Н. М. Языков и Тарту

К 200-летию со дня рождения поэта

С. Г. ИСАКОВ,
профессор

С Тарту связана жизнь и деятельность многих русских литераторов, но особенно важную роль сыграл город на Эмайыги в творческой биографии замечательного русского поэта Николая Михайловича Языкова. Можно сказать, что все лучшие его произведения написаны в Дерпте (так в то время именовался Тарту) и в той или иной степени навеяны дерптскими впечатлениями.

Н. М. Языков родился 4 (по новому стилю 16) марта 1803 года в Симбирской губернии в семье богатого помещика. Первоначальное образование он получил дома, вслед за тем учился в Петербурге в Горном кадетском корпусе и Институте инженеров путей сообщения. Но увлекавшегося поэзией юношу совершенно не интересовала профессия инженера, не давались ему математические науки, претил казенный дух этих петербургских учебных заведений. В 1820 г. Н. М. Языков был исключен из института «за нехождение в классы».

Н. М. Языков решил продолжить образование, но уже не инженерное, а более близкое ему гуманитарное. Сначала он хотел поступить в Петербургский университет, но тот незадолго до этого подвергся разгрому со стороны реакционера попечителя Д. Рунича. И тогда по совету братьев и поэта А. Воейкова (бывшего профессора русского языка и словесности Дерптского университета) молодой человек решил отправиться в Дерпт. Его привлекала и научная слава Дерптского университета, который как раз вступил в свой «золотой век», в период расцвета, и то, что здесь, в эстонском городе, дышалось значительно вольнее, чем в других городах и весях Российской империи, что здесь студенчество пользовалось большей свободой.

Языков приехал в Дерпт 5 ноября 1822 года и провел здесь шесть с половиной лет – до весны 1829 года.

Более полугода ушло на изучение немецкого и латинского языков, без знания которых невозможно было обойтись в университете. 17 мая 1823 года Языков стал студентом философского факультета Дерптского университета. В имматрикуляционной книге университета род занятий Языкова обозначен как «Philosophie (Humaniora)», т. е. он решил не ограничиваться изучением какой-то одной узкой специальности, а заняться широким кругом гуманитарных дисциплин. Это вполне соответствовало убеждению поэта: он приехал в Дерпт не ради получения диплома и связанных с ним чинов, а ради знаний, которые должны были помочь ему прежде всего в поэтической деятельности, ибо именно ее он считал главной в своей жизни.

Языков стал посещать лекции по многим предметам, причем даже таким, которые как будто выходили за круг его непосредственных интересов: теоретическая физика, политическая экономия, история живописи и архитектуры, современное состояние европейских государств и
т. д. Он прослушал ряд курсов по разным разделам истории, философии, права, русской литературы, эстетики, истории искусств. Особенно увлекли Языкова лекции профессора Г. Эверса по истории России. Он много читал, при этом не только классиков мировой литературы, но и ученые труды по разным отраслям знания. Постепенно у поэта подобралась богатая библиотека, которой широко пользовались и другие студенты. В ней был прекрасный отдел книг по истории Прибалтики, который, по воспоминаниям современников, включал почти все труды в этой области, известные в ту пору. Опубликованные позже письма Языкова из Дерпта к родным ярко демонстрируют и широту интересов молодого студента, и его широкую начитанность, и его трудолюбие. Они свидетельствуют о большой умственной работе поэта: он не только много читал, но и много размышлял.

И, тем не менее, за все время пребывания в университете (он числился студентом до января 1827 года) Языков не сдал ни одного экзамена и так и уехал из Дерпта «бездипломным студентом». Не помогло и то, что последние два года пребывания в Дерпте, уже не числясь формально студентом, Языков специально готовился к выпускным экзаменам – к сдаче их он так и не приступил.

Старые биографы обычно склонны были объяснять это разгульным образом жизни, который вел поэт по примеру немецких студентов-корпорантов, буршей, как их тогда называли. Действительно, Языков охотно участвовал в студенческих пирушках и попойках, а также в других корпорантских увеселениях. Он был одним из организаторов и душой русской студенческой корпорации «Рутения» (латинское название России), основанной в 1829 году. Хотя Языков получал от братьев очень большие суммы денег на жизнь и учение, тем не менее он всегда был в долгах, и к концу пребывания в Дерпте эти долги достигли прямо-таки астрономической цифры – 20 000 рублей!

И все-таки главные причины того, что Языков так и не окончил университетского курса, заключались в другом. В первую очередь, это увлечение поэзией: занятия поэзией все время отвлекали его от науки, от учебы. Сам Языков даже мучился от этого противоречия между поэзией и наукой, но ничего не мог поделать с собой, тем более что в душе был убежден: главное – это все же творчество.

Долги же Языкова объясняются, главным образом, крайней жизненной неопытностью и добротой поэта: за его счет жили и пили многие студенты, порою откровенно злоупотреблявшие его доверием.

У Языкова в Дерпте было много друзей. Вокруг него сложился небольшой кружок русских студентов, живо интересовавшихся литературой. В него входили хороший знакомый А. С. Пушкина А. Вульф, будущий дипломат Н. Киселев, художник А. Хрипков, астроном В. Федоров и др. Языков получал все лучшие тогдашние русские журналы и альманахи, все новинки русской литературы. Он поддерживал тесные связи со столицей, печатался в петербургских изданиях. Поэтому кружок, собиравшийся у Языкова, был в курсе всех литературных новостей России. Здесь читали еще неопубликованные сочинения А. С. Пушкина, с которым у Языкова рано установились непосредственные контакты (в 1826 году он и лично побывал у опального поэта в Михайловском, и эта встреча оставила глубокий след в его творчестве, как и в творчестве Пушкина).

Языков посещал и местные дерптские литературные салоны. Он бывал в доме профессора хирургии И. Ф. Мойера, где встречался с В. А. Жуковским и с А. А. Воейковой, часто приезжавшей в Дерпт из столицы и живавшей тут подолгу. Ее литературный салон в Петербурге был центром, где собирались крупнейшие русские писатели тех дней. Нередким гостем Языков был и в доме М. Н. Дириной. В дерптских альбомах А. А. Воейковой и М. Н. Дириной, хранящихся сейчас в петербургских архивах, можно найти множество автографов Языкова: в ту пору у дам считалось модным иметь в своих альбомах стихи, записанные самим автором.

Студенческий Дерпт представляется поэту особой вольной республикой, во всем противоположной царской России (стихотворение «Дерпт»). Одну из студенческих песен Языков превращает в пародию на царский гимн. Нет ничего удивительного, что эти песни при жизни поэта не могли быть напечатаны – они не прошли бы через цензуру. Стихи Языкова расходились в списках, что, впрочем, не мешало их широкому распространению и большой популярности.

Особую популярность получили стихи Языкова «Пловец» («Нелюдимо наше море...») и «Из страны, страны далекой...». Переложенные на музыку, они стали общеизвестными песнями, которые в течение ста лет распевали русские студенты, да они не совсем забыты и сейчас. Удивительное дело: песню «Нелюдимо наше море...» любили и В. И. Ленин, и белогвардейцы, а позже эмигранты, песня же «Из страны, страны далекой...» стала как бы неофициальным гимном русского студенчества.

Под влиянием Языкова сформировалась по-своему уникальная поэтическая школа русского дерптского студенчества. Языков стал для местных поэтов (А. Тютчев, А. Карамзин, В. Соллогуб, П. Алексеев, Н. Иванов) учителем, образцом для подражания, поэтому эту школу можно назвать языковской. К сожалению, она еще совершенно не изучена.

Языков уехал из Дерпта в мае 1829 года. На перекладных он отправился через Псков в Москву. Человек двадцать друзей провожали его до Выру, распевая песни на слова поэта. Эти песни уже в те годы получили широкое распространение далеко за пределами Дерпта.

Годы, прожитые в Дерпте, остались для Языкова на всю жизнь (он умер в 1846 году) самыми лучшими, самыми светлыми воспоминаниями, к которым он возвращался вновь и вновь в своей поэзии, переписке, в разговорах с друзьями.