РОМАНТИЧЕСКИЙ ГЕРОЙ - это просто идеальный вымысел

Актер Михаил БОЯРСКИЙ в беседе с Эллой АГРАНОВСКОЙ

Дорога к идеалу

- Однажды в нашем разговоре вы сказали, что романтический герой – это, прежде всего, свободный человек. С тех пор прошло почти двадцать лет…

- И за это время у меня, конечно, изменились представления. Сегодня я убежден в том, что романтический герой - просто идеальный вымысел хорошего художника, человек, которого в реальном мире не существует, но который волею великой фантазии Гете или Пушкина, Дюма или, например, Конан Дойля совершает те поступки, на которые на самом деле никто не способен. Это личность, которую человечество наделяет теми достоинствами, которых у него нет. Самый идеальный – Христос. А остальное в жизни очень далеко от идеала, поэтому все наши чаяния устремлены к вымыслу, где есть свобода, романтизм, есть те поступки, о которых мы так мечтаем. Что же касается того, чтобы выпить бутылку вина и спеть ночью под балконом любимой женщины – это жалкое подобие стремления к тому, чего быть не может, потому что Сирано де Бержерак – это вымысел, и любой герой – вымысел тех людей, которые сами очень далеки от героев и романтиков. Как правило, художники – злые, пьяные, мерзкие, драчливые люди, они привыкли грубо выражаться, но в душе у них тлеет надежда на то, что когда-то наступит что-то светлое. Это парадокс, но встречается он довольно часто.

- Вы так утверждаете на основании прожитых лет и накопленного опыта?

- Я говорю это как актер, который в своей жизни довольно часто брал на себя смелость сыграть и донести до зрителя тот идеал, который создан фантазией разных художников. Ведь зритель приходит в театр посмотреть не на артиста, который на сцене, а на его персонажа, и, таким образом, искусство дает нам почву для того, чтобы не загнуться.

- Однако именно на артиста зритель переносит свое восхищение героем.

- В том случае, если артист сыграл так, что персонаж начинает жить собственной жизнью. И поскольку ассоциации существуют, женщины, конечно же, влюбляются в Шварценеггера, полагая, что именно он готов перебить всех плохих и защитить слабых.

- А в Боярского?

- Возможно, и мои персонажи, в частности, д’Артаньян, Дон Сезар де Базан, рождают такие ассоциации. Но это ошибочные представления, ибо я как раз отношусь к той категории художников, которые пьют, ругаются, которые циничны и разочарованы. Тем интереснее прикасаться к работе, которая хоть на время может отвлечь от гнусных мыслей.

- Вы умышленно хотите развенчать сложившийся образ, или здесь есть известная степень кокетства?

- На самом деле я совершенно не задумываюсь над тем, развенчается этот образ или нет. Я не храню его, не лелею, не идеализирую, он все равно будет существовать без меня. Этот персонаж существовал до меня и долгие века будет существовать после меня. И от того, что я к этому прикоснулся, ничего не изменится, потому что все равно оригинал находится в книге. И если человек умный, воспитанный и любознательный, он начнет с первоисточника. Д’Артаньянов – тьма! И счет артистов, которые его сыграли, идет на десятки, а скорее, на сотни. Но при этом фантазия читателя гораздо выше, чем фантазия актера, потому что герой этот воплощен не только в игровых фильмах и театральных постановках, есть и кукольные спектакли, и мультипликационные версии, и все это - только дорога к идеалу.

«Мир нужно менять, начиная с себя»

- И свойственная вам прежде обостренная гражданская позиция – тоже дорога к идеалу?

- Ваш материал будет называться «Двадцать лет спустя»?

- Я об этом не думала, но если вы настаиваете…

- Откровенно говоря, я не помню того человека, который существовал в моей оболочке двадцать лет назад, по-моему, я изменился совершенно. Даже если взять физиологию, десятки тысяч кровяных телец в человеке рождаются заново и отмирают - у меня уже другая кожа, другие мысли. Многие мои друзья ушли из жизни, многих я приобрел… Нет, наврал, приобрел очень немногих. У меня есть дети, уже есть внучка, я стал не только отцом и мужем, но и дедом, даст Бог, буду прадедом. Все смешные экстремальные порывы к свободе, к разрушению, они свойственны каждому человеку до поры до времени. Если у него не появляется еще одной извилины в мозгу, он может до конца своих дней размахивать булавой. Если же опыт дает ему хоть какую-то мудрость, он может достаточно точно сформулировать какие-то определенные мысли, которые находятся не во внешнем мире, а во внутреннем. И стремление изменить мир внешний - глупое. А самое интересное – познать мир внутренний и увидеть, что там. В конечном итоге обращаешься только к религии, потому что мир нужно менять, начиная с себя, а не с чего-нибудь другого, и не при помощи шпаги, а при помощи любви. Но это уже скучно и никому не интересно, потому что все хотят видеть героя, который все ломает и побеждает, и правда торжествует мгновенно. Для этого существуют сказки.

«Это мой президент!»

- Говоря о вашей гражданской позиции, я основываюсь исключительно на своих телевизионных наблюдениях: мне показалось, что вы в определенной степени поддерживаете своего президента.

- Да! Если говорить о моем существовании в миру, а не о моих духовных убеждениях, – да, это мой президент! Я его выбирал вместе с нашим народом, с нашей страной. Это наша гордость, человек мыслящий, эрудированный. Все познается в сравнении, ведь я же помню, что такое был Брежнев, что такое был Хрущев и что за чудовище Михаил Сергеевич, который начинал говорить предложение и заканчивал Бог знает чем, не понимая, с чего начал и куда вывел. И если он не понимал, то, конечно, и мы, взирающие на его изображение, были в полном тупике. Вот сейчас – это очень серьезно. Есть довольные, недовольные, появилось множество партий, обсуждается, в какую партию люди вступают, в партию ли пива, или в «Яблоко», или разных там «зеленых» - какая разница, можно выбирать, коммунизм закончился, уже победа свершилась, уже стена разрушена! Уже можно вступать в партию меньшинств, большинств, чего угодно – есть выбор, никто запретить не может. Вот тут и проявляется гражданская позиция. Я не вступаю никуда. В свое время моей была партия беспартийных, завтра вступлю в ту партию, где будет Владимир Владимирович, и только в том случае, если я там понадоблюсь, если позвонят его представители и скажут: «Миша, нам кажется, что целесообразной была бы и твоя поддержка». Но я поддерживаю его и без приглашения, мне нравится его внешняя политика, его внутренняя политика, точность в высказывании мыслей, обещания, которые выполняются, пусть пока они небольшие, в меру сил. Все очень разумно, логично и поступательно. И мы видим разительный контраст между тем, что было, как вы говорите, двадцать лет назад, и тем, что есть сейчас. Это две разные страны! И хотя многие ищут виноватого в том, что не все еще удалось, но существует факт: туда уже не вернуться, в этот ужас обратной дороги нет. Хотя и там было много хорошего, не спорю, но я бы не хотел, чтобы мои дети и внуки жили в той стране, где мы жили, как в зоопарке: кусок мяса, клетка, вот тебе три метра жилья, и в общем все достаточно безопасно. Теперь нас выпустили на свободу: развивайтесь, как хотите, а мы будем вам помогать. Это очень существенно. Так что моя позиция очень простая: как раньше делал свою работу максимально честно, так максимально честно делаю ее сейчас, и так же буду продолжать, буду на своем поприще помогать своей стране, а не заниматься играми вокруг политики. Сейчас ведь очень много развелось дельцов, которые понимают, что вот она, очень удобная ситуация в стране, когда можно без особого таланта и призвания найти достаточно хорошее место под солнцем. Наверное, это тоже неплохо…

- Да и везде, наверное, так.

- Конечно! Но меня это иногда пугает, потому что нравственность отступила на второй план. То есть она и прежде была уродливой и корявой, при социализме с человеческим лицом. Но все-таки мы лицо человеческое искали! Сейчас оно никого не волнует, никакое лицо. Вот это печально.

- Но у вас есть ощущение, что с приходом новых времен Россия перестает быть непредсказуемой страной?

- Сложно сказать. Ведь «лицом к лицу лица не увидать». А потом, наш отрезок жизни очень ограничен и минимален для исторического пространства. Но! Есть ощущение, что у народа, наконец, появились умные вожаки, самцы, которые наше стадо оберегают от хищников и ведут на те пастбища, где ему будет спокойно и нормально жить. Я не вижу корысти в поступках нашего президента, мне нравится его скромность, его эрудиция…

- Он к вам так же тепло относится?

- Вы знаете, у нас особо теплых отношений никогда не было, во всяком случае, субординацию я всегда соблюдаю и «амикашонских» отношений себе не позволяю, убежден, что панибратство с президентом – плохой тон. Полагаю, он относится ко мне уважительно. Во всяком случае, у меня есть подарки, на которых написано: «Моему другу Мише». И это меня вдохновляет. Ведь я предста-а-вить себе не мог, что когда-нибудь буду человеком, который имеет возможность говорить с президентом, здороваться с ним, быть у него на дне рождения или в чем-то ему помогать. Кремль был другой планетой, на которую никто никогда не мог ступить. Что они там делают, было неясно. К счастью для них. Теперь все в достаточной степени открыто, и меня это очень радует. И отношение моих друзей – и петербуржцев, и москвичей, вообще я по стране мотаюсь очень много - к президенту самое искреннее и доброжелательное.

Театру сложно конкурировать с ночным клубом

- По стране вы больше мотаетесь со своим театром или с концертами?

- С театром тоже, но с концертами больше.

- В свое время вы были первым человеком, который четко сформулировал мне необходимость антрепризы, которая дает актеру возможность сбросить с себя оковы репертуарного театра. Свою теорию вы опробовали на практике…

- Ну, не только я, а вся страна.

- Вы довольны результатами?

- Есть огромные плюсы, которые меня убедили в правильности моих давнишних высказываний. Но есть и огромные минусы, о которых я тогда не догадывался. В антрепризе самое главное – привлечение зрителя, коммерческая основа. Действительно, какого черта ставить пьесу, если на ней ничего не заработаешь. Раньше в репертуарном театре такого не было, но зато были творческие задачи. Сегодня же ни один продюсер не будет специально собирать группу артистов, если не будет уверен в получении прибыли. Это, конечно же, усложняет задачу, потому что совместить несовместимое практически невозможно. И тут кроется серьезная проблема, потому что выставляются известные, популярные имена, а за этим стоит некоторое зрительское разочарование: они вложили свои деньги в билеты, пришли, наполнили зал, но, увы, спектакль недотягивает творчески до того уровня, о котором мы все мечтаем.

- Так чего же больше в этой истории, плюсов или минусов?

- Чем больше плюсов, тем больше минусов, тем шире разнообразие, значит, есть что-то живое. Хорошо, что существует и то, и другое – и антреприза, и репертуарный театр. Но сегодня очень большая конкуренция, раньше не было такого обилия телевизионных фильмов, развлечений, ночных клубов -вот и к вам я приехал по приглашению казино Bally's, - концертов, открытого рок- н-ролльного движения - на этом фоне театр должен мобилизовать все свои силы, чтобы выстоять. Так оно и будет, вероятно, но я пока воздержусь от дальнейших оценок.