ИНОЕ ЛИЦО адвоката

Любовь СЕМЕНОВА

Хорошая у нас Конституция: правильная, полностью соответствует общепринятым нормам международного права и исключает все формы дискриминации. Однако на практике, к сожалению, регулярно происходит по-другому, и скрытая дискриминация приобретает все новые, порой самые неожиданные очертания.

Эту серьезную тему нам подсказал адвокат, директор юридического бюро «Дефендо» Вячеслав САНТАШЕВ.

Для начала определимся

В соответствии с международными правовыми нормами, в том числе и на основании Конституции Эстонской Республики (статья 22) «никто не может рассматриваться в качестве виновного в совершении преступления до вступления в отношении него в силу обвинительного приговора суда».

А это значит, что до признания человека виновным он наравне с другими обладает всеми конституционными правами, одно из которых четко отражено в статье 21 Конституции ЭР: «…Подозреваемому в совершении преступления незамедлительно предоставляется также возможность выбрать себе защитника и встретиться с ним…».

Казалось бы, какие проблемы могут возникнуть с соблюдением какого-либо из прав человека, если вопрос четко регулируется Основным законом (Конституцией)? Однако, как выяснилось, возникают. По словам Санташева, как раз право подозреваемого самому выбрать себе защитника порой ставится в зависимость от настроения одного из участников уголовного производства, в частности, следователя, ведущего дело.

А виной всему очевидный пробел в действующем Уголовно-процессуальном кодексе (сокращенно УПК), принятом еще в 1961 году и на протяжении последующих лет многократно подвергавшемся «корректуре».

По словам адвоката Санташева, проблема с обеспечением юридической защиты людям, подозреваемым в совершении уголовного преступления, изначально была заложена в статье 36 части 1 УПК, где указано, кто может быть участником уголовного процесса. Так вот, в этой статье говорится, что в судопроизводстве могут принимать участие присяжные адвокаты Эстонской Республики, их старшие помощники и просто помощники, а также иные лица, допущенные следователем или судом. Кто конкретно является этими «иными лицами», закон не уточняет.

И это позволяет трактовать закон как угодно, в том числе следователю, который, пользуясь неопределенностью формулировки, позволяет себе попросту не допускать неугодного адвоката к ведению следствия. Тем самым нарушая права человека, подозреваемого в совершении преступления, определенные для него Конституцией, что очень похоже на дискриминацию.

NB! Ни в коей мере не защищая подозреваемого, в то же время хочу напомнить, что «попавший под подозрение» и «признанный виновным в совершении преступления» – совершенно разные категории участников уголовного производства. Здесь можно вспомнить массу примеров, когда осужденный за совершение преступления человек впоследствии оказывался не причастным к делу.

Не позволю, да и все тут

Занимательную историю в качестве примера произвола следователя привел Санташев. Действующие лица – а) подозреваемый в совершении уголовного преступления некто Сидоров (фамилия изменена), б) выбранный им в качестве защитника адвокат Санташев и в) инспектор уголовной полиции на правах следователя Ю.

Итак, для того, чтобы иметь возможность встретиться с находящимся в арестантском доме Сидоровым, его адвокат, согласно установленным требованиям, 12.12.2002 г. (обратите внимание на дату!) подал ходатайство инспектору полиции, ведущему уголовное производство.

И получил постановление об отказе в удовлетворении ходатайства. Причина? Самая незамысловатая: «Следствие не считает возможным допуск в качестве защитника в уголовном процессе лица, не являющегося присяжным поверенным Эстонской Республики».

Надо сказать, что эта часть постановления самая серьезная, потому что в целом оно выдержано в юмористических тонах. Например, датируется 12.11.2002 г. (то есть отказ был готов за месяц до получения ходатайства), а в пункте об отказе в удовлетворении ходатайства адвоката Санташева откуда-то вдруг возникла фамилия защитника О. (тоже, между прочим, российского адвоката).

Похоже, следователь сильно торопилась с отказом, иначе была бы более внимательной, и в одном и том же постановлении не появились бы две совершенно разные фамилии применительно к одному адвокату. По какой, интересно, причине так торопилась следователь? Не по той ли, о которой речь пойдет чуть ниже?

Вы, конечно, адвокат, но с адвокатурой явно подкачали

Говорит юрист Санташев: «Будучи постоянным жителем Эстонии, я являюсь адвокатом другой страны, в данном случае представляю Российскую адвокатуру, что в принципе, казалось бы, ничего не меняет. Однако это является той самой причиной, по которой я, а вместе со мной и все другие российские адвокаты, живущие и практикующие в Эстонии, попадаю, согласно законодательству, в строчку «и иные лица». Отсюда-то и идут все проблемы. Но об этом расскажу подробнее.

На сегодняшний день ситуация такова: де-факто адвокат иностранного государства, в том числе из Эстонии, может работать во всех судах Российской Федерации - от низовых до высшего арбитражного или Конституционного суда - проблем с допуском нет никаких. Пожалуйста, если имеешь квалификацию адвоката и представляешь интересы клиента, - все в порядке. А вот у российских адвокатов в Эстонии с этим возникает масса проблем.

Справедливости ради скажу, что без особых препон могут участвовать в процессах, пожалуй, только те российские адвокаты, кто, как минимум, был приглашен по линии посольства, но тут уже понятно, что на первый план выходит политика.

А вот в отношении российских адвокатов, живущих в Эстонии, открывается простор для произвола со стороны следователя. Не буду огульно обвинять всех в предвзятом отношении, но тех, кто запросто отстраняет от ведения процесса адвоката, словно боясь сильного юриста, достаточно много. Причем мотивировка очень проста: «А вы не присяжный адвокат и потому не сможете оказать грамотную юридическую помощь своему подзащитному».

А почему это я не могу оказать грамотную юридическую помощь, если имею высшее юридическое образование (окончил Тартуский государственный университет) и стаж юридической работы 22 года? Как бы вроде в курсе…

Поэтому становится обидно, что пробелом в законе, на который раньше и внимания-то особого не обращали, можно вот так пользоваться.

При этом замечу, у меня ни в Кельне, ни в Стокгольме не возникало никаких проблем с допуском к участию в судебных процессах».

Мнение Санташева разделяют и другие российские адвокаты, живущие в Эстонии. Они считают, что решение вопроса о допуске к ведению дела отдано на откуп чиновнику, зачастую некомпетентному ввиду элементарного недостатка образования. Один из адвокатов, просивший не называть его имени в газете (из опасения, что свяжут с конкретным делом, которое он сейчас ведет), подтвердил, что неоднократно сталкивался с ситуацией, когда инспектор полиции со средним образованием за 3 минуты выносил вердикт о его квалификационном несоответствии.

Другими словами, подвергал сомнению квалификацию юриста с 26-летним стажем, когда-то 11 лет потратившего на учебу сначала в Тартуском государственном университете, а потом в Юридической академии и успешно окончившего оба высших учебных заведения.

Чей адвокат лучше?

Чем присяжный адвокат Эстонской адвокатуры отличается от российского адвоката?

По мнению Санташева, практически ничем в плане профессиональной подготовки и степени ответственности перед своим подзащитным. Эстонский адвокат, так же, как и российский, связан Законом об адвокатуре, уставом и кодексом чести и этики, имеет высшее юридическое образование и несет определенную ответственность. И стать помощником присяжного адвоката (первая ступень), в общем-то, не сложно: надо всего лишь собрать пакет необходимых документов и сдать квалификационные экзамены. А дальше уже двигаться по карьерной лестнице, сдавая очередные квалификационные экзамены.

Стать присяжным адвокатом, в принципе, несложно. Если бы не одно «но»… Все эти экзамены нужно сдавать на эстонском языке. О необходимом уровне владения языком догадайтесь сами.

По этой самой причине основной костяк Эстонской адвокатуры составляют адвокаты с эстонскими же фамилиями. Кстати говоря, очень дорогие адвокаты, час работы которых обходится клиенту в сумму, измеряемую несколькими тысячами крон.

Ну, а у российских адвокатов имеется свой контингент, русскоязычный, выбирающий себе русского же, «своего», адвоката. Разве не естественное желание? К тому же другая статья того же УПК (36-прим.,1) гласит: «У подозреваемого, обвиняемого или подсудимого есть право иметь защитника, которого он выберет из числа лиц, перечисленных в статье 36, части 1. По согласию подзащитного в качестве адвоката ему можно выбрать другое лицо».

Стало быть, если согласия нет, права подзащитного априори нарушены. Почему же тогда защитников, выбранных самими подзащитными, отстраняют от ведения дел? Боятся конкуренции?

Как утверждает Санташев, на сегодняшний день проживающих в Эстонии и реально работающих российских адвокатов насчитывается человек 20, не больше: «Нельзя же всерьез считать, что эти 20 человек могут составить конкуренцию великой Эстонской адвокатуре. Это, по меньшей мере, нелогично. Потому что если у них клиенты Антс и Юхан, то у меня Вася и Петя. И наоборот никогда не будет. А если мой клиент от меня ушел, значит, я сам в этом виноват. Ведь все зависит только от желания самого клиента».

Еще одна разновидность скрытой дискриминации?

Наша справка. В составе Эстонской адвокатуры по состоянию на 1 мая 2001 года (более поздние данные отсутствуют) было 222 присяжных адвоката, 99 старших помощников присяжного адвоката, 82 помощника и 1 член-корреспондент. (Источник – www.advokatuur.ee)

P.S. Новый эстонский Закон об адвокатуре несколько уточняет список лиц, имеющих право участия в судопроизводстве. Но… В законе указано, что это могут быть адвокаты стран Европейского союза и стран, ассоциированных в Европейском союзе. А все остальные, в том числе российские адвокаты, опять же подпадают под строчку «и иные лица, допущенные следствием и судом».

Ситуация исправлению не подлежит?