Русско-эстонский «француз»

Светлана ЛОГИНОВА

Флерьян Чалко, он же – Федор Егорович – чудесный старик: шебутной, с юмором. Любит душистую русскую баньку и чарочку беленькой после нее. Жизнь порой выкидывает такие фортели, что за голову хватаешься: как сие могло случиться? Так и с Флерьяном. Родился во Франции, учился в Литве, воевал за Советский Союз, а век доживает в Эстонии...

«Помню кино»

Его родители эмигрировали во Францию из Литвы. Мать – Полина, вернее, Аполеня – полячка, отец – Егор — русский. В Польше и в Литве в те годы была нищета, а Франция, несмотря на экономический кризис, захлестнувший мир, представлялась Полине и Егору оазисом благополучия.

Флерьян родился во Франции, недалеко от Лиона, в небольшом городке под звучным названием Билилеминес. Поначалу семья снимала комнату в доме булочника, где всегда пахло миндалем и ванилью. Через 7-8 лет отец с матерью и двумя малышами перехали на постой к священнику. Флерьян помнит, как с отцом он говорил на русском языке, с мамой – на польском, а с ровесниками на улице – на том и на другом, а порой и на французском, потому что в их квартале было полно ребят разных национальностей.

Что осталось в памяти у Флерьяна от детства? Какие воспоминания? Самое яркое – большой кинозал (он, конечно, не был таким уж большим, но все равно казался красивым и огромным), где крутили кино. Журнал, предваряющий в те времена показ самого фильма, начинался с изумительно красивовго красного петуха. А еще запомнилась кинолента про Тарзана, которому пацаны хотели подражать во всем.

В подготовительной школе во Франции учил три языка, гонял мяч на футбольной площадке, дрался с пацанами, запускал бумажные самолетики. В общем, детство хорошее. Но Франция скоро кончилась... Родителям надо было в срочном порядке решить вопрос: принимать или нет французское подданство, и отец отказался. На выезд дали сутки, за которые семья не успела даже продать накопленное за долгие годы добро, не умещавшееся в баулы и узлы.

Литва

Вернулись в Литву. Флерьян пошел в школу и вскоре тяжело заболел. Он и сам сейчас не помнит, что же такое с ним случилось, но лежать прикованным к кровати пришлось почти год.

Франция. Семья Чалко: мать, отец и маленький Флерьян с младшим братом.

Вторая мировая война началась, когда парню исполнилось всего четырнадцать, Великая Отечественная – когда ему было шестнадцать. Флерьян отчетливо помнит сильные морозы и зимний лес, куда он мотался, будучи связным у партизан. Маленький, худенький, он не вызывал подозрения у немцев. Собирать сведения приходилось там, куда его направляли. Устраивался поденщиком-батраком, пастухом...

Через два года, в 1943-м, он попал в Красную Армию. Сначала – в разведку, потом – в артиллерию, затем – в танковые войска. Дошел от Пуховичей (станция недалеко от Минска) до Праги. В память о войне у Федора Егоровича медали и шесть боевых орденов, в том числе два ордена боевого Красного Знамени и орден Славы II степени, полученный за кровопролитный бой, когда из 24 разведчиков в живых остались только двое, и одним из этих двоих оказался Федор Чалко.

«...до самых до окраин»

С окончанием войны воинская служба для Флерьяна не закончилась. В составе 30-й Хинганской дивизии он попал на Дальний Восток, воевать с японцами, а затем – на целину. До сих пор он вспоминает, как лихо их, без пяти минут демобилизованных, обвели вокруг пальца. Сказали, что едут в обжитой областной город, а привезли... в степь. А потом написали, что «комсомольцы изъявили желание поднимать целину».

Работали с четырех утра до позднего вечера, пока глаза могли различить очертания предметов. Техники не хватало, а та, что была в наличии, постоянно ломалась. Бригада, в которой работал Флерьян, убирала по 6 тысяч гектаров пшеницы.Деньги за работу перечислялись Министерству обороны, а военным начисляли трудодни. Один трудодень – 4 килограмма пшеницы.

В память об этом периоде жизни у Флерьяна, ставшего впоследствии Федором, а уж потом и Федором Егоровичем, остались значок ВЛКСМ «За освоение новых земель» и удостоверение за номером 14194, в котором написано: «Награждаются комсомольцы и молодежь, особо отличившиеся на работах по освоению целинных и залежных земель, а также руководители комсомольских организаций, обеспечившие активное участие молодежи в освоении новых земель и в получении на этих землях высоких урожаев сельскохозяйственных культур». Значок — в форме связанного снопа пшеницы, а в середине, на зеленом фоне, трактор.

И то, и другое – удостоверение и значок – Федор Егорович свято хранит по сей день. Это его молодость, его жизнь...

Эстония

В 27 лет Федор женился. По любви и согласию. И с тех пор у него была и есть всего одна жена, и другой, как он сказал, не надо. Вот только с детьми все сложилось трагически: сын умер в младенчестве, а дочь – в восемь лет (уже в Эстонии), потому что врачи не смогли вовремя поставить правильный диагноз.

Какое-то время они с женой жили в Литве, а затем к ним в гости закатился друг со своим братом. И этот самый брат уговорил молодых ехать в Эстонию. Так Федор Егорович и оказался здесь. Работать ему не привыкать. Устроился в геологическую партию, а потом перешел на автобазу, откуда спустя 27 лет отправился на пенсию. Какую только технику не водил Федор Егорович: и бульдозеры, и самосвалы, и автобусы...

Всем нелегко

Когда Федора Егоровича спрашиваешь о нынешней жизни, он обычно отшучивается: «А кому сейчас легко? Всем трудно. Но жить можно!» Он не плачет и не стонет по поводу нехватки денег. Говорит, что после оплаты коммунальных услуг им с женой еще немного остается на свои нужды, а другим-то еще труднее.

Чтобы хоть как-то сэкономить, Флерьян порой ездит в Иван-город за российскими лекарствами. Покупает себе и жене на пару месяцев сердечных капель да разных мазей от суставов (болят ведь!), ну еще – таблеток разных на случай хвори. Только вот беда – последний раз таможня тормознула, отобрала пять из десяти пузырьков с корвалолом, пару баночек с натираниями да таблетки. Возмущаться Федор Егорович особо не стал, знал – без толку. Но спросить спросил, сколько можно провозить. Ответили – не знаем, но выясним, позвоним. До сих пор (с декабря прошлого года) – не позвонили, не написали...

Каждый год Федор Егорович получает от президента России поздравительные открытки, приуроченные к знаменательным датам. А вот деньгами не балуют. Два раза получил, последний – в январе минувшего года — 182 кроны и был рад. Но недоумение осталось: почему же вояки из 20-й дивизии СС, воевавшей на стороне гитлеровской Германии, ежемесячно получают по 700 крон доплаты, а ветераны ВОВ – ничего. Насчет 700 крон ему сказал один из ветеранов 20-й дивизии, и не доверять ему у Федора Егоровича нет оснований. Конечно, он, Федор Чалко, воевал не ради получения в будущем денег, да и нынешние трудности России понимает... Так что не в обиде.