Пятсу довелось сидеть в царское время в одиночной камере.

Затем из Петербурга в Москву, в некий подмосковный пансионат НКВД, строго охраняемый. С месяц прожили там, а затем поездом в Уфу – в начале сентября 1940 года.

Матти отлично помнит, что поселили всех в большой квартире дома на улице Сталина, которая была затем переименована в Коммунистическую. Дом сохранился и по сей день, на нем в 1994 году Башкирская ассоциация финно-угорских народов установила мемориальную доску – Матти Пятс был приглашен на эти торжества.

По городу семья Пятсов могла перемещаться свободно, но в квартире поселили сотрудницу НКВД, эстонку, которая фактически выполняла роль надзирательницы.

С улицы Сталина семью переселили в дом на улице Ленина. Матти помнит, что ему советовали: если заблудишься, говори, что живешь на улице Ленина, дом 46. Эти слова стали первыми русскими словами, усвоенными мальчиком.

Началась война, и все взрослые члены семьи Пятсов были арестованы. Дед и отец посажены в тюрьму, мать отправлена в лагерь города Туринска Свердловской области.

А Матти с братом попали в уфимский детский дом на улице Кирова, 37 (везло же на коммунистических лидеров – некая ирония судьбы). И тогда-то старший брат пошел в первый класс уфимской школы. Чего он не помнит и не понимает сейчас, это то, каким образом все-таки освоил русский язык, но освоил.

Спрашиваю, как относились к малолетним выселенцам ребята из детского дома. По-разному относились, отвечает Матти. Кто-то хорошо, по-дружески, но по наущению руководителей детдома кое-кто называл Матти сынком эстонского царя. Верили такой нелепице, не знали ведь, что в Эстонии был президент. Иной раз дело доходило до драк.

Любопытный факт. В том же детском доме и в тот же период воспитывался Александр Матросов, тот самый Александр Матросов. Он слыл тогда хулиганом. Попал из детдома в колонию, оттуда – в армию, где и стал героем. Вспоминает Матти, что сильно голодали в годы войны, младший брат так и погиб от голода, а с ним случился голодный обморок, упал прямо под окнами кухни. К жизни его вернул врач местной больницы – профессор Горшков, который, кстати, лечил и деда. «Если бы не было профессора Горшкова, я бы, грубо говоря, подох, – говорит Матти Пятс. – Не знаю, как он сумел поставить меня, дистрофика, доходягу, на ноги, мне даже в зеркало запрещали смотреться, но спас, чудом вылечил. Огромное ему спасибо».

Вспоминает Матти Толю Румянцева, воспитанника того же детского дома, с кем он подружился. Очень приятный был парень. Были, были хорошие ребята. Аркадий Тупиков например, живет сейчас в Москве, стал музыкантом, встречались с ним несколько раз в последние годы.

Ну а в июле 1946 года Матти вместе с выпущенной из лагеря матерью вернулся в Таллинн.

Начиналась новая жизнь. Но после окончания средней школы юношу в Таллиннский политехнический институт, куда он стремился, поначалу не приняли. Ректор прямо сказал: поскольку Матти – выходец из буржуазной среды, иди, поработай на заводе, докажи, что не презираешь рабочий класс. Было это в 1952 году, еще при жизни «отца и учителя». Два года Матти проработал на заводе «Вольта», тогда, кто помнит, это было крупное союзное предприятие, выпускавшее новейшие по тем временам электродвигатели, а сегодня, при новой, эстонской власти, упавшее до элементарной ремонтной мастерской. А затем, уже в 1954 году, когда закатилось «яркое солнце», поступил-таки в институт и окончил его энергетический факультет, стал инженером-электромехаником. Почти 25 лет работал в патентном отделе СКБ Академии наук Эстонии.

«Плохое забывается легче, проще запомнить то, что было хорошего», – размышляет Матти Пятс, которому сегодня уже семьдесят.

И все же, и все же... Спрашиваю, как он оценивает нынешние взаимоотношения Эстонии и России.

«России, – считает Пятс, – неимоверно трудно понять, что мы отошли, что мы – другое государство, полноправное, несмотря на наши скромные размеры... Отчасти я понимаю, что кое-кому из российских политиков, и не только им, трудно это осознать. Имперские настроения, увы, так быстро не проходят. Но должны со временем пройти».

Ну, а все-таки, спрашиваю, чувствует ли Матти Пятс, каковы тенденции, улучшаются ли взаимоотношения?

«Ну, конечно, конечно, улучшаются, – отвечает. – И это радует. В международных организациях, в работе которых принимает участие и Патентное ведомство Эстонии, мне часто приходится общаться с коллегами из России, такие встречи обычно происходят в Женеве, где находится штаб-квартира Международной организации интеллектуальной собственности. Это очень приятные, хорошо воспитанные люди, они рады общаться с теми, кто владеет русским языком.

Положительное состоит и в том, что российские политики уже не стремятся вмешиваться в наши внутренние дела. Достаточно спокойно относятся к вступлению Эстонии в Европейский союз, даже НАТО перестает их пугать. Но великодержавные воззрения еще очень сильны».

Известный пример. У деда были президентские регалии, золотая цепь с гербом Эстонской Республики, 412,6 грамма золота, плюс четыре красных рубина. Это высший символ президентской власти. Как эти регалии попали в Москву, неизвестно, но они выставлялись в Оружейной палате. Вернуть их Эстонии обещал еще президент Ельцин, уже лет десять ведутся о том разговоры. И Валентина Матвиенко не так давно заявила: будут возвращены. Но не возвращаются. Почему? Совершенно непонятно.

«Я очень доволен, что овладел русским языком, хоть и в экстремальных условиях, – говорит в конце нашей беседы Матти Пятс. – Я много читал русской литературы, обожаю Чехова, считаю, что он не переводим на другие языки, его можно читать только по-русски. Обожаю Михаила Зощенко, замечательный сатирик. Наизусть знаю многие его вещи. И его также можно читать только по-русски. Ну, а поскольку мы, Эстония и Россия, были есть и навсегда останемся соседями, надеюсь, что добрыми мыслями к соседу проникнется и российское общество. События последних лет показывают, что дело идет именно к этому. Не так быстро, как хотелось бы, но идет...

Что касается русских, живущих в Эстонии, желаю, чтобы они оставались самими собой, имели свои общества, церкви, соблюдали свои традиции. Но для того, чтобы принимать активное участие в общественной, политической и трудовой жизни страны, нужно выучить эстонский язык. Ведь и в двадцатые – тридцатые годы в Эстонии имелось и русское спортивное общество «Русь», имелась русская православная церковь, русская гимназия, выходила в Таллинне и газета на русском языке. Некоторые русские люди занимали высокие административные посты, никто не стремился русских ассимилировать, изменить их мировоззрение. Так и сейчас.

Но! Уважайте наш немногочисленный народ, соблюдайте устав того монастыря, в котором живете. Ведь это у русских есть хорошая пословица: в чужой монастырь со своим уставом не входят».

— Полностью согласен с вами и очень благодарен, что вы нашли время для нашей беседы, на мой взгляд, она была очень интересной и полезной.