Разговор о любви со священнослужителем...

Настоятель таллиннской Никольской церкви протоиерей Олег ВРОНА отвечает на вопросы «Соотечественника»

— Поскольку мы разговариваем с вами, отец Олег, в канун Валентинова дня, то для начала разрешите спросить: как вы относитесь к этому празднику влюбленных? Воспринимаете ли его? Одобряете ли? Ведь любовь все-таки относится к числу великих нравственных ценностей человека и человечества. Кажется, в Новом Завете сказано: живите в любви?

— Я бы сказал, что традиция Валентинова дня все-таки больше западная, чем наша. Но в чисто человеческом плане я не стал бы ее, разумеется, отвергать. С этим днем, с этим праздником связано немало легенд, очень красивых, трогательных или даже веселых. Но вот одна из церковных версий рассказывает, что священномученик Валентин отстаивал важность христианского брака. В самом деле, куда устремляется стихия любви? Ведь если говорить о глубине отношений между мужчиной и женщиной, то надо сказать о браке. В благодатном союзе это чувство любви достигает максимального преображения, настоящей полноты, высоты. И на фоне нынешних разговоров о браках по расчету, легкомысленного отношения к институту брака вообще, на фоне многих разводов разговор, напоминание о настоящей, большой любви кажется важным.

Есть замечательное евангельское выражение: «Нет больше той любви, если кто душу свою положит за друзей своих...» В греческом языке, кстати, есть несколько понятий, отражающих любовь, разные виды любви. «Агапе», скажем... Это любовь дружественная. Есть «эрос», и вряд ли кому-нибудь надо объяснять, что это означает.

— Любовь — страсть?

— Ну, я бы не сказал, что это именно страсть... Я думаю, что это понятие более глубокое. Об этом говорили еще и Аристотель, и Платон. Это ведь связано с созидательным началом, с любовью к красоте. Это философское понятие. Хотя в более поздние времена этому понятию стал придаваться и более обывательский смысл.

Должен сказать, что для церкви «агапе», любовь дружественная, более предпочтительна.

— Почему?

— Она более всеохватна. Она связывает многих людей. На ней строятся отношения в обществе. И в церкви тоже...

— А любовь между мужчиной и женщиной? Разве это не волнует священнослужителей? Ведь, в конце концов, они тоже люди... И ничто человеческое им не чуждо. Так ведь говорится?

— Да, когда-то, очень давно так сказал Тертулиан. И с тех пор это выражение повторяется на все лады. Больше того... С течением времени этим стали как бы оправдываться человеческие слабости. Но должен сказать вам, что Тертулиан-то как раз имел в виду совсем не слабости. Он жил во II веке, а вы знаете, наверное, каким яростным гонениям подвергалось тогда христианство, какими невероятными, неправдоподобными слухами, вымыслами сопровождалось. Вот Тертулиан и произнес тогда эту ставшую знаменитой фразу. Он хотел подчеркнуть этим, что христианство не презирает, не отторгает человеческие привязанности, человеческие ценности. Оно лишь зовет к преображению жизни, преображению чувств, к красоте их. Ведь и предстоящий Великий пост, к которому мы сейчас готовимся, предполагает обретение особой благодатной помощи, обретение божественной энергии.

— А все-таки, отец Олег, любовь — это что? Некоторые говорят, что это дар Божий и не нужно бояться его принять. Другие уверяют, что любовь — от дьявола. Она приносит порой столько горечи, мучений, столько страданий, что далеко не каждый человек пройдет через все это, сохранив и достоинство, и совесть, и верность своему чувству. А вы что думаете по этому поводу?

— Говорить, что от дьявола — это, по-моему, неверно. Но и считать, что это дар Божий, если мы говорим о любви мужчины и женщины, тоже не совсем правильно. Порой это чувство возвышает, дает человеку силы. Но часто к нему примешивается столько самолюбия, себялюбия, тщеславия, что от самой любви уж ничего и не остается. Чтобы разглядеть это чувство, увидеть, какое оно на самом деле, надо встать на путь борьбы с себялюбием, с гордыней своей чрезмерной. А это христианский путь.

В церковь приходят люди с разными бедами, с разными вопросами, мучительными зачастую для них вопросами. Нас спрашивают, что делать, если уходит к другому, отдаляется любимый человек. И мы видим подчас, что этот любимый человек прежде отнюдь не ценился, что он как бы и не был нужен. А вот когда он ушел, обиженный, оскорбленный равнодушием, невниманием, тогда возникло страдание. Любовь появилась, когда предмету любви она уже и не нужна. Так кто же виноват? И что это за любовь? Чего в ней больше?

Страдания на почве ревности, уязвленного самолюбия никого украсить или очистить не могут. Нет, совершенная любовь — это другое...

— А что же это, по-вашему?

— В Риме есть замечательные росписи православного инока Григория Круга. Он, кстати, родился в Эстонии, жил в Нарве, Тарту. Я слышал, что через всю свою жизнь он пронес неразделенное чувство любви. И до конца был верен ему...

— И вы думаете, он не страдал?

— Конечно, о другом человеке говорить трудно. Но я думаю, он был счастлив счастьем любимого человека, даже если это счастье сложилось с другим.

— Вас часто видят на различных мероприятиях с вашей супругой. И возникает ощущение, что между вами существует очень большая душевная близость. Давно ли вы женаты, отец Олег?

— Я не хотел бы говорить о личном. Но если вы уж так настаиваете, скажу, что история у нас очень давняя. Мы с матушкой Зинаидой дружили еще в 10-м классе. Было это далеко отсюда, в Сибири. Конечно, о церкви тогда речи не возникало. Но когда я принял решение, она пошла за мной без колебаний. Хотя время было непростое. Семидесятые годы...

— Да, для того времени это смелое решение... Человек фактически отделял себя от жизни, обыкновенной, нормальной человеческой жизни. Обрекал себя на какие-то лишения, может быть, на опасности, во всяком случае, на сложное, иногда недоброе отношение окружающих, если не сказать больше... И она никогда не усомнилась, что поступила правильно, отказавшись от многого ради вас? Не пожалела, что пожертвовала собой ради своего чувства? Или вы не считаете, что это жертва с ее стороны?

— Нет, не считаю. И думаю, вернее, уверен, что она никогда не пожалела.

Конечно, были времена, когда подобный шаг мог быть опасным для жизни. В самом прямом смысле этого слова... В Эстонии был такой священнослужитель Алексей Беляев. В сталинские времена его не просто преследовали. Он вместе с супругой, со своей матушкой был брошен в тюрьму.

— А ее-то за что?

— Просто заодно с ним. Остались дети. И сами они даже не знали, что сталось с этими детьми. В семидесятые годы такого явного гонения на церковь уже не было. Хотя, конечно, все равно ситуация в обществе, в стране не слишком благоприятствовала такому выбору судьбы.

— И вы учились, жили в разных городах, но сохранили свое чувство друг к другу?

— Да, я учился в семинарии, потом в академии. Матушка Зинаида, которая тогда еще не была матушкой, окончила институт, получила профессию экономиста. Мы переписывались, и вот... Вместе мы уже 27 лет. И благодарны судьбе за это.

Кстати, немалую роль в нашей жизни, в начале нашего церковного пути, сыграли патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй, тогда еще он не был патриархом, и игуменья Варвара, настоятельница Пюхтицкого монастыря. И мы всегда с теплым чувством, с благодарностью вспоминаем об этом.

— Прожив такую жизнь, вы, очевидно, лучше понимаете людей. Они к вам приходят с радостями и бедами. Скажите, как вам представляется состояние общества? Что с нами происходит?

— Общество разрозненно, разделено. И это не может не тревожить. Есть деструктивные силы, которые препятствуют объединению.

Хотя должен сказать, что не всякое объединение всегда обязательно полезно. Вспомните классические библейские примеры. Скажем, та же Вавилонская башня... Тогда собралось великое множество людей. Эти люди принялись строить высокую башню, которая доходила бы вершиной до неба. Но для чего? Чтобы прославить имя свое... И строительство провалилось...

— Да, и Бог спустился на землю, рассеял народ... Там «смешал Господь язык всей земли». Вот тогда, как объясняют, и возникли разные языки.

— Но в определенном смысле строительство Вавилонской башни продолжается и в наше время. Я говорю о целях... Если забываются нормальные, человеческие моральные ценности, никакое деяние не принесет успеха.

Нравственные нормы, нравственные ориентиры общества не могут не волновать Церковь. И как, очевидно, помнят читатели, эти вопросы, нелегкие, надо сказать, вопросы, обсуждались недавно в Таллинне на большой международной конференции.

Конечно, в повседневной жизни Церковь больше обращается к конкретному человеку. Всегда нужно стараться достучаться до души каждого отдельного человека. И мы стараемся помочь, чем можем, тем, кому эта помощь нужна. Это всегда было в традициях Церкви и Никольского прихода в том числе.

Мы только не выносим это на всеобщее обозрение. Духовная, церковная жизнь вообще проходит сосредоточенно, даже потаенно.

— А видите ли вы в сегодняшней нашей жизни моменты, когда Церковь может и должна обратиться к обществу, к властям, к стране, может быть, к международным организациям?

— Да, когда попирается личность, когда творится беззаконие... Или когда в обществе происходят процессы, которые не могут не тревожить Церковь. О недавней международной конференции я уже упоминал. Об этом, кстати, сообщала и ваша газета.

А вспомним ситуацию с регистрацией Православной церкви Московского патриархата... Кстати, много говорилось об имуществе Церкви. Но дело ведь не в имуществе как таковом. Дело в свободе совести, дело в достоинстве, дело в том, чтобы исключить всякое давление на Церковь через имущество. Между прочим, известный церковный деятель митрополит Арсений Мациевич в стародавние времена, он жил в XVIII веке, жестоко пострадал, принял многие муки именно потому, что ратовал за сохранение имущества Церкви, за свободу ее от всяческого давления и влияния, что могло бы навязывать Церкви какие-то иные позиции, с которыми она не согласна. В том числе, конечно, и от давления государства... Много позже он был причислен к лику святых. И, может быть, не все знают, что место погребения его находится под Никольской церковью.

Я думаю, что все мы, общество, переживаем нелегкий период. Но я убежден, что жизнь в конце концов расставит все по своим местам. Главное, всегда стараться жить по правде...