Деду тыща лет…

Йосеф КАЦ

Розги в руках Санта-Клауса скандинавского...

Отправьтесь-ка в свободное время на Ратушную площадь и спросите у прохожих, как зовут длиннобородого старца. Того самого, что, кутаясь в красную шубу, качается в кресле-качалке или степенно разгуливает среди ярмарочной суеты. «Jõuluvana!» – ответят одни. «Joulupukki!» или «Santa-Claus!» – подскажут туристы. И все они будут правы в равной мере. Ровно настолько, наскoлько мы с вами уверены, что старика с седой бородой зовут Дедом Морозом….

Отыскать прототипа литературного героя бывает порой не просто; сказочного персонажа – и того труднее. Добродушный дед в ярко-красной шубе с мешком подарков за спиной – счастливое исключение. Во всяком случае, его «земным» предком был уроженец города Миры, находившегося почти тысяча семьсот лет назад на южном побережье современной Турции, нареченный родителями именем Николай.

Щедрый епископ

Рано осиротевший, он нашел утешение в религии. Усердная учеба и искренняя вера помогли юному Николаю – достаточно скоро он стал священником, а затем – рукоположен в епископы. В своем высоком сане Николай присутствовал на церковном соборе 325 года в городе Никее и прославился борьбой с учением александрийского проповедника Ария, признанного еретиком.

«Классический» американский Санта - рекламный плакат 30-х годов.
Но теологические споры всегда были далеки от простого люда. Поэтому славу знатному земляку жители Миры воздавали на свой лад – сочиняя истории о чудесных исцелениях, спасениях и даже воскрешении умерших. Раз Николаю довелось отвести меч палача от невинной жертвы, другой – наставить на путь истинный легкомысленных дев, а однажды – даже утихомирить бурное море и спасти от верной гибели корабельную команду.

Власть Николая над водной пучиной сделала его особенно популярным в приморских городах по всей Европе. В Таллинне святому Николаю были посвящены две церкви: Нигулисте, главный храм купеческого города, и православная на улице Вене. Церковь святого Николая имелась в средневековом Пярну. А старейшая часть Гамбурга и поныне зовется «Николаевским кварталом».

Но помимо спасения гибнущих мореходов, святому Николаю приписывали и менее сверхъестественные деяния. Бесчисленные легенды рассказывают о том, как мирский епископ заботился о малоимущих и сиротах. И в преклонном возрасте седобородый Николай бродил по улицам родного города, незаметно раскладывая в окна неимущих родителей гостинцы для их чад. В раннесредневековом обществе, едва ли замечавшем ребенка как такового, поступки доброго епископа казались почти чудом. За свои заслуги перед церковью и горожанами Николай был канонизирован, то есть признан святым.

Относительно кончины Николая из Миры единого мнения нет. Одни жития рассказывают, что это случилось в 345 году, другие – семью годами позже. Это и неудивительно – ведь жизнеописания святого Николая появились лишь шесть веков спустя, когда слава небесного покровителя мореходов и детей шагнула далеко за пределы средиземноморского города Миры…

Справедливая строгость

... и английского (с открыток XIX века).
Христианство, которое исповедовали жители средневековой Европы, было весьма далеко от современного. Крестьянин, зачастую в глаза не видавший священных книг, продолжал верить в духов-хранителей языческой поры, только для проформы называя их именем того или иного святого. К дням святых приурочивались торжества и празднества, по сути своей дохристианские – с гаданиями, ворожбой, ряженьем в маски.

День святого Николая, праздновавшийся в начале зимы, считался в Европе детским праздником издавна – века с тринадцатого. В католических странах этот праздник дожил почти до наших дней. Еще лет шестьдесят назад польские дети ждали не столько Рождества, сколько 6 декабря. Именно в этот день они получали «Миколайки» — подарки от святого Николая. Не отставали от поляков и голландские родители – в Николаев день костюмированный «святой» раздавал ребятне завернутые в серебряную фольгу пряники, а юные амстердамцы встречали своего заступника шумными процессиями.

Следует отметить, что в седую старину Санта-Клаус был куда как строже. Подарки он раздавал исключительно послушным детям, а любители поозорничать и поперечить старшим вполне могли получить от седобородого деда…кусочек угля. Или того хуже – розги. Их за немецким Санта-Клаусом нес вымазанный сажей кнехт Рупперт. Мешок, между прочим, тоже было поручено нести именно ему – причем не один, а целых два. В одном лежали подарки для детишек хороших, в другой же он угрожал посадить шалунов и лодырей. Конечно же, родители старались побыстрее заполнить «нехороший» мешок хлебами, колбасами и прочей снедью. Пучок розог, между прочим, можно разглядеть на рождественских открытках сто–стопятидесятилетней давности…

Дед Мороз в юбке

Санта-Клаус художника Т. Наста (1863 г.).
Лютеранство, кальвинизм и прочие «измы» разнообразных протестантских толков положили почитанию святых конец. Вместе со святыми ушли в небытие и многие средневековые праздники. С детским заступником Николаем обошлись довольно жестко – английские пуритане, например, запретили даже само упоминание его имени.

Но толку от подобных запретов было мало. Обычай обмениваться в предрождественскую пору подарками сохранился и даже приумножился. Правда, теперь их дарили не в начале декабря, а под самое Рождество – в сочельник. Сохранился и образ длиннобородого деда, несущего мешок или короб с гостинцами или сладостями.

И поныне немцы зовут Деда Мороза Weihnachtsman — то есть «рождественский человек». Точно так же переводится шведское Jyleman и родственное эстонское Jõulumees. А вот значение финского Joulupukki куда как курьезнее – в дословном переводе оно означает… «рождественский козел»! Так уж повелось у наших северных соседей – вроде памяти о тех временах, когда от хутора к хутору бродили толпы ряженых и возглавлял их переодетый в то самое животное парень. Кстати, «рождественский» или «новогодний козел» резвился среди карнавального люда и в Эстонии.

Довольно неожиданно выглядит Дед Мороз итальянский. Во-первых, традиционной бороды у него нет вовсе, во-вторых, он предпочитает летать на метле, а в-третьих, щеголяет в пестрой юбке. Потому как он…женщина. Да-да, именно женщина, добрая фея Бефанна. И подарки в отличие от своих собратьев она разносит не под Рождество, а в новогоднюю ночь. Другими словами, читавшим в детстве сказку Джанни Родари «Похождение Голубой стрелы» или смотревшим одноименный мультфильм все ясно. Остальным – срочно бежать в библиотеку или следить за новогодней телепрограммой!

Путешествие за океан

Но когда же все-таки из всех этих фей, «козлов» и «рождественских людей» появился всем известный Санта-Клаус?!

Санта-Клаус над позициями северян (плакат времен Гражданской войны в США).
Произошло это, как ни странно, на континенте, равно далеком как от средиземноморской Миры, так и от финской Лапландии. Точнее – в колониях, основанных европейцами на побережье Северной Америки. Там, далеко от родины, поселенцы старались сохранить память о покинутом доме и связанных с ним обычаях. Что-то неизбежно стиралось из памяти, что-то смешивалось с традициями таких же пришлых соседей. Так, голландский вариант имени святого Николая – Sinterklaas превратился в английского Санта-Клауса. Именно под таким именем он упоминается в качестве небесного патрона основанного в 1804 году Нью-Йоркского Исторического общества. Его члены всячески старались поддерживать обычай дарить от имени своего покровителя рождественские подарки. Немалая заслуга в популяризации стародавнего европейского обычая принадлежит классику американской литературы Вашингтону Ирвингу, включившему образ Санта-Клауса в свою «Историю Нью-Йорка».

В первоначальном варианте книги Санта-Клаус въезжал в город верхом на коне – точь-в-точь, как в народных голландских песнях. Редакция в 1812 году поместила Санта-Клауса в повозку. А девятью годами позже он пересел в сани, запряженные пока что всего одним оленем, – случилось это в поэме забытого ныне автора Уильяма Гиллея. На следующий год некий дантист Клемент Кларк Мур своим стихотворением увеличил их число до восьми. Пунктуальный поэт-зубодер перечислил имена всех членов рождественской упряжки, а главное – впервые описал Санта-Клауса как бодренького и забавного гнома-толстяка. Таким он и был запечатлен американским карикатуристом Томасом Настом, который, начиная с 1863 года, рисовал его для новогодних выпусков журнала Harper’s Weekly. Созданный Настом Санта-Клаус принял участие даже в…военных действиях: по приказу президента Линкольна в годы Гражданской войны карикатурист создал несколько плакатов, на которых толстячок в красном халате шагал нога в ногу с армией северян. Кто знает, может, и впрямь в победе Севера есть заслуга горячо любимого американцами Санты?!

Последний штрих в облик Санта-Клауса внес в 1931 году штатный художник компании «Кока-кола» Хаддон Сандблом. Именно он сделал его таким, как он известен по всему миру. Единственное, в чем Америке не удалось убедить Старый свет, так это в месте жительства рождественского деда. Ну никак не хочется верить, что всеобщий любимец обитает на «внетерриториальном» Северном полюсе! Видно, финский городок Рованиеми европейскому сердцу милее…

Наследник рождественского дедушки

Культ Николая-угодника был популярен на Руси издавна. Иностранные путешественники даже отмечали порой в своих дневниках, мол, никаких иных святых московиты не чтут. Возможно, именно почтение к Николаю как к небесному заступнику не дало ему превратиться в героя полуязыческих игрищ и процессий, народных маскарадов и гуляний. Даже когда в конце XIX века россияне увидели немецкие, английские или французские рождественские открытки, они не «узнали» в изображении заморского Санта-Клауса родного Николу-угодника. В крайнем случае, бородача в красной остроконечной шапке величали рождественским дедушкой. Сходное прозвище, между прочим, получил один из министров последнего царского правительства — преклонный старец с характерной седой бородой. Что же касается новогодних подарков, то их появление в дореволюционной России приписывали младенцу Христу. Он же соответственно приносил в дом елку.

Революционеры, рьяно занявшиеся переустройством всей российской жизни, поначалу оставили зимние праздники в относительном покое. Разве что комсомольцы рьяно пытались переделать стародавние обычаи на новый лад: буйства ряженых и впрямь имели с церковным Рождеством мало общего. Но превратить колядующих в участников антирелигиозных шествий никак не удавалось. Потому власть решила поступить кардинально: привычный календарь перекроили на «пятидневки» с «шестидневками», Рождество вычеркнули вовсе, а Новый год объявили обыкновенным рабочим днем. Само его празднование превратилось чуть ли не в акт саботажа. Равно как и установка в квартире злополучной елки.

Елку «реабилитировали» к 1935 году. Ясное дело, о какой-либо связи новогодней гостьи с младенцем Христом упоминать не рекомендовалось. Тотчас же появилась песенка о том, что эту самую елочку принес советским детям товарищ Постышев – именно ему власть «поручила» официально признать существующий полулегально обычай на страницах газеты «Правда». Спустя четыре года лучшего друга советских детей объявили врагом народа и расстреляли. Вопрос о происхождении елки вновь оказался открытым. Тут-то Мороз Иванович народных сказок оказался очень кстати!

Как фольклорный персонаж повелитель вьюг и метелей присутствовал давно. Правда, характер седого деда с развевающейся по ветру бородой был скверный: то и дело стремился он заморозить смельчака, выбравшегося в зимний лес без его позволения. Чего стоит Мороз — Красный нос из некрасовской поэмы! Лишь в литературных обработках сказочных сюжетов, появившихся лет сто пятьдесят назад, суровый Мороз превратился в справедливого Морозко, вознаграждающего скромность и трудолюбие. Именно ему, подобревшему и остепенившемуся, выпало стать лучшим другом детворы на огромных просторах от Балтики до Тихого океана.

Одного взгляда на Деда Мороза достаточно, чтобы понять, что с заморским Санта-Клаусом они братья. Если не родные, то уж, по крайней мере, двоюродные. Что с того, если один обряжен в короткую куртку и шаровары, а другой одевается в боярскую шубу; какая разница, сжимает он в руке длинную трубку или царский посох; предпочитает оленью упряжку или тройку лошадей; набирает ли себе в помощники гномов или ограничивается внучкой-Снегурочкой и большую часть года проводит в Лапландии или в Великом Устюге?! Главное, что ровно в положенный срок оба они появляются там, где их ждут. И дарят радость людям всего мира. Вне зависимости от их местожительства, национальности и языка. Ведь язык сказки, чуда одинаково понятен всем.