Виновен или невиновен?

С председателем Таллиннского городского суда Хельве СЯРГАВА беседует Татьяна ОПЕКИНА

— Государство у нас правовое, демократическое. Если у вас возникли проблемы, обращайтесь в суд, — так заявляют наши государственные мужи, крупные и мелкокалиберные чиновники, намекая на то, что уж здесь-то, в суде, всегда можно поискать и найти правду и справедливость. Но доступен ли суд всем и каждому? Ведь помощь адвоката стоит очень-очень-очень дорого, любая заверенная нотариусом справка не бесплатна. К тому же суд взимает госпошлину, которая тоже не есть величина символическая...

– Конечно, суд должен быть тем местом, куда человек, попавший в беду, чувствующий, что его права нарушены, может обратиться в поисках правды и справедливости. Увы, не могу с вами не согласиться: обращение в суд – особенно по гражданским делам – действительно стоит довольно дорого. Конечно, потом, позже, если иск удовлетворен, расходы частично или полностью перекладываются на другую сторону. Но услуги адвоката, конечно, оплачивать нелегко.

— Все вокруг жалуются на продолжительность рассмотрения судебных дел. Чем это объясняется? Слишком мало судей? Слишком много дел?

– Мы только что говорили с вами, что любое нарушение прав человека может быть рассмотрено в суде и только в суде (если только стороны сами не договорятся и не разрешат спор полюбовно). Нет больше других инстанций – горкомов, райкомов, профсоюзов, народного контроля и т.д. Естественно, что суды, особенно Таллиннский, чрезвычайно перегружены. И хотя за последние годы количество судей несколько возросло, оно все же не стало пропорциональным объему работы. Вот и затягиваются процессы. И мы прекрасно понимаем, что иное решение суда выносится с таким опозданием, что уставший человек даже в случае оправдательного приговора почти не испытывает радости.

— Почему так сложилось, что трудная профессия судьи — огромное психологическое напряжение, публичность, колоссальная ответственность — стала преимущественно женской (да простят мне феминистки этот вопрос)?

– Объяснение, я думаю, надо прежде всего искать в том, что наиболее престижные места работы, особенно в Таллинне, достаются мужчинам. При прочих равных условиях в ходе конкурсов на замещение тех или иных должностей мужчин все-таки предпочитают женщинам. А работа судьи действительно очень трудна, особенно психологически, ведь ежедневно с самого утра ты получаешь только отрицательные эмоции и притом в огромном количестве. Правда, зарплата у судей в последнее время повысилась, и к нам начали приходить молодые мужчины – выпускники университетов, которые раньше из-за низких зарплат шарахались от судейской должности как от огня.

— Сказывается ли затягивание судебных процессов на качестве работы суда? Известно, что процесс по делу бывшего командующего Силами обороны Александера Эйнселна длился семь лет, процесс Лейви Шера — Галины Панченко — два года (первый год шло следствие). Судьи в таких случаях должны снова и снова знакомиться с делом, восстанавливая в памяти все его обстоятельства. Свидетели не помнят, что было несколько лет назад...

– Думаю, что качество суда все-таки не страдает. Хотя работа судьи действительно очень усложняется, ведь надо снова и снова входить в курс дела. Идеальный вариант для судьи каков? Пришел, рассмотрел дело и принял решение. Затем приступил к следующему.

— Почему бы именно так и не построить расписание судебных процессов? Всем будет хорошо — судьям, подсудимым, свидетелям... Когда в производстве сразу множество дел, судье нелегко. Человек — не машина, его возможности не беспредельны.

– У судьи одновременно в работе до двухсот гражданских дел. А уголовных – около восьмидесяти...

— Разве такое возможно?

– А куда эти дела девать? Они поступают и поступают. Мы же не можем развести руками, мол, у нас работы по горло, подождите за порогом. Ни один потерпевший нас не поймет. Но затягивание процессов происходит не только по причине огромного наплыва дел. Вот вы упомянули о процессе Лейви Шера – Галины Панченко. Я ознакомилась с этим делом. Его продолжительность, поверьте, от суда не зависела. Как только это дело было зарегистрировано, сразу же было назначено заседание суда, но свидетели не явились, а прокурор ходатайствовал, чтобы они непременно были приглашены, утверждая, что без них в процессе не обойтись. Кто-то из свидетелей не пришел и на следующее заседание. И снова перенос. А ведь надо каждый раз согласовывать день заседания и с прокурором, и с адвокатом, чтобы этот день был удобен всем сторонам. Все-таки люди у нас еще недостаточно законопослушны. Если тебя приглашают в качестве свидетеля, приди и ответь на заданные тебе вопросы. Это твой гражданский долг. Когда не приходит подсудимый, у нас есть возможность изменить меру пресечения и взять человека под стражу. Хотя и это не всегда удается. Подсудимый скрывается, и полиции непросто его найти.

— В ходе семилетнего процесса по делу генерала Эйнселна сменилось четыре состава суда. Каково это психологически для подсудимого? Новый судья — и будто заново все начинается...

– Я не вижу тут проблемы. Случается, что судья заболел. Кто-то вышел на пенсию. Это объективные причины. А если приговор отменяется и дело рассматривается в суде следующей инстанции? Там тоже появляется новый судья. С подсудимым у него все равно нет никаких контактов. Они встречаются только в зале заседаний.

— А вот еще один важный аспект, который напрямую суда не касается, но является фоном, о котором нельзя забывать. Хорошо, что Александер Эйнселн, зарубежный эстонец, получает американскую пенсию, которая позволила ему оплатить услуги адвоката и вообще вполне безбедно—в материальном, не в психологическом плане! — пережить семь лет судебного процесса, который в конце концов закончился оправдательным приговором. А каково Лейви Шеру? Галине Панченко? Они лишились работы, их карьера сломана, у Галины Панченко возникли серьезные проблемы со здоровьем. А приговор — тоже оправдательный...

– Безусловно, чем суд короче, тем быстрее определяется виновность или невиновность посудимых, а значит, и их дальнейшая судьба. Почему затянулся процесс по делу Шера и Панченко, я уже говорила. Понятно, что моральное удовлетворение, которое они испытали, когда Таллиннский городской суд признал их невиновными, является слабым утешением на фоне их жизненных проблем. К тому же прокурор сообщил о своем намерении опротестовать решение горсуда.

— Если суд выносит оправдательный приговор, это ошибка прокурора?

– В правовом государстве оправдательные приговоры являются такой же нормой, как и обвинительные, хотя они и более редки, разумеется. Не всегда такой приговор связан с ошибкой прокурора. К примеру, адвокат может уже в ходе судебного процесса ходатайствовать о привлечении двух-трех свидетелей, чьи показания могут сильно расшатать доказательную базу обвинения. И бывали случаи, когда прокурор сам в результате появления новой информации просил оправдать подсудимого. И в этом нет ничего страшного или сверхъестественного.

— Насколько судья независим в процессе? Ведь труд судьи оплачивается государством.

– Должность судьи не только выборная, но и пожизненная, и это дает судейскому корпусу гарантию независимости, свободы от страха, что за тем или иным решением могут последовать какие-то преследования или кадровые выводы. Конечно, это не означает, что судья может безнаказанно нарушить закон или вести себя неподобающим образом. И у нас были случаи, когда, к примеру, одному любителю выпивки пришлось расстаться с судейской мантией.

— Как вы относитесь к суду присяжных? Нелегко же принимать судебное решение единолично?

– Вы знаете, я не являюсь сторонницей такого суда. Да, присяжные должны ответить на один-единственный вопрос, виновен или невиновен. Но это самый главный вопрос в суде. Мне кажется, что присяжным заседателям не хватает юридических знаний, что они не столь уже независимы. К тому же над ними довлеют эмоции. Общеизвестны ситуации из жизни американского суда, когда разный состав присяжных заседаний по одному и тому же делу выносил противоположные решения. Судья руководствуется доказательствами, присяжные – жизненным опытом, интуицией, эмоциями. А они у каждого человека свои.

— И Александер Эйнселн в своем последнем слове, и Лейви Шер говорили о явной политической окраске возбужденных против них дел (содержание их всем известно, нет смысла повторяться). В самом деле, никому в голову не пришло в чем-либо обвинить министра культуры Сигне Киви, когда во вверенном ей министерстве чиновник проиграл в казино миллионы крон бюджетных денег, адресованных фонду Капитала культуры. Сигне Киви подала прошение об отставке. Отставка была принята. Только и всего. Никаких обвинений, никаких судов. Каким образом политический скандал влияет на ход судебного процесса?

– Никаким. Ибо судья в зале заседания руководствуется только законом и совестью. И упомянутые оправдательные приговоры – тому доказательство. Хотя политической пены и в том, и в другом случае было действительно много.

— Эстония вступает в Европейский союз. Можно ли сказать, что наша судейская система — на европейском уровне?

– Думаю, что можно, хотя многое еще необходимо улучшить, усовершенствовать.

— В судебном процессе состязаются обвинение и защита. Вам, судье с 27-летним стажем, никогда не хотелось попробовать себя в роли адвоката?

– Никогда. Адвокат всегда и во что бы то ни стало должен стоять на защите интересов своего клиента, своего подзащитного. И это правильно – такова его роль в зале суда. А мне всегда хотелось быть объективной.

— Спасибо за беседу.