Министерский цейтнот

С министром сельского хозяйства Тийтом ТАММСААРОМ беседует Татьяна ОПЕКИНА

«По сравнению с Тоомпеа в министерстве напряжение повыше еще на треть», — отмечает Тийт Таммсаар (в центре). Фото Александра ГУЖОВА

— Три года назад — в бытность вашу председателем комиссии по обороне в Рийгикогу — мы рассуждали о политической ситуации в республике, ведомой правительством Марта Лаара, об отдаленных перспективах Народного союза на выборах-2003. И вы тогда выразили твердую уверенность в том, что ваша партия после этих выборов обязательно будет во власти. Уверенность оказалась не напрасной. Народный союз входит в правящую коалицию, которую для краткости именуют RRR. Но... у каждого из партнеров по коалиции разное количество мест в парламенте. Двадцать восемь, девятнадцать и ваши тринадцать. Не получается ли, что Народный союз — младший партнер, младший брат республиканцев и реформистов?

– Действительно, мест в парламенте у нас меньше, чем у других партнеров, но в правительстве мы имеем четыре министерских портфеля, да и партнерские отношения в коалиции строятся на равных. А иначе сотрудничество и невозможно. Так что никакого неравенства мы не ощущаем.

— Коалиционный договор — это всегда компромиссный документ. Какие мечты и планы Народного союза остались за кадром, не были включены в соглашение именно по причине его компромиссности?

– Коалиционный договор демонстрирует очень серьезное отношение наших партнеров к сельскому хозяйству, подкрепленное конкретными цифрами и конкретными мерами. К тому же Эстония (тут надо отдать должное Польше, которая была очень настойчивой и многого добилась для себя, а тем самым и для всех вступающих в ЕС стран) будет получать от ЕС дотации для сельского хозяйства, так что, я думаю, коалиционный договор не дает оснований для беспокойства.

— Вы уже ощущаете себя человеком команды Юхана Партса?

– Сегодня рановато об этом говорить. Но мы более месяца работали над коалиционным договором – я участвовал в этом процессе непосредственно, – поближе познакомились, получше узнали друг друга. Есть хорошая основа, чтобы идти дальше. Для создания настоящей команды требуется время.

— Шесть лет назад ваш однопартиец Андрес Варик, принимая пост министра сельского хозяйства, отмечал, что оно находится в состоянии кризиса. Все прежние колхозы-совхозы первое правительство Марта Лаара распустило. Хотели таким образом поставить крест на советской системе хозяйствования. Но вместе с водой выплеснули и ребенка. Ведь в колхозах-совхозах трудились люди. И они оказались в тяжелейшем положении. Как бы вы охарактеризовали сегодняшнее положение села?

– Кризис, о котором тогда говорил Андрес Варик, еще не прошел. Но сегодня, когда мы стоим на пороге ЕС, а через год с большой долей вероятности уже будем в ЕС, есть все основания надеяться на ближайший подъем сельского хозяйства. Ведь мы не только будем получать от ЕС дотации, у нас к тому же появится стабильный европейский рынок для экспорта сельхозпродуктов. И сельский производитель, я думаю, вздохнет. Хотя работа впереди огромная.

— Назовите, пожалуйста, три самые главные проблемы сегодняшнего села.

– В первую очередь это нехватка инвестиций, а проще говоря, денежных средств, необходимых для приобретения сельхозтехники, технологий. К тому же многим производителям независимо от формы хозяйствования (хутор, акционерное общество или товарищество) не хватает земли. То есть земля-то есть, она обрабатывается, но крестьянин зачастую ее арендатор, а не собственник. А это, согласитесь, далеко не одно и то же. Ведь собственник, коли ему заблагорассудится, может землю продать или поступить с ней как-то иначе. А на покупку земли у крестьянина нет денег. Еще одна проблема – в ближайшее время предстоит подготовить множество законодательных актов, вообще все законодательство по селу привести к общеевропейскому знаменателю. Но Европейский союз не предписывает нам все от «а» до «я», а это значит – министерству в сотрудничестве с самими сельскими производителями необходимо продумать, какие предпринять меры для получения обещанных дотаций в полном объеме и как умело ими распорядиться. Третья проблема связана с получением информации. У селянина ежедневных забот – полон рот. Тем не менее он должен ознакомиться с обширной информацией – ведь она касается его непосредственно – в связи со вступлением Эстонии в ЕС.

— Ваши ближайшие предшественники на министерском посту Андрес Варик, Ивари Падар, Яанус Марранди являлись вашими единомышленниками? Или каждый новый министр в зависимости от партийной принадлежности по-своему понимает проблемы села и по-своему пытается их решать?

– С Андресом Вариком у нас не было и нет никаких разногласий, ведь мы из одной партии. А с умеренным Ивари Падаром и центристом Яанусом Марранди мы расходимся лишь в деталях, нюансах. Принципиальных разногласий у нас нет.

— В последнее время эстонские газеты много пишут о том, что от вступления в ЕС — если оно состоится, конечно, — больше всего выиграет эстонское село, эстонский крестьянин. И называют миллиардные суммы, которые в ближайшие годы должны поступить в республику из Европейского фонда развития села. Это не сказки?

– Есть специальные расчеты, показывающие, что к 2007 году доходы наших сельхозпроизводителей увеличатся в полтора раза по сравнению с нынешним 2003 годом. Согласитесь, это вдохновляющий прогноз.

— Чтобы получать финансовую поддержку из структурных фондов ЕС, необходимо срочно овладеть искусством преодолевать бюрократические барьеры и различную бумажную волокиту. В состоянии ли министерство помочь в этом неискушенному крестьянину? Или оно и само тоже в этом не искушено?

– Наша Сельскохозяйственная торговая палата нафарширована информацией, которую она будет доводить до каждого крестьянина. Цель – помочь ему преодолеть собственную нерешительность и начать активно использовать все возможности, которые может предложить ЕС. Правда, это легче сказать, чем сделать. Ведь бумажный поток, курсирующий по каналам ЕС, настолько мощный, что требуются специалисты – они у нас, к счастью, есть, – постоянно принимающие и обрабатывающие все новую и новую информацию.

— А почему, задам я вам несерьезный вопрос, с тех пор, как Эстония постучалась в двери ЕС, все огурцы-помидоры-морковки постепенно становятся похожими друг на друга, как близнецы-братья? Мать-земля ведь не родит одинакового размера овощи...

– Существуют определенные стандарты для продукции, идущей на экспорт. И с этим ничего не поделаешь: кто платит, тот и заказывает музыку. Но никто не мешает нам самим кушать то, что родит земля.

— А есть ли в этих одинакового размера огурцах-помидорах те самые витамины, которыми — по теории — так богаты овощи?

– Должны быть, куда же им деться. Но самые для нас, жителей этих широт, полезные овощи маленькими партиями выращивает эстонский хуторянин, заключающий договор с городским магазином.

— Какую долю в эстонском экспорте занимает сельскохозяйственная продукция? Я имею в виду как сырье, так и продукты его переработки.

– Десять-пятнадцать процентов.

— А какую долю населения составляют сегодня крестьяне?

– Три-четыре процента. В этом плане мы уже достигли европейского уровня.

— Понятно, почему ЕС не боится конкуренции со стороны эстонского, или литовского, или латышского крестьянина. Но каково ЕС дотировать такую махину, как Польша, ведь в ней 10 миллионов крестьян. И все они сеют и пашут. Но если крестьянским трудом в Эстонии занимается всего лишь 3-4 процента населения, может ли эстонский народ продолжать, как и раньше, называть себя народом сельским — maarahvas?

– Это разные вещи. Не каждый человек, принадлежащий к maarahvas, должен обязательно заниматься сельским хозяйством. Половина эстонцев, а может, и более половины, наверняка в душе ощущают себя людьми от земли.

— Все страны используют гибкую таможенную политику, чтобы защитить отечественного производителя и одновременно угодить отечественному потребителю, чтобы на рынке, к примеру, северной страны были бананы, апельсины или лимоны, на ее территории не произрастающие. Эстония, как известно, до сих пор не использовала этот инструмент для защиты производителя, ибо широко распахнула границы для любых товаров, любых продуктов — как бананов, апельсинов и лимонов, здесь не произрастающих, так и для мяса, масла, картофеля и моркови, которые на месте производятся в избытке. Намечаются ли здесь какие-либо перемены?

– В ближайшее время, наверное, такие попытки будут предприняты в отношении импорта свинины из Польши. Это будет исторический шаг, хотя и запоздалый. Ведь при вступлении в ЕС все пошлины между государствами – членами союза исчезают. Что же касается третьих стран, то там пошлины, конечно, сохраняются. И самые серьезные. Но это решает Европейский союз в целом.

— Горожане, особенно малоимущие, боятся повышения цен на продукты питания после вступления Эстонии в ЕС.

– И сельские малоимущие люди этого побаиваются. Но не стоит нам пугать друг друга и самих себя. Мы недавно сравнили цену на сырую свиную грудинку в Берлине, Риге и Таллинне. И где она оказалась дороже? В Таллинне. А хлеб? Зерно за последние десять лет не подорожало ни на сент, а цена на хлеб выросла в три раза! И все это происходит сегодня, сейчас, когда мы еще не в ЕС. Конечно, цена на сахар поднимется, и к этому нам придется приспособиться, быть может, что-то поменяв в своих предпочтениях. Но ведь зарплаты и пенсии тоже будут расти. По условиям ЕС пенсии должны составлять не менее 40 процентов от уровня средней зарплаты.

— Вам нравится быть министром?

– Признаться, если бы я знал, какое здесь пекло, то, может, и не согласился бы.

— Боитесь трудностей? Но вы же сельский житель, выпускник сельхозакадемии, опытный инженер, председатель правления животноводческой фирмы. Вы пришли работать в свое, родное министерство, в свою среду.

– Восемь лет я был членом Рийгикогу. Последние четыре года возглавлял парламентскую комиссию по обороне и хорошо знаю тамошние нагрузки. По сравнению с Тоомпеа в министерстве напряжение повыше еще на треть. Весь месяц, что я здесь работаю, был расписан по минутам. Трудностей я не боюсь, но вы же спросили, нравится ли мне быть министром.

— Зачем едете в Грецию?

– Впервые я буду участвовать во встрече министров сельского хозяйства стран – членов ЕС и тех, кто вступает в союз. Обменяемся мнениями. Нам есть о чем поговорить.

— Знаете ли вы, что у ваших предшественников, бывших министров сельского хозяйства Эстонии, сложилась традиция раз в году собираться где-нибудь в живописном уголке страны, выпить водочки и неторопливо, по-мужски поговорить...

– О любви?

— О любви к сельскому хозяйству...

– Я знаю о такой традиции. И уточню: такие встречи проходят дважды в год. Думаю, что я эту хорошую традицию продолжу.

— Спасибо за беседу.