Русское чудо

К 130-летию со дня рождения Федора Шаляпина

Ольга СОБОЛЕВСКАЯ

В России могло бы стать больше одним обыкновенным сапожником или столяром, или писцом, или переплетчиком. Но стало больше одним гениальным певцом, на которого весь мир смотрел влюбленными глазами.

Молодой человек по имени Федор Шаляпин, обученный всем этим житейски важным, обещающим какой-никакой доход и совершенно безрадостным для него ремеслам, несколько раз предпринимал попытки забыть о них навсегда и играть в театре. Сцена — драматическая и оперная — сызмала казалась ему землей обетованной. В один прекрасный день артист-дебютант, которому театральная удача до сих пор все медлила улыбнуться, наконец-то заслужил аплодисменты. А спустя десятилетия Шаляпин уже почти безраздельно царствовал на своей обетованной земле — в опере.

«Про Шаляпина кто-то сказал, — вспоминал реформатор сцены Владимир Немирович-Данченко, — что когда Бог создавал его, то был в особенно хорошем настроении, создавая на радость всем». «Божий любимец» появился на свет 13 февраля 1873 года в русской семье, обосновавшейся в городе на Волге — Казани.

Позже, когда Шаляпин станет петь на всех лучших оперных сценах мира, публике всегда будет казаться, что это поет сама Россия. В голосе этого белокурого, румяного богатыря были слышны русская удаль, веселье, безудержная сила и — одновременно — душевная теплота. Он словно претворял в музыку неохватные русские просторы и главную, полноводнейшую реку Волгу. Москва, Волга, Шаляпин — эти слова долгие годы были первыми в «азбуке» иностранцев, начавших постижение России.

Редко кто мог соперничать с ним по дару перевоплощения.

Для артистов, царивших на русской музыкальной сцене до него, такой компонент оперного искусства, как актерское мастерство, был чем-то вроде досадной формальности, способной помешать проявлению главного таланта — певческого. Шаляпин же доказал, что можно быть одновременно и великолепным певцом, и неподражаемым актером. Для каждого из своих персонажей он придумывал свой грим, индивидуальную мимику и пластику, — у него был очевидный дар художника и скульптора. Как отмечал Константин Станиславский, многое почерпнувший у певца для своей системы психологического реализма, в разных ролях даже руки у Шаляпина выглядели по-разному: «То рука его очаровательна, то как грубая лапа». Разумеется, каждого своего персонажа он наделял индивидуальным голосом: его глубокий, мощный бас располагал множеством тембровых оттенков.

То, что в Европе — Великобритании, Франции, Италии, Германии, Австрии — популярность опер талантливейших русских композиторов Модеста Мусоргского и Николая Римского-Корсакова пошла в рост, можно считать во многом заслугой Федора Шаляпина. «Русская экзотика» в его исполнении просто не могла не покорить европейские сердца. Так было, к примеру, на оперных антрепризах «Русских сезонов» — серии гастролей (1907-1914) в Париже и в Лондоне, организованных известным театральным меценатом Сергеем Дягилевым.