Залог достойнее тебя

Виталий БЕЛОБРОВЦЕВ

Очень люблю анекдоты, и не только дней минувших. Но в памяти не храню, потому что хороших анекдотов немного и они повторяются, если помнить – невозможно радоваться по новой. А недавно сам попал в историю едва ли не фантасмагорическую.

В туалете последнего вкуса

Получилось так, что в этот день планировался не бал, а театр. Говорят, любопытный спектакль. Там вроде бы по ходу действия замечательный актер Ивашкевич появляется без туалета. Но надо же такому случиться - предложили побывать на балу. Я так думаю, в качестве прицепного вагона к жене, которая активно участвовала в прелюдии и развязке этого, как потом выяснилось, грандиозного мероприятия.

А бал планировался на даче, которую Петр подарил своей жене, кажется, Екатерине. И в приглашении было указано, что туалет должен быть очень праздничный. Жене что – нацепила длинное платье с боа из драной кошки, и очень даже торжественно. А у меня ни смокинга, ни фрака – предстоит увидеть свет, штанов с лампасами не было в заводе, не то что лондонский, таллиннский денди никак не вытанцовывался. Зато нашлись какие-то панталоны и жилет.

Ну, и к назначенному часу перед не совсем померкшими домами, вдоль сонной улицы, по-моему, Койдула, с двойными фарами автомобилей, изливавших не столько веселый, сколько резкий свет, - к великолепному дому.

Мимо швейцара, но взлететь по мраморным ступеням не получилось, вошли, народу полный зал, и музыка еще не устала греметь. То есть в некотором роде театр – гусары играют в карты, в другом помещении - она, как лань лесная боязлива, не слушает гостей и с живым очарованьем пьет обольстительный обман и шепчет наизусть письмо для милого героя. Поскольку черты выдавали актеров Русского драматического театра, то и Татьяна, разумеется, была русская душою. Чего нельзя сказать про внешность творившего в соседнем помещении отца Людмилы и Руслана.

Так создавалась атмосфера благотворительного Пушкинского бала, организованного международным Пушкинским фондом. Потом я еще скажу о благотворительности, если не забуду.

Дальше события буквально разворачивались, как развернуты были к середине анфилады столы, накрытые стильными скатертями, дальше берите «Евгения Онегина» – там все сказано, энциклопедия русской жизни. Единственное, чего нет в романе, это описания замечательного выступления, наверное, самой живой эстонской певицы Лийзи Койксон, ах, да, ничего там не сказано про душой исполненный полет Кайе Кырб, эстонской Терпсихоры.

Имеют счастливый талант

Сижу я во всей этой роскоши и мучаюсь вопросами: ради чего здесь все это устраивается, зачем тут министр Руммо, почему пришли люди, заплатившие пять тысяч крон за билет на двоих или три тысячи за один? По логике событий получается, что торжественное мероприятие с обедом из трех перемен, четырех вин, не считая отличного шампанского, водки и коньяка, с концертными выступлениями лучших артистов затеяно для того, чтобы трем, ну, не сказать чтобы соплякам, но очень уж молодым людям вручить дипломы и стипендии Фонда для дальнейшего успешного учения, уже не как-нибудь, а продолжения научной работы в грандиозной по размерам области, называемой пушкиноведение.

Вот тут я, может, впервые в жизни серьезно задумался о благотворительности. Что это такое, как это делается? Как это выглядело в те времена, когда еще не изобрели прекрасное русское слово спонсорство и еще более удивительные производные от него – спонсировать, спонсируемый с вариативным ударением?!

Потом я все-таки стал сомневаться, нет, не только из-за этих талантливых молодых людей, кстати, давно пора назвать героев бала – это филологи Дмитрий Иванов из Тартуского университета, Аида Хачатурян и Денис Кузьмин из Таллиннского педагогического университета, собралась столь высокочтимая публика.

Умен и очень мил

Конечно же, люди хотели увидеть, а некоторые даже и потрогать потомков солнца русской поэзии. Вот уж и вправду, чего Америка с Европой нам не посылала, помните, как дивился городок Пернов на живого арапа, африканца и поэта прадеда.

А тут на балтийском берегу появились сразу двое как бы Ганнибалов. И поскольку каждый произрастает от разных ветвей одного родословного древа, то есть в этих господах и схожесть, и непохожесть. Объединяет их не свойственная нам любовь к странному занятию – помогать людям. И не просто людям (хотя они занимались и вроде бы обезличенной гуманитарной помощью, отправляя грузовики с лекарствами в град Петров), но людям достойным. На этот раз Кеннет Аллан Пушкин и Николас фон Ринтелен сочли достойными наших молодых исследователей жизни и творчества Александра Сергеича, который любил перейти чрез мост Кокушкин и опереться о гранит, встав задом к твердыне роковой власти.

Живость и в то же время несуетность Кеннета, возможно, и контрастировали бы со сдержанностью и современным дендизмом, чтобы не сказать плейбойством Николаса, если бы их не объединяла неповторимая и столь редкая для наших мест внутренняя раскованность. Скорее они оба выделялись на фоне нашей культурной и деловой элиты, как аттестовало собравшихся на бал одно информбюро.

Передать всю атмосферу этого бала не получается, хоть из кожи лезь. Поэтому остается использовать самый убедительный для наших дней довод в такой ситуации. Николас перед окончанием мероприятия - психологически точно выверенный момент: народ разомлел от выпитого, съеденного и увиденного, произнес блестящий спич на языке, вот тут закавыка: то ли родных, то ли не родных осин. Смысл исполненной на русском языке речи сводился к простой мысли – помогать людям – это приятное занятие, и неважно, каков размер вашей помощи, будет это доллар, пять или десять. Потом он лично раздал каждому из сидевших за уже прибранными столами заполненное платежное поручение и попросил не морщить лоб сразу и не мучиться, а придя домой, подумать и поставить цифру в незаполненной строке. Так вот, атмосфера была такая, что дома я дрожащими пальцами вытянул из кармана эту банковскую бумажку и заполнил. И даже отправил в банк.

Эпилог

Поскольку ежегодно планируется по одному балу, а не по три, можно с большой долей уверенности предположить, что международный Фонд имени Александра Сергеевича Пушкина не промотается (в его отлично-благородном служении я не сомневаюсь). Поэтому в следующем году новые молодые исследователи жизни и творчества автора «Евгения Онегина», хранимые судьбой и понемногу учившиеся, смогут при поддержке благотворителей стать учеными, и не малыми.