Cийм КАЛЛАС: «Еврокомиссары должны иметь свое мнение по всем вопросам»

Брюссель в августе замирает. В столице Евросоюза – летние отпуска. Правило это не нарушено и сегодня, хотя нынешний август предваряет смену власти в Еврокомиссии. Будущий заместитель председателя Еврокомиссии Сийм КАЛЛАС надеется выкроить пару деньков для отдыха. Об этом и многом другом он рассказал в интервью главному редактору «Молодежи Эстонии» Илье НИКИФОРОВУ

— Господин Каллас, вы надеетесь на полноценный отпуск?

— Получается по-всякому, я сейчас в Эстонии, но вот ездил покупать билеты до Брюсселя. Совсем нормальным мой отпуск назвать нельзя, но какие-то свободные дни у меня все-таки будут.

— Заступающий на смену Романо Проди португалец Жозе Мануэль Барросо объявил состав Европейской комиссии, которая заступит на свой пост 1 ноября. Вы, господин Каллас, будете одним из пяти заместителей председателя ЕС. В сферу вашей ответственности входят три «А» — администрирование, аудит и антикоррупционная деятельность. Не могли бы вы охарактеризовать фронт вашей будущей работы?

— Сфера моей деятельности — администрирование в самом широком смысле этого слова. Плюс финансовый контроль. И тоже в самом широком смысле. Таким образом, это внутренний аудит, который контролирует ЕС изнутри, контролирует Европейскую комиссию, а также есть и специальное бюро, действующее против финансовых афер. Это бюро борется с любым неправомерным использованием ресурсов в рамках ЕС. Под администрирование подпадают также и вопросы персонала, инфраструктура и, наконец, вопросы безопасности, а это – очень важная тема.

— Велика ли численность персонала непосредственно в вашем подчинении и в Еврокомиссии вообще?

— Именно в моей миссии — 2600 человек. В Еврокомиссии, скажем так, аппарат Евросоюза составляет примерно 25 тысяч человек, с которым и надо иметь дело. Но в моем подчинении, повторяю, 2600 человек.

В течение последних пяти лет в Еврокомиссии были проведены очень большие реформы. Теперь встает вопрос, как все это заставить работать в унисон, поскольку стран теперь в ЕС уже 25 и у всех свои интересы. Например, то, на что сейчас нужно обратить внимание, это – безопасность. Как я вижу проблему, это внутренняя безопасность Еврокомиссии: все проходы, входы, переходы в гораздо худшем состоянии, чем, например, у эстонского правительства. Есть тут что сделать. Прибавьте к этому отчетность, работу с администрацией, и получится очень объемная и трудная работа. И должность тоже тяжелая. Но статус этой должности высок.

— Помимо администрирования и работы в определенном направлении, еврокомиссар – политическая фигура...

— С политической точки зрения все комиссары равны. Многое зависит от личности, от характера человека, насколько человек активен и берет слово в комиссии. Если в эстонском правительстве принято редко говорить по поводу работы чужих ведомств, то там, в Брюсселе, вполне естественно иметь свое мнение и обсуждать любые темы, поскольку у каждого комиссара есть свой кабинет сотрудников, которые рассматривают все вопросы в горизонтальном срезе. Они имеют свое мнение по всем вопросам. Что же касается роли заместителя председателя Еврокомиссии, то она довольно близка к роли самого председателя, и, несомненно, очень велика возможность влиять на политику ЕС.

— Как бы вы охарактеризовали будущее ЕС в свете дискуссий о Конституции Евросоюза и обсуждения вопроса о единой внешней и оборонной политике?

— Моя позиция остается неизменной. ЕС это – союз государств, и в конечном итоге все государства-члены совместно решают, что будет с союзом. Но в то же самое время ЕС это и межгосударственная организация, у которой очень много полномочий. Подчеркну — не надгосударственная, а межгосударственная организация, которой государствами-участниками делегировано очень много тем. Что, в свою очередь, предоставляет всем много возможностей, и от такой организации ожидают и соответствующих результатов.

Что касается внешней политики, то в этой сфере царит самая большая неразбериха. Если мы, например, очень много знаем о конфликте в сфере финансов, о теме «Пакта стабильности и роста» (внутреннее соглашение ЕС, регламентирующее финансово-бюджетную политику стран участниц. – прим. И.Н.), то должны осознавать, что по-настоящему этот конфликт не столь велик. Просто там очень много деталей, о которых в конечном итоге все стороны смогут договориться. В финансовой сфере существуют четко определенные правила игры – министры финансов стран ЕС прекрасно осознают, откуда начинается внутренняя компетенция государства и с каких пор начинается единая политика ЕС. А во внешней политике неразбериха больше.

Есть в Европейской комиссии ответственный за внешние связи комиссар Крис Паттен (его сменит австрийка Бенита Ферреро Вальднер), есть и внешнеполитическая ключевая фигура Хавьер Солана (верховный представитель ЕС по внешней политике и политике безопасности. – прим. И.Н.). А вот между ними никакого хорошего сотрудничества нет. Есть политика великих держав, которые ни одного миллиметра не отдадут Евросоюзу от своей внешней политики. Поэтому в Европе внешняя политика – сплошная неразбериха.

Это – наша большая слабость. Слабость — в отсутствии единой внешней политики ЕС по сравнению с его огромным экономическим потенциалом. Сейчас создание единых правил игры во внешней политике – одна из первоочередных задач.

— В Брюсселе европейские политики прекрасно осознают, что политика ЕС в отношении США, Китая, России, арабского мира должна любой страной Евросоюза проводиться не только в своих, но и в общих интересах. Далеко не всегда у нас в Таллинне, Вильнюсе или Риге единая внешняя политика становится приоритетом.

— В отдельных направлениях такая единая внешняя политика ЕС, конечно, существует. Министры иностранных дел постоянно встречаются и обсуждают возможности единой внешней политики. Это ведь не проблема Литвы или Эстонии, а гораздо более больших государств. На самом деле, именно маленьким государствам довольно просто вести согласованную политику.

Представьте себе, что у Евросоюза двадцать пять различных внешних политик! Это катастрофа! Именно в согласовании своих действий и состоит смысл того, чтобы объединить свои усилия. Очень плохо, что во многих вещах этой общности не достигнуто. Если уж договоренности достигнуты, то следует их придерживаться. Возьмем, например, проблему Ирака, где до сих пор не достигнуто общей согласованности. И тут проблема не в Эстонии. Я даже плохо представляю себе ситуацию, когда маленькая страна, являясь членом союза, ведет собственную политику вразрез интересам этого союза. Причем она, эта маленькая страна, являлась одним из создателей внешней политики, когда сама сидела за тем столом, где обсуждались вопросы, и у нее была возможность высказать свое мнение. Получается так, что если в больших делах договариваются, то уж договариваются, а если не договариваются, то страны вольны в своих действиях.

Возьмем США. Америке очень нравится то, что у ЕС нет единой внешней политики. Если ЕС смог взять и выдержать какие-то направления на международных торговых переговорах, то ясно, что США не смогут устоять на каких-то других позициях. Получается так, что если у нас есть единая позиция, то эта позиция становится огромной силой. Это значит и то, что выигрывают все члены ЕС, тем более маленькие государства.