Сладкий вкус запретного плода

Николай ХРУСТАЛЕВ

Уже несколько десятилетий художник Хуго ХИЙБУС привлекает внимание к своим карикатурам, радует ими, отличаясь замечательной способностью не унывать и оставаться самим собой вне зависимости от любой политической погоды. А тут в музее Банка Эстонии как раз и выставка его с коллегами приспела под названием «Деньги заставляют смеяться». Как хочешь, так и понимай.

Необычная забывчивость.

- Хуго, персонажи ваши и коллег оказались сейчас в непривычной компании больших банковских денег. Как вы вообще относитесь к деньгам?

- Спокойно. Наверное, потому, что художник. Более того, в наших отношениях отсутствует необходимая серьезность. Жена меня постоянно упрекает, что всегда опаздываю получить гонорар. А я о нем, случается, просто забываю.

- Это потому, вероятно, что у вас в жизни наверняка не бывало больших денег?

- Что вы называете такими деньгами? Их может быть только чуть больше или чуть меньше. Но если они в кармане есть, то не мешают.

- А если их нет?

- Это мешает. Но когда их так много, что надо чемоданами носить, то это прибавляет хлопот и, значит, тоже мешает.

- Раньше у нас было неприлично быть богатым. Сегодня неловко быть бедным. Как быть в такой ситуации?

- Поскольку на моей памяти одна социальная система плавно перешла в другую, противоположную, и раз все равно надо жить, то и отношусь к ним довольно нейтрально. Пару раз у меня, правда, случались по меркам того времени большие деньги. И я хотел купить машину. Но деньги были, а возможности купить не было. Потом возможность появилась, но уже не было денег, потому что прежние пропали в банке. Машину я все равно купил, но уже с другими деньгами.

- В сравнении с прошлыми временами, сегодня у карикатуриста больше работы, чем раньше?

- Как ни странно, но самый лучший строй для карикатуры, но, конечно, не для карикатуриста и общества, это - диктатура, вот тогда ей живется. А при демократии ее воздействие не так сильно. Сейчас можно рисовать что угодно, но когда нет запретного плода, становится скучно и не хочется. То, что разрешено, почти никогда не бывает смешным. Смешно, когда нельзя, и вы только намекаете, все в подтексте.

- Но разве сейчас наше общество не разделено на людей, которые придерживаются разных точек зрения, на коалицию и оппозицию, разве все слышат друг друга? Есть, наконец, решения, которые одни принимают, а другие нет. Или, наоборот, общество настаивает, а политики гнут свое. Карикатурист может во всем этом участвовать?

- Не только может - должен. Ведь о бурном расцвете демократии мы пока говорить не можем, этого нет. У нас переходный этап, а молодежь, к сожалению, этого тоже еще не понимает. Потому сейчас время опытных карикатуристов разъяснять народу, что происходит и в чем дело. Очень уж грубый начался у нас капитализм, это не демократия. Для развития демократии нужен повод, но пока его у нас нет. Зато кажется, что вместо нее действует какая-то капиталистическая мафия. Тут ничего нового, и в Америке когда-то так было, когда капитализм начинался грубо, а потом переходил постепенно в нечто нормальное. С появлением, например, действующих профсоюзов, которых у нас сейчас нет. Так что для карикатуры и теперь немало работы. Только вот места для нее у нас нет. Просто смеяться - это хорошо, но и сатира, я думаю, обязательно нужна.

Чего бояться деньгам?

- Когда-то власть карикатуру терпеть не могла. Сегодня она ее терпит или попросту к ней безразлична?

- По-моему, она к ней пока нейтральна. И ничего не боится, потому что сейчас власть в стране - это деньги, они всем управляют. А деньгам чего бояться? Потому и опасная сатира мягко перешла в неопасный юмор, а юмор - категория философская, а не общественная. Сатира обвиняет, судит, а юмор умиротворяет.

- Но, с другой стороны, представить героем карикатуры политика с узнаваемым лицом, если он не являлся поджигателем и империалистом, когда-то было невозможно. Нынче реальный политик может стать объектом карикатуры, значит, что-то все же меняется?

- В прежнее время было умение говорить о том, о чем говорить впрямую не позволялось. А сейчас ориентироваться еще трудно, нет опыта, потому и карикатура размытая, неясная, не очень понимающая, что ей критиковать.

- Разоблачать, смеяться и говорить, что все не так, конечно, хоть и трудно, но все равно легче, чем принимать решения, сидя в каком-то кресле. Вот скажи вам: раз такой умный - попробуй сам порулить. Смогли бы?

- (Смеется.) Нет, конечно. Руководить - самое трудное. Умеешь - значит есть ясное понятие, что и как, что надо, а чего не надо. А мы пока этого и сами не знаем.

- А те, кто у власти, получается, знают?

- Они думают, что знают. И народ, когда избирает парламент, думает, что кандидаты знают. Но через четыре года почему-то предпочитает выбирать других депутатов. С надеждой, что они знают. И все же я вот на выборы всегда хожу, потому что по характеру оптимист. Потихоньку же что-то действительно меняется, но хочется, чтобы менялось быстрее. И тут сатирик может помочь обществу, слабости и недостатки ему виднее. Правда, в отличие от желтой прессы сатира не умеет зарабатывать себе на жизнь, а какому банку интересно поддерживать сатирическое издание, зачем ему «Пиккер»? А он же очень нужен, независимый и полезный всем. Уж «Пиккер» сумел бы сказать о времени, в котором все хотят стать миллионерами, и даже по телевизору обещают помочь разбогатеть.

Гармошка в подарок

- Кстати, мы умеем быть богатыми?

- Понятно, что нет. В Финляндии у меня есть два знакомых миллионера. И один решил подарить мне губную гармошку. Раз ты миллионер, сказал я ему, то куплю самую дорогую. На что он сказал, ты поступаешь неправильно, гармошку купи себе такую, которая тебе нужна, хорошую, а не дорогую. А когда платил, то выяснилось, что у него не хватает наличных денег. Какой же ты миллионер, если без денег ходишь, спросил у него. А зачем, отвечает, они мне в кармане? Ты пойми, что деньги - это не то, что в кармане или даже на счету, а то, что дает власть. Я могу купить любую вещь, а вместо денег только поставить подпись, потому что все знают, кто я. А еще настоящие миллионеры не комбинируют с деньгами и не спекулируют, а вкладывают их в производство, в новые предприятия. Но для этого общество должно ощущать себя действительно свободным, к свободе должна быть привычка. Когда нет свободы, тогда существует зависимость. В нормальном обществе должно хорошо житься не только молодым и энергичным, но и пенсионерам, детям, инвалидам. Житься всем должно хорошо, тогда и общество полноценное.

- Вы о Финляндии вспомнили. Вот уж где скучно, наверное, живется карикатуристам. И демократия, и благополучие...

- Поэтому там карикатуристов сейчас практически нет. Найти их для газеты - целая проблема. На всю страну всего пара человек, рисующих шаржи. А от нечего делать карикатура начинает ударяться в плохой модернизм, когда в юморе можно обойтись без юмора. И здесь особого умения рисовать уже не требуется. А не требуется - так и не учатся рисовать, как следует. И вместо карикатуры получается фиглярство. Но, надеюсь, это ненадолго.

Все смешалось...

- Как бы там ни было, но есть в карикатуре одна вечная тема - взаимоотношения мужчины и женщины. Все тут перепуталось, каждый и каждая считают себя правыми. С кем вы, мастера карикатуры, в этом вечном конфликте?

- Как джентльмен я, разумеется, должен быть на стороне прекрасного пола. Но поскольку в жизни ни секунды не был женщиной, то формально должен быть все же патриотом мужской части населения. Но все значительно проще, раз дома я фактически все время под каблуком.

- Беда...

- Наоборот, удобно. Ни за что же не отвечаю.

- Но как все же, если серьезно, было бы хорошо, если б объектом карикатуры оставались только маленькие человеческие слабости. И у карикатуристов было меньше работы.

- Я считаю себя оптимистом. Но не настолько. В мире еще слишком много проблем, неравенства и неясности. К тому же мы и сами еще не умеем осознать, что для нас лучше, а что хуже. Может, Евросоюз для нас и лучше, но пока это понятно только тем, кто надеется, что со вступлением туда им за работу будут больше платить. Но повысится зарплата или нет - это все равно еще никому не ясно, даже тем, кому кажется, что ясно.

- Что может вызвать у вас улыбку?

- То, что остроумно. То, чего еще не видел. У меня была знакомая с очень своеобразным чувством юмора. Сначала она смеялась, когда слышала анекдот. Второй раз смеялась, когда сама его рассказывала. И в третий раз, когда ей объясняли его соль.