Чаевых не давать!

Николай ХРУСТАЛЕВ

Если бы гостиницы, как люди, отмечали свои дни рождения ежегодно, то в эти дни таллиннский отель VIRU мог бы сделать это уже в 31-й раз. И все эти годы в одном из его баров проработала за стойкой Галина Тилле. А в прежние времена это был не просто бар, а бар валютный, тот самый, на втором этаже, посетить который простому советскому человеку в отсутствие валюты чаще всего было заказано.

«Я с детским садом работать не буду»

- Галина, чтобы получить место в таком или подобном баре по прошлым понятиям требовался великий блат.

- Знаете, это большое заблуждение. Когда VIRU cтроилась, я уже 5 лет работала в гостинице TALLINN, а до этого полгода училась и работала в кафе «Москва». В 18 лет пришла официанткой в ASTORIA, начинала, кто помнит, у Анны Абрамовны, известного тогда администратора, ее знаменитая фраза была: «Я с детским садом работать не буду». Так что, набирая персонал для нового отеля, в первую очередь учитывали опыт и профессиональные качества. Более того, чтобы в те годы стать учеником официанта в ресторане VIRU, требовалось сначала полгода поработать транспортным рабочим. Но и это еще не все. Ежегодно проводились специальные внутренние конкурсы, на которых персонал должен был подтверждать квалификацию. Какой же блат?

- Но в эпоху сплошного дефицита окружающие не могли не завидовать вашей хлебной должности?

- Не без этого, наверное. У гостиницы был свой кондитерский цех, мясной, большая столовая для персонала с буфетом, где можно было заказать к дню рождения торт или крендель. Не сказала бы, что мы как сыр в масле катались, но преимущества некоторые у нас, конечно, были. Да и зарплата была по сравнению со средней побольше.

- А какая, если не секрет?

- Какой же секрет, в баре около 300 рублей. Но надо иметь в виду, что сюда добавлялся процент за сданные чаевые, которые мы в баре получали в валюте, а ее переводили в рубли.

- Чаевые - тема, вероятно, отдельная. Но большую зарплату зря ведь не платят.

- Конечно, работать приходилось много. В те времена мы не видели пустого бара. И можете себе представить, что в нем творилось, когда в конце недели «Георг Отс» привозил сразу 2 тысячи заграничных туристов. А для большой гостиницы в VIRU мест, чтобы посидеть, было не так уж много: два ресторана, валютный бар, варьете, гриль-бар. Потом уже открыли после первого ремонта «красный» бар и маленький бар HOLDE, забегаловку такую. Кстати, когда VIRU строили, только и было разговоров, что это совершенно зря, что жить в ней будет некому, столько туристов будет не наберется.

- А девочек, которые приходили в валютный бар на свою особую работу, вы, конечно, всех в лицо знали?

- Таких, что сидели и себя предлагали, в баре, разумеется, не было. Были те, кого приводили с собой иностранные туристы. Но на пребывание гостей в гостинице после 23 часов существовал запрет .

- Трудно поверить, что «знакомую» иностранного туриста в 23 часа выдворяли из гостей.

- И мне трудно...

Смешные цены

- Между прочим, хорошо известно, что туристы из соседней страны, приезжая в Таллинн, оттягивались здесь по полной программе со всеми вытекающими последствиями и проявлениями.

- Одним из преимуществ работы в системе «Интуриста» когда-то было то, что имелась возможность куда-то поехать. И тогда я поездила достаточно, сейчас уже так по известным причинам не могу. И в Финляндию я впервые попала очень давно, поэтому уже тогда знала, что дома это совсем не те люди, которых мы видим здесь. Там они много и трудно работают, а здесь просто расслабляются кто как умеет. И трудно поверить, что назавтра снова будут такими же работягами. К тому же все, что в баре продавалось, по их деньгам было практически даром, цены для них тогда были смешные. А VIRU была городом в городе. Нигде больше ничего не купить, а тут и магазин, и парикмахерская, и варьете. В начале 90-х появилась еще одна интересная категория туристов: зарубежные эстонцы, которые после многолетнего отсутствия приезжали на родину. Днем они ходили в гости к родным и знакомым, а вечером их можно было встретить в баре. Иногда они жаловались, что родственники принимают их за очень богатых с домами и машинами и не хотят верить, что там не такая уж легкая жизнь, что надо много работать, много за все платить. Так что теперь, когда появилась возможность много ездить и видеть, стало меньше охотников куда-то перебираться.

- Наверное, это в вашу профессию тоже входит - быть терпеливой, что-то выслушивать?

- Наверное. Но в нее входит не только терпение. Никогда не делила посетителей по национальному признаку, здесь все равны. И какие сигареты курит человек - «Мальборо» или «Приму», - для меня тоже без разницы. В конце концов кому-то могут нравиться покрепче, без фильтра - его вкус, его право. Сама я 35 лет курю «Мальборо» с ментолом, было бы смешно, если бы, торгуя ими в валютном баре, я в прежние времена отказала бы себе в возможности их курить. Но держать их на виду тогда не могла и перекладывала в коробочку из-под сигарет «Таллинн». А когда пришли новые времена, в нашем баре некоторые молодые люди решили начать по-западному класть ноги на стол. Мол, они тоже иностранные туристы. А я, знаете, как наших от иностранцев отличаю? У иностранцев может быть пепельница горой, но ни пылинки пепла рядом. Пришлось наших «иностранцев» попросить не класть ноги на стол, хотя я вообще-то человек бесконфликтный.

- А в те годы вам не предлагали приватно посодействовать работе некоторых служб: из-за стойки бара можно же было что-то увидеть, услышать...

- Верьте не верьте, но мне не предлагали. Может, потому, что ни в партии, ни в комсомоле, так получилось, никогда не состояла. Что в комсомоле не была, мне даже жалко. Но из тех времен немало разного вспоминается. Помню, перед Олимпийской регатой в Таллинне нас целый год инструктировали, как и что. А тогда, если помните, многие страны на регату не приехали, и в нашей гостинице жили только 40 человек. А меры безопасности были. При входе - люди с миноискателями, собаки, распознающие наркотики, досмотры. Чтобы все это проверять, в Таллинн приехали сотрудники из других городов Советского Союза. Однажды я шла на работу, и девушка на входе попросила открыть кошелек. Я открыла, и она вдруг страшно заволновалась, позвала старшего. А тогда появились какие-то новые советские денежные купюры, не помню их достоинства, но проверяющая девушка их еще в глаза не видела и приняла за иностранную валюту. Тогда нашему человеку иностранную иметь не полагалось. Конечно, с моей купюрой разобрались, все вокруг посмеялись, а мне, честно говоря, было не до смеха.

Корзина сдачи

- Так вы ведь с валютой имели дело постоянно?

- И не просто с валютой, а с валютой, по крайней мере, 15 стран. А самой большой проблемой была мелочь для сдачи. У нас была ее целая корзина, выставляли на стойку и говорили: берите по желанию.

- Вот теперь самое время и про чаевые.

- Когда в середине 80-х началась борьба с алкоголем, у нас за спиной повесили в баре плакат: «Чаевые не принимаем». Он так смешил иностранцев, что чаевых они стали давать больше обычного. Когда плакат потом сняли, то мы очень жалели, потому что их снова стали давать как обычно.

- Но ведь вы валюту не имели права иметь?

- А мы ее и не имели. Чаевые тоже сдавали вместе с кассой, их пересчитывали на рубли, а потом добавляли к основной зарплате. Сначала сто процентов... Хотите еще про плакат? Когда работала в гостинице TALLINN, там в номерах между кроватями, как и сейчас, ставились тумбочки. А постояльцы иногда кровати сдвигали. И тогда в номерах повесили плакаты: «Кровати не сдвигать». Помню, какой головной болью для гостиницы стал тогда приезд певицы Имы Сумак, которая на разные голоса пела. Она постоянно устраивала скандалы из-за подушек, они ей казались чересчур жесткими.

- Рассказывают, что в те же времена актриса Клаудиа Кардинале, снимаясь в фильме «Красная палатка», по ночам выскакивала из гостиницы и покупала сигареты у таксистов.

- Что-то не верится. Валютный бар в TALLINN работал до 5 утра, зачем же к таксистам? А вот то, что Бруно Оя, который в это время жил в Польше, требовал, чтобы ему за завтраком ставили на стол польский флажок, - это знаю. Тогда был порядок: из какой страны приехал гость, тот флажок ему на стол и ставят.

- Вы говорили, что терпение входит в вашу профессию в обязательном порядке. Но неужели вас никогда ничего не возмутило?

- Почему же, но старалась этого не показывать. Однажды еще в старые времена одна девушка-туристка, уходя, все в баре забыла - и куртку, и кошелек. Я, конечно, забытое отложила, потому что утром снова заступала. Знала, что девушка вернется за своим добром обязательно, вот, думаю, обрадую. Но она вернулась с таким криком, такими обвинениями, что тут страна воров, что ее обобрали. Тут уж радовать ее мне расхотелось. Когда она увидела свой кошелек, схватила его, про куртку забыла, и про «спасибо» тоже.

Калашный ряд

- Еще с прошлых времен у многих людей остался психологический комплекс, что, зайди они в бар какой-то фешенебельный, и будут там не ко двору, на них там посмотрят с пренебрежением, мол, в наш калашный ряд...

- Мне кажется, это еще с тех пор, когда ругали тунеядцев, а в газетах писали про голодающих детей, которые ради жвачки отдают фарцовщикам деньги за школьные завтраки. Но уже нет такого, когда двое эстонцев или русских говорят между собой в баре на ломаном английском, что бы их за иностранцев принимали. Мне и сейчас кажется, что большинство людей к нам редко заходит из опасения, что с ними никто не будет говорить на родном языке. Или потому, что, по их мнению, надо обязательно заказать дорогой коньяк или виски. Да хоть воду закажите - ваше дело. Или чай. Он сейчас в моду стал входить...