Образование: высшее, евростандартное

Через семь лет российские дипломы о высшем образовании будут котироваться за рубежом

Ксения ТРЕГУБЕНКО

В течение этих семи лет в российском образовании должен произойти ряд перемен, цель которых — повысить качество высшего образования и привести образовательные нормы в соответствие с европейскими.

Этого требуют положения Болонской декларации, членом которой Россия стала на состоявшейся в Берлине 17-19 сентября конференции министров образования европейских стран. В России будет введена система подготовки бакалавров и магистров, новая система учета объема изучаемых дисциплин (вместо принятых сейчас учебных часов), а также будет создана система контроля и качества образовательных программ и вузов. Российские студенты и преподаватели получат возможность обмениваться знаниями, ездить на стажировки и прослушивать учебные курсы по тем или иным дисциплинам в любом из университетов – участников Болонского процесса. Одним из последствий введения новшеств в системе высшего образования России должно стать признание российских дипломов на территории европейских стран. В дипломы будет вкладываться форма приложения, единая для всех стран – участниц Болонского процесса.

Болонская декларация была подписана в 1999 году. Ее основная задача – создать единую конкурентоспособную общеевропейскую систему образования, отвечающую требованиям современной экономики объединенной Европы. Многие государства – участники процесса уже начали модернизировать системы высшего образования, ориентируясь на общеевропейский уровень. Теперь и Россия вступила на этот путь. Но хорошо ли это будет для самого российского образования, не понизится ли его качество? Мнения на этот счет разделились. Министр образования России Владимир Филиппов, например, считает, что качество образования повысится, а вот ректор МГУ им.Ломоносова Виктор Садовничий высказывает опасения, что европейские стандарты могут снизить уровень знаний выпускников российских вузов. По его словам, российская модель образования, зарекомендовавшая себя в мире как первоклассная, основана на двух принципах. Первый: российское образование всегда подпитывалось глубокой фундаментальной наукой. Здесь всегда считали, что наука есть часть образования, более того – его основа. Второй принцип – это принцип индивидуального обучения, когда учитель (в широком смысле слова) видит глаза своего ученика, включается в процесс общения со студентами. Так складывались научные школы, в которых вырастали выдающиеся ученые. Взлет научно-технического прогресса вплоть до 90-х годов демонстрирует, что российская система образования – лучшая в мире. Известно, например, что на всех космических кораблях, в том числе американских, стоят двигатели, сконструированные российскими учеными. Ничего лучшего ни по мощности, ни по экономичности пока не сделано. Это и есть результат слияния образования и науки.

Суть предстоящих изменений, подчеркивает ректор МГУ, не в том, что будет введена стобалльная система вместо пятибалльной и кредит-часы (число набранных лекций или заданий по некоторым программам) вместо семестров, а в глубине подготовки. Останется ли российская система образования такой же глубокой и фундаментальной? Некоторые предпосылки дают основания сомневаться. Например, после трех лет учебы студент будет получать степень бакалавра, еще через год – степень магистра. Таким образом, четыре года – и уже в кармане диплом о высшем образовании. До сих пор же в российских вузах учеба длилась не меньше пяти лет. Еще: в европейских странах почти нет докторских диссертаций, тогда как докторская диссертация в России – это разработка нового научного направления, и отмена докторских нанесет непоправимый удар и по науке, и по образованию. В итоге пострадают российские научные школы.

– Есть еще одна проблема, – говорит ректор МГУ, – это разделение рынка образовательных услуг. Россия могла бы в десять раз увеличить образовательные услуги, что принесло бы стране десятки миллиардов долларов. В Россию едут сегодня, чтобы получить высокое, фундаментальное образование. Но если здесь теперь будут готовить специалистов, как в Европе, если здесь будет что-то среднее, одинаковое, возникает вопрос, зачем ехать в Россию? И не поедут.

Виктор Садовничий, как и многие его коллеги по стране, считает, что, безусловно, международное сотрудничество надо развивать, надо интегрироваться, подписывать конвенции, но не забывать интересы своей системы образования. Нужен не процесс присоединения России к чему-то, а процесс объединения, который никого из участников не приводил бы к потерям.