Одиннадцатый вид десятиборья

Николай ХРУСТАЛЕВ

Представляем олимпийца Мельбурна-56, неоднократного призера чемпионатов Европы легкоатлета Уно ПАЛУ.

— Уно, десятиборье не без основания считают в легкой атлетике едва ли не самым сложным испытанием для спортсмена.

– Так и есть. Ведь там от спортсмена требуется все – быстрота, сила, выносливость и самое главное – отсутствие боязни трудностей. Судите сами: на соревнованиях два дня вы должны вставать раньше всех, в 6 утра, весь день проводить на стадионе, где ваши соревнования заканчиваются только поздно вечером. Это требует очень больших сил, крепких нервов.

— Вы не обратили внимания на одну счастливую для нас закономерность. В 56-м, в Мельбурне, вы завоевали на Олимпиаде высокое четвертое место, а через несколько десятилетий уже в Сиднее Эрки Ноол выиграл для Эстонии золотую олимпийскую медаль. Получается, Австралия для нас счастливая страна?

– Вроде того. Наблюдая за последней Олимпиадой, я вспоминал, как выступал в Австралии, там все другое – природа, климат, животные, но, действительно, там у нас и выступать хорошо получается. Вообще-то десятиборье всегда было коньком эстонского спорта, мы здесь получали медаль даже на Олимпиаде в Амстердаме в 1924 году.

— Как в 1956 году спортсмен из маленькой союзной республики сумел попасть в состав сборной огромной страны?

– Наверное, все началось с моего огромного желания стать хорошим спортсменом. В детстве я жил в небольшом городке Синди и еще со школьных лет помню, что очень любил смотреть на падающие звезды. Потому что читал где-то, что если в это время загадать жедание, то оно обязательно сбудется. А я всегда мечтал добиться в спорте хорошего результата и попасть на Олимпиаду.

— А почему вам захотелось всего сразу—и бегать, и прыгать, и метать? Могли же выбрать только один какой-то вид?

– Это правильный вопрос. Я был хорошим прыгуном, 185 сантиметров брал, чемпионом Эстонии был, но понимал, что тут для меня пути нет, большего добиться не смогу. А тут меня в 1955 году случайно нашел Владимир Волков, тренер знаменитого Василия Кузнецова. Ты, говорит, прыгаешь хорошо, можешь копье метать, бегаешь, давай попробуем в десятиборье удачи поискать. Только случайность и помогла, она в жизни часто помогает.

— История соревнований по десятиборью в ХХ веке всегда была историей противостояния двух могучих команд—США и СССР, с одной стороны, к примеру, тот же Василий Кузнецов, с другой—Джонсон или Кембелл. Вам довелось в то время выступать, общаться с ними, выигрывать и проигрывать. Как чувствовали себя в такой звездной компании?

– На параде открытия Олимпиады две наши большие команды стояли не только рядом, но в это время и самыми большими друзьями были советские и американские спортсмены. Мы ходили друг к другу в гости, никакой вражды, никаких разговоров про национальность, американец ты или эстонец, про то, кто живет лучше, а кто хуже.

— Но ведь в секторе или на дорожке все равно требовалось обыграть лучшего друга? Как говорится, дружба дружбой, а табачок-то врозь.

– Без этого в спорте нельзя. Когда соревнуешься, то, конечно, он тебе противник, если о дружбе думать – ничего не выйдет. Вот когда отдыхаешь или танцуешь вместе в клубе, там дружить можно сколько угодно.

— Сколько вы получили за свой высокий результат в Мельбурне?

– 8 тысяч рублей, тогда это были хорошие деньги, а за первое место дали 15 тысяч.

— Свой орден за спортивные достижения вы тогда из рук Ворошилова получили?

– Он в Кремле вручал мне орден «Знак Почета», это в 57-м было. Тогда мы все фотографировались в Георгиевском зале, и на снимке были и Яшин, и Мария Иткина, и Коткас, все были, историческая фотография. Не знаю, жалко, кто фотографировал, хотел бы иметь на память, но не нашел фотографа. Я всегда хвалюсь, что у меня две правительственные награды. Одну я получил от Ворошилова, а другую – Крест второго класса от президента Леннарта Мери.

— Странное дело, после Мельбурна вы столько выигрывали, столько раз призером на крупнейших соревнованиях становились, а в Рим на Олимпиаду в 60-м почему-то не попали.

– Я всегда об этом с грустью вспоминаю, потому что имел полное право туда поехать. Как и перед Мельбурном, показал в отборе хороший результат, чтобы включили в команду. Но вместо меня послали грузинского спортсмена. Тогда говорили, что о будущем надо думать, давать дорогу молодым, чтобы они пороху на Олимпиаде понюхали, а заодно и выигрывали там. Но он после восьмого вида сошел, даже зачетных очков не дал, а я там наверняка был бы пятым, говорить не о чем даже.

— В свое время вы 14 раз подряд выигрывали первенство Эстонии. В отсутствие серьезной конкуренции не скучали?

– Но я же немало ездил, выступал в Москве, Ленинграде, Киеве, везде выступал по Советскому Союзу, а там была настоящая конкуренция. Моим «хлебным» видом был бег с барьерами, тут выигрывал сразу 800-900 очков.

— А что не любили?

– Думаю, что каждому десятиборцу не по душе 1500 метров, это последний вид, сил уже к концу второго дня остается немного. Еще не любил прыжков с шестом. Когда что-то не нравится, тут любовь вряд ли возможна.

— Как-то вы сказали, что для победы каждый раз необходимо обязательно установить свой личный рекорд. Сегодня вам ведь их уже не надо устанавливать?

– Почему же? Сегодня он в том, чтобы регулярно ходить в бассейн три раза в неделю. Или обязательно на велосипед садиться, сегодня у нас такие личные рекорды. Я с дачи домой летом всегда на велосипеде езжу, это больше часа.

— Эрки Ноол вам нравится?

– Он хороший десятиборец, мне только не по душе, что ветераны, спортсмены старшего поколения ему не слишком интересны, не очень хочет с ними знаться. Он организует здесь мероприятие, связанное с десятиборьем, и ни разу меня туда не позвал. А вот Олимпийский комитет нас, ветеранов спорта, не забывает. Каждый год организует встречи, 8 февраля мне исполнится 70 лет, думаю, вспомнят об этом... И городская власть в стороне не остается, много лет подряд перед Рождеством нас в Ратушу приглашают, вручают небольшой конверт, а в другой комнате можно пообщаться.

— Из активного спорта вы ушли немало лет назад и долгое время занимались, как принято говорить, массовым спортом. Раньше этим проще было заниматься, чем теперь?

– Мне кажется, сегодня это больной вопрос и для страны, и для народа. Помню, как во времена моей работы в Кейла, в КЕК, хорошо относились к людям, которые хотели заниматься физкультурой. Сегодня от этого остался круглый ноль, видим, что происходит, и чем кончается – наркомания, пьют молодые. Наверное, стоит вернуть тех, кто был спортметодистом, тех, кто позовет людей встать на лыжи, прийти на стадион.

— Так сейчас народ уже и не собрать, как вы это себе представляете?

– Сначала надо найти деньги на зарплату методистам, а уж в том, что они смогут повести за собой народ, я не сомневаюсь. У нас же есть богатые предприятия, и там должны понимать, какая здесь польза. Если даже кто-то сегодня захочет заниматься спортом, то никого это не интересует, а рассчитывать на инициативу не стоит, человеку надо предложить, пригласить, как было в наше время. Тогда и про автобусы не забывали, чтобы куда-то поехать, и про палатки, и про горячий чай, если зимой. В колхозе им. Кирова, помню, каждый день что-то происходило для людей. А как искать сегодня новых, звезд, как Шмигун или Веэрпалу, если детям надо платить за тренировку. Очень обидно – сотни крон каждый месяц берут за это с родителей, это же никуда не годится. Как ни плохо было раньше, но тогда не брали с детей денег. И все же через два-три года я надеюсь тут на изменения, что-то предпринимает Олимпийский комитет, городская власть в Таллинне.

— Напоследок хочу задать вам лирический вопрос: вы сколько лет женаты?

– С нынешней моей женой мы вместе с 1957 года. Знаете, как у нас говорили: любовь – это одиннадцатый вид десятиборья.