...И планка поднята высоко

В прошлом выпуске «Соотечественника» мы обещали вернуться к педагогическому марафону, который прошел в Юмераской школе. Сами учителя, гости из разных школ Таллинна, из Санкт-Петербурга, из латвийского города Цесиса назвали эти дни праздником педагогических идей.

Юмераская школа уже больше года старается опробовать, внедрить методы работы со школьниками, показанные, подсказанные академиком Амонашвили, блистательным российским педагогом и ученым. Сам он, кстати, в свой приезд сюда сказал, что даже не думал, не ожидал, что его идеи будут здесь так подхвачены, что «вспыхнет такой пожар», разовьется столь длительное и серьезное взаимодействие. Не случайно Юмераская школа стала центром внедрения новой педагогики. На таких встречах, не хочется называть их скучным словом «семинары», уточняются мысли о современных подходах к ученику, меняются представления об учителе.

Кстати, сам Амонашвили однажды с улыбкой заметил, что еще сравнительно недавно новаторов выгоняли из школ. Быть может, в прежние времена постарались бы избавиться и от таких педагогов, как Марина Баранюк, директор Юмераской школы. Но теперь это уже невозможно. Многим ясно, что авторитарная педагогика изжила себя и что надо искать другие подходы. Не случайно на открытии этого педагогического марафона присутствовали и руководители Департамента образования, и старейшина Ласнамяэ, на территории которого находится Юмераская школа, и другие официальные лица. Они уже просто не могут оставаться в стороне от этого процесса, от поиска новых идей. Тем более что речь идет не о каких-то узкопрофессиональных вещах. Нет, речь идет о том, что касается всех нас. В самом деле, какими будут наши дети? Что надо делать, чтобы они выросли нормальными, интеллигентными, полноценными людьми? Ведь от этого зависит, и каким будет все общество, жизнь в этой стране...

Академик Амонашвили утверждал, что учитель в своем творчестве безграничен, что надо верить в себя, в свое сердце, в свои возможности и свое предназначение. Педагоги, которые вели уроки в ходе этого педагогического марафона, показывали, как это может выглядеть на практике. Один урок был совершенно не похож на другой. И в каждом была своя «изюминка»...

...Вспоминаю, каким удивительным был урок, который вела учительница Наталья Пекурина. Казалось бы, дети, а это были второклассники, должны были бы смущаться, быть скованными, молчаливыми, ведь они видели, что за ними наблюдают более ста пар глаз, и все это взрослые, чужие люди. К тому же и урок шел в непривычной для детей обстановке, не в классе, а в актовом зале, под вспышки фотокамер, под взглядами родителей, которые столь заметно волновались, что порой становилось их жаль. А дети были спокойны. Они были так поглощены тем, что предлагала им учительница, что им явно было не до чужих глаз.

А предлагала она им урок-сказку, урок-игру. Никогда не забуду, как учительница серьезно сказала им, второклашкам, что вот они здесь все вместе и нельзя потерять ни одного из них. А потом они, эти серьезные, маленькие люди, взялись за руки и хором провозгласили: «Один за всех и все за одного». И мне показалось, что зал как-то судорожно вздохнул. Вот чего так не хватает нам в нашей теперешней жизни.

Уже потом, после того, как закончились уроки и мы вместе с учителями из России, из Латвии собрались в кабинете директора, я спросила, как часто можно проводить такие уроки. Ведь они требуют от учителя столь длительной и серьезной подготовки, такого большого напряжения сил, такого огромного расхода эмоциональной энергии, что можно просто упасть с ног, если придется проводить их чаще. А учителя объяснили мне, что часто и не надо. Каждый такой урок – столь большое потрясение для детей, что запоминается, входит в душу надолго. И воспитательный, нравственный эффект таких уроков очень высок.

Конечно, мы заговорили о гуманной педагогике. Вот ведь странно... Санкт-Петербург, Латвия, Эстония – такие разные страны, разные города, разные ситуации и люди, а собрались вместе и чувствуют себя единомышленниками. И Алла Воронина, представитель знаменитой 38-й школы из Петербурга, которую называют «Школой жизни», убежденно сказала, что по-старому работать больше нельзя. Жизнь другая, и дети другие. Мы никого не тащим за уши, сказала она, никого не заставляем работать так, как работаем мы, но все больше людей приходит к этому. И когда учителей, работающих по методикам Амонашвили, станет очень много, наши дети будут расти счастливыми.

Я вспомнила, кстати, как Марина Андреевна Баранюк рассказывала о мальчике из трудной семьи, такой, какую принято называть асоциальной. Некоторые родители детей в классе, где учился этот мальчик, просили, требовали убрать его из класса. Им казалось, что их благополучные дети не должны находиться рядом с ним. Но теперь все изменилось. Новые подходы учителей, те методы, которые они называют гуманной педагогикой, так изменили ситуацию в классе, отношение родителей и педагогов, что теперь этого мальчика стараются почаще забирать к себе домой, зная, что жить ему трудно. А одна мама даже решила его усыновить, благо ее сынишка учится в одном классе с этим мальчиком. Он, кстати, присутствовал на том уроке, о котором я говорила. И никому из нас в голову не пришло, что это тот самый загнанный, несчастный ребенок из трудной семьи. Он был весел, энергичен, тянул руку, желая первым ответить на вопросы учителя. Марина Андреевна сказала, что и учиться он стал хорошо. Это ли не результат?

Почему-то всех учителей очень задел, зацепил вопрос, который я как-то походя затронула в этом общем нашем разговоре. Существует мнение, и нам приходилось слышать его не единожды, что в наших условиях, когда некоренному населению жить сложно, надо растить наших детей волчатами, чтобы в этом жестоком мире они умели постоять за себя, пробиться, расталкивая всех локтями, чтобы успели занять свое место под солнцем. А гуманная педагогика... Не расслабляет ли она наших детей? Не лишает ли их мускулов, способности драться за себя в прямом и переносном смысле? Нет, возмутились мои собеседники, волчат воспитывать не надо. Но гуманная педагогика отнюдь не лишает ребят способности противостоять жизненным невзгодам. Наоборот... Она высвобождает внутренние силы, открывает в человеке, пусть пока маленьком человеке, новые качества ума, души. Это будут, сказали мне, люди с чувством внутреннего достоинства, сознающие свою ценность и умеющие видеть ценность других.

Конечно, я не могла не спросить у педагогов из Латвии, как обстоят у них дела с русским языком. Педагоги приехали из небольшого латвийского городка Цесис, где русские жители составляют лишь десять процентов всего населения. Там работает только одна русская школа. Но вот что интересно. Методы гуманной педагогики, пришедшие к нам из России, оказались одинаково интересными и для латышских, и для русских учителей. Они и приехали в Юмераскую школу вместе – представители разных школ этого города. Значит, нет барьеров? Нет непонимания, несогласия?

А что касается русского языка, то оказалось, что в русской школе Цесиса программа в этом отношении гораздо шире, чем в наших школах. Уроков русского языка, литературы у них больше, чем у наших ребят. Хотя переход школ на латышский язык им тоже грозит. Но преподавание на русском все же останется. Спорят пока о том, какие именно предметы преподавать лучше на родном языке.

Как-то сам собой возник вопрос, в какую все-таки школу лучше отдавать детей, на каком языке им учиться. Петербуржцы молчали, для них этот вопрос мало понятен и уж совсем не близок. А для нас и для гостей из Латвии он оказался очень волнующим, актуальным. И директор школы из Цесиса Инна Семенова, рассудительная, умная, спокойная женщина, сказала, что ответит на этот вопрос не как официальное лицо, а как мать, бабушка. Ее внучка одинаково хорошо владеет и латышским, и русским языками. В сущности, ей даже было как будто бы все равно, на каком языке учиться. Но родители, дед и бабушка, обсудив этот вопрос, решили, что ребенок должен расти в привычной среде, воспитываться в традициях родной русской культуры. Вот бы послушать иным родителям, что и как говорят по этому поводу такие же, как мы, русские люди, живущие в соседней балтийской стране, где ситуация во многом напоминает нашу.

И вот еще деталь... В младших классах петербургской школы не ставят отметок. Странно, не правда ли? Мы к этому не привыкли. А учителя из Петербурга говорят, что есть отметка и есть оценка. Они в своей школе предпочитают оценку. И дети эту разницу понимают. Это вообще, говорят учителя, совсем другие дети, они растут в совершенно иной атмосфере, в школе, где царствует гуманная педагогика. Вот бы посмотреть на таких детей, не правда ли?

Что еще хотелось бы добавить? Юмераская школа поднимает планку высоко. Не каждый учитель может до нее дотянуться. И не каждый день это возможно. Но если не поднимать эту планку, не показывать лучшие примеры, не стараться подтягивать до них педагогов, ситуацию будет контролировать посредственность. И что особенно плохо, агрессивная посредственность, потому что она не умеет думать и считает, что только она всегда права. Н.К.