Жить хочется

«Государство меня похоронило, оно и воскресить должно», — заявил газете Postimees Аллан Воола – один из героев современной истории о мертвых душах.

Началась она с того дня, как в 1999 году таллиннец Аллан Воол явился на избирательный участок проверить свое имя в списках, там-то и узнал, что помер два года назад, кремирован и прах его покоится на кладбище Пярнамяэ.

Рассказывая о том случае, газета «Молодежь Эстонии» приводила любопытные подробности: свидетельство о собственной смерти на основании справки, выданной врачами, Тармо в 1999 году получал сам. Никто в загсе при виде «живого мертвеца» в обморок не упал, поскольку случай его был здесь не первый.

Несколько лет назад пара удальцов, выкрав паспорт своего знакомого, оформила свидетельство о его смерти, получила похоронное пособие и пропила его во здравие «усопшего». Чего стоило живому покойнику потом восстановить себя в рядах живых, история умалчивает. Но известно, что, например, Тармо Воола потребовалось полгода судебных тяжб, чтобы доказать собственную живучесть.

Через суд восстанавливался в 2001 году «официально живым» «официально мертвый» нарвский житель Владимир Фурашев. Расследуя причины собственной смерти, Фурашев установил, что его «опознал» в умершем возле приюта бомже сотрудник этого приюта. Чтобы восстановить себя в живых, Фурашеву пришлось предъявлять Фемиде свидетельства знакомых, друзей, соседей, собственной жены и дочери.

Казалось бы, абсурд следовало пресечь немедля. Но, оказывается, нет у нас законов, обязывающих больницы тщательно проверять, соответствуют ли доставленные к ним больные тем документам, которые при них имеются. В наше время, когда кражи больничных карточек, паспортов и других документов, а также подлоги стали чуть ли не бытом, когда полиции не хватает сил для идентификации всех безымянных покойников (счет им на десятки), не мудрено похоронить не одного реально здравствующего. К тому же больницы не есть органы следственные, врачам надо лечить, а не личности устанавливать.

Кто же должен этим заниматься? Вопрос ребром стоял долго, но, кажется, появилась надежда получить на него ответ. Газета Postimees сообщила следующее: государство решило-таки разработать закон об установлении личности умершего. Уже есть и наброски закона – правила установления личности умершего в условиях больницы. Почему в больнице? Да потому что чаще всего ошибки с документами допускают именно здесь. В помощь больницам авторы-разработчики закона из Министерства социальных дел придают полицию — для тех случаев, когда больной, пострадавший или умерший был доставлен в больницу без документов. Полиция также участвует в разработке этих правил. Она имеет в своем распоряжении материалы пяти историй про «живых мертвецов», по которым делает анализ причин ошибок в определении личности. Ведь у всех этих нелепых историй с похоронами живых есть и другая сторона, с другим вопросом: кого же на самом деле государство похоронило под мемориальной плитой с именем живого человека?

Министерство внутренних дел уже разработало поправку в Закон о семье, по которой государство на собственные средства обязано исправлять допущенные ошибки с «живыми мертвецами» и возмещать им нанесенный ущерб. Есть надежда, что таким, как Воола и Фурашев, больше не придется мытариться по судам, восстанавливая себя в живых. Раз государство похоронило человека заживо, пусть оно его и оживляет. «МЭ»-Обозрение