Хороший адвокат - мертвый адвокат?

Из-за страха перед терроризмом и в целях борьбы с преступностью адвокатуры Европейского союза должны создавать систему, при которой адвокат в определенных случаях будет обязан сообщать исполнительным властям о поступках своего клиента, делая это против желания последнего.

Ээрик-Нийлес Кросс в своей статье в Eesti Päevaleht высказывает опасение, что в Эстонии такую систему с радостью одобрят, но по совсем другой причине. Кросс вспоминает слова персонажа из «Генриха VI», мясника и убийцы Дика, о том, что когда будет создан «лучший мир», первым делом они убьют всех адвокатов. Сказано это было в 1589 году, и эти слова до сих пор цитируют те, кто считает, что адвокаты не нужны. Еще бы – адвокат, находясь в центре противоречий, создает напряженность. Независимая адвокатура – это оплот независимого мышления и в какой-то мере гарантия свободы личности. Но Кросс считает, что популисты в Эстонии, ругая адвокатов, уподобляются мяснику Дику. Возможно, это является признаком нормализации общества.

В каждой свободной правовой системе адвокаты и юристы занимают свое, особое положение, необходимое для стабильности государства, но которое всегда вызывает недовольство и злорадство. Злорадствующие, впрочем, забывают, что и им в любую минуту может потребоваться адвокат. Профессии адвоката уже 2000 лет, и ее с давних времен сравнивали с профессией врача. К врачу идут с больным сердцем, к адвокату – с больной совестью. К адвокату идут за помощью, и тот может оказать эту помощь только при доверительных отношениях. Если клиент думает, что адвокат проболтается о его бедах или тайнах, адвокат не сможет выполнить свою роль. Конституция Эстонии, как и конституции всех демократических стран, гласит о том, что никого нельзя объявить виновным в преступлении, пока суд не вынес приговор. Никто не обязан сам доказывать свою невиновность в уголовном преступлении, а предполагаемую вину человека должен доказать соответствующий государственный орган. Человеку, обвиняемому в преступлении, нужен адвокат, который в данном случае является его доверенным лицом и не должен поддаваться ни политическому, ни экономическому влиянию, ни воздействию СМИ. Таким образом, в обществе возникает некое равновесие, при котором власть государства сильнее, чем частное лицо, но при котором адвокаты не позволяют творить несправедливость в отношении этого лица.

Разумеется, первым недостатком такой системы является неравенство клиентов и адвокатов. Если у клиента много денег, он может позволить себе нанять лучшего адвоката, чем клиент победнее, и приговор суда будет для него выгоднее. Если адвокат умелый, он может вообще спасти обвиняемого (даже виновного) от приговора. Какая же система лучше? Та, при которой государство сажает в тюрьму всех преступников подряд и при которой за решетку попадают иногда и невиновные люди, так как у них нет возможностей нанять хорошего адвоката, или та, когда каждому дается возможность защитить себя и избежать наказания, хотя при этом виновный может быть оправдан? В Европе и в Скандинавии с давних времен предпочтение отдано второй системе. Казалось бы, мы должны хорошо помнить те времена, когда государство могло упрятать за решетку каждого. Не было никаких адвокатов и защитных речей. Кросс пишет, что, наблюдая за настроениями, которые царят в эстонском обществе сейчас, создается впечатление, что память у нас весьма короткая. Адвокатов, которые должны быть посредниками между людьми и судебными органами, начинают считать ненужными, отождествляя их с подзащитными, а подсудимых - виновными задолго до вынесения приговора. Распространенное советское отношение – если человека в чем-то обвиняют, значит, он виновен.

Во многих традиционных правовых странах фотографирование в зале суда запрещено – поэтому там работают художники, рисунки которых затем и показывают по телевизору. Это – защита подсудимых до вынесения приговора. «У нас же – обычное дело, когда папарацци ходят следом за обвиняемыми, а затем их фото во всю страницу появляется во всех газетах задолго до вынесения приговора, - пишет Кросс. - У нас косо смотрят на адвоката, если он представляет интересы какого-то известного политика. Мировоззрение этого политика сразу же приписывают адвокату. Но ведь если адвокат представляет насильника или убийцу, то это не означает, что такие люди ему нравятся. Просто убийца становится убийцей для общественности только тогда, когда суд признает его вину, а до этого он имеет право на защиту. Это право есть у каждого из нас. Если хирург удалит миндалины Эдгару Сависаару, от этого он еще не станет врачом с центристскими убеждениями. Когда адвокат Юллар Талвисте защищает Эдгара Сависаара или адвокат Индрек Тедер – Сийма Калласа, это еще ничего не говорит о политических взглядах этих адвокатов или об их человеческих качествах». К счастью, адвокатура – единственная организация в Эстонии, кодекс чести которой требует от ее членов не поддаваться давлению общественного мнения, продолжает Кросс. Чем независимее у нас будут адвокаты, тем больше у нас будет уверенности в том, что права каждого человека будут защищены наилучшим образом.

Независимая адвокатура – одна из гарантий свободы личности, даже если это не нравится прессе, пишет Кросс. В то время, как эстонская общественность открывает для себя, что ругать адвокатов приятно, в Европе происходят процессы, которые могут существенно изменить роль адвокатуры в обществе. Недавно в Европейском союзе была принята директива, направленная против отмывания денег. Адвокатуры ЕС должны создать систему, обязывающую адвокатов передавать информацию о своих клиентах в органы исполнительной власти. С одной стороны, во времена разгула террора и преступности это понятно. Но что означает такое обязательство для роли адвоката? Ведь выполняя это требование, адвокату придется нарушить несколько норм адвокатской этики. Он более не будет независим от исполнительной власти, он не будет сохранять конфиденциальность. И ему будет сложнее добиться доверия клиента. Настроение, царящее среди эстонской общественности, указывает на то, что в Эстонии эту директиву ЕС примут с радостью. Пусть адвокаты будут давать информацию о жуликах и мошенниках, особенно о богатых. Ведь остались же люди довольны, когда полиция обыскала одно адвокатское бюро и конфисковала документы.

Согласно Основному закону Эстонии, все люди равны перед законом и все имеют право на защиту. Но хотим ли мы установить у себя систему, при которой защитник будет обязан сообщать следователю информацию, которая вредит его подзащитному? Если да, то Основной закон Эстонии придется менять. Адвокаты могут действовать на нервы многим, но мясник Дик все же ошибался, когда думал, что мир станет лучше, если убить всех адвокатов. Скорее прав был Антон Павлович Чехов, который считал, что врачи хуже адвокатов. Ведь адвокаты просто обирают тебя до нитки, а врачи еще и убивают.