Политический пасьянс

С членом Рийгикогу Яаком АЛЛИКОМ беседует Татьяна ОПЕКИНА

— Мы познакомились с вами, г-н Аллик, несколько лет назад, когда вы были генеральным секретарем Коалиционной партии и пытались спасти ее от агонии. Сделать это не удалось. Партия Тийта Вяхи — Марта Сийманна, с блеском победившая на парламентских выборах 1995, с таким же блеском их проиграла весной 1999-го. А потом, позже, и вовсе тихонько самораспустилась. Чему научил вас опыт коалиционников?

— Вы не правы, что партия тихонько самораспустилась. Осенью 1999 года на выборах местных самоуправлений коалиционники достигли неплохих результатов, и в целом ряде городов начали работать наши мэры. Увы, оказалось, что внутри самой партии к тому времени накопился очень широкий разброс мнений по основным политическим проблемам. Потому-то она и не сумела на весенних парламентских выборах предложить избирателям конкретные, простые и понятные лозунги. Мы пытались дислоцировать себя в центре, искали компромиссы, в то время как избирателям предпочтительнее выбирать между «да» и «нет», то есть между популистскими крайностями. Вот почему Коалиционная партия — кстати, единственная в Эстонии — добровольно решила сойти со сцены. Мы созвали съезд, где был полный зал народа, поблагодарили друг друга за совместную работу, сочли свою миссию выполненной, дали своим членам право идти, куда хотят, или остаться беспартийными. А потом был прекрасный банкет. И я бы пожелал многим эстонским партиям такой красивый и честный конец. А опыт Коалиционной партии... Он научил тому, что партия, собранная наспех для того, чтобы выиграть выборы и прийти к власти — тут все лозунги годятся, можно обещать все, что угодно, — ненадежна, недолговечна, ибо внутренне нестабильна. Партии-долгожители держатся на понятной избирателю, отвечающей его интересам идеологии.

— Пару лет назад партийные газеты центристов и умеренных — так уж совпало — одновременно попросили вас сделать политический анализ. Вы написали его. Статья называлась «Социал-демократы и центристы», а подпись автора, то есть ваша подпись, сопровождалась любопытной пометкой — «беспартийный центрист, социал-демократ без партии». Пафос статьи заключался в том, что Эстонии очень нужна сильная единая социал-демократическая партия. А ее нет. Хотя есть центристы... Есть умеренные... Об умеренных — от рождения социал-демократах, потом стыдливо прикрывшихся умеренностью, а теперь снова вернувших себе изначальное название, — мы еще поговорим. Но центристы-то в нашем обществе как раз и воспринимаются как левые, как социал-демократы, стоящие на защите тех, кого сегодня социологи объединяют понятием вторая Эстония. Хотя сами центристы все время настаивают именно на своем центризме, мечтают о среднем классе, прослойка которого в Эстонии пока еще невелика. Центристы, конечно же, играют сегодня на социал-демократическом поле. И, может быть, они своим названием, своим центризмом просто запутали нас и себя?

— И вы, и я, и все мы наблюдаем сейчас довольно отчетливый раскол в рядах центристов, хотя они на сегодняшний день сильная партия, имеющая самую широкую поддержку. Одно крыло центристов более социально, другое — более либерально, поэтому в Международном интернационале центристы состоят в одной партии с нашими реформистами.

— Сийм Каллас сказал, что там, в этом интернационале, они с центристами на разных полюсах...

— Так оно и есть. Тем не менее программа центристов довольно расплывчата. Они ведь сравнительно мало были в правительстве за последние десять лет, больше работали в оппозиции, притянув под свои знамена всех недовольных сегодняшней идеологией людей. Сейчас партия держится на авторитете сильного лидера, без Э.Сависаара она легко может расколоться. И я не удивился бы, если бы часть этой партии, и немалая, примкнула бы к названной теперь уже своим собственным именем Социал-демократической партии. Потому что у нее есть ясная социально-экономическая программа, имеющая аналоги во всех европейских странах. Конечно, и в Европе есть центристы, но их очень мало. Финские центристы больше похожи на наш Народный союз, ибо всегда были партией аграриев. В политике вообще нет центра.

— Как нет абсолютной гармонии, золотой середины.

— Именно, именно. Другая эстонская партия, у которой тоже расплывчатая программа, — это Res Publica. И она собрала под свои знамена протестный электорат. И ей, вполне возможно, угрожает раскол.

— Почему, будучи беспартийным центристом, социал-демократом без партии, вы не вступили ни в ту, ни в другую организацию, а вовсе стали членом Народного союза, который и представляете сейчас в Рийгикогу?

— Потому что и та, и другая партии с социал-демократией себя не идентифицировали. Обе они — и умеренные, и центристы — очень боялись во внутренней политике открыто провозглашать себя социал-демократами. Одни прикрывались названием умеренные, другие настаивали именно на своем центризме. После роспуска Коалиционной партии было создано такое демократическое общество «С умом и сердцем» во главе с Мартом Сийманном. Идея состояла в том, чтобы нащупать возможности создания в Эстонии крупной единой социал-демократической партии. Мы организовали такую инициативную группу, в которую вошли Майму Берг, Яак Кангиласки, ваш покорный слуга и другие, вели переговоры со всеми силами, предрасположенными к созданию такой партии. Это были и умеренные, и партия Тийта Тоомсалу, и часть центристов, и Народный союз, и ОНПЭ, которых объединила бы ясная для избирателя, не прикрытая никаким флером социал-демократическая идеология. Пару месяцев продолжались наши переговоры, и в конце концов мы пришли к заключению, что названные силы — по разным причинам — объединить невозможно. Мелькнула даже мысль, не объявить ли нам самих себя социал-демократами? Но зачем же, решили мы, выпускать на политическую сцену еще одну организацию, которая будет мучительно бороться за преодоление на выборах 5-процентного барьера? Зачем еще больше раскалывать левый электорат? Мы оставили свою затею, подумав, что, по-видимому, социал-демократия в сегодняшней Эстонии будет создаваться руками нового поколения. А сами пошли кто куда. Майму Берг и я вступили в Народный союз, созвучный нам по духу, по идеям, по программе.

— Почему близкие по взглядам умеренные и центристы не только никогда не думали объединяться, но даже и не блокировались? Более того, умеренные устами своих лидеров нередко вообще нелестно отзываются о Центристской партии. Мол, это и не партия вовсе, а объединение самых разных людей, богатых и бедных, довольных и недовольных, одним словом, середняков. Откуда такая неприязнь? Такая непримиримость?

— Помните ли вы из истории политического движения прошлого века более лютых врагов, чем большевики и меньшевики? И те, и другие вылетели из одного гнезда — Российской социал-демократической рабочей партии. Но одно крыло, придя к власти, безжалостно расправилось с другим. Вот и у нас: руководство Центристской партии и руководство умеренных (не считая Т.Х.Ильвеса) вышли из одного и того же Народного фронта, где были объединены вокруг Эдгара Сависаара. Разошлись они по личным, не идеологическим причинам. Часть лидеров Народного фронта создала социал-демократическую народную партию и вошла в правое правительство Марта Лаара. В 1999 году, уже изменив свое название на умеренных, эта партия снова вошла в правое правительство того же Лаара, вторично ставшего премьером. То есть наступила на те же грабли. А поскольку в правительстве, проводившем либеральную политику, умеренные не смогли заявить о себе в полный голос, то и скатились в 2003 году до шести мест в парламенте. Теперь они в глубокой оппозиции. Теперь они снова социал-демократы. Стыдливые, какими они были раньше, или нет, покажет время.

— Во всяком случае, на съезде в начале февраля руководство умеренных, и Ильвес в том числе, дружно проголосовало за переименование партии. Ильвес высоко над головой поднял мандат для голосования.

— С Ильвесом мы работали в правительстве Тийта Вяхи. При встрече в тоомпеаских коридорах (тогда правительство и парламент находились в одном здании) он всегда приветствовал меня одними и теми же словами: «Здравствуй, коммунист Аллик». Теперь бумеранг вернулся обратно: «Здравствуй, Ильвес, ты уже выучил Интернационал, или мне тебя научить?» — приветствовал я его.

— Итак, умеренные стали социал-демократами. Но избиратели-то их хорошо знают. Может ли эта партия с новым/старым именем поднять свой рейтинг, завоевать доверие?

— В данный момент, думаю, может, потому что общество изрядно устало от крайне правой, либеральной политики. Тем не менее Марью Лауристин недавно в телевизионном интервью говорила, что если бы умеренные год или полтора года назад поменяли свое название, их не поняли бы, потому что народ еще стыдился социал-демократии.

— Может, у эстонцев до сих пор аллергия на советскую власть, а социал-демократия и советы для них синонимы?

— Эстонцы не столь уж сильно отличаются от латышей, литовцев или поляков, тем не менее социал-демократы у этих народов, в этих странах либо у власти, либо имеют сильные партии. Думаю, что беда прежнего руководства наших социал-демократов заключалась в том, что они сами стеснялись своего советского прошлого, боялись, что кто-то напомнит им, что они были коммунистами. Они стыдились этого больше, чем сам эстонский народ стыдится своего прошлого. Но если к руководству бывшими умеренными, ныне социал-демократами, придет новое поколение, у партии появится шанс. А этот приход молодого поколения рано или поздно должен произойти.

— Наверное, социал-демократам придаст уверенности и авторитета недавнее открытое письмо деятелей литературы, искусства, культуры, заявление Яана Каплинского, что он не исключает возможности своего вступления в ряды этой партии.

— Думаю, да. Каплинский — человек очень авторитетный. К тому же под обращением подписался не только он, не только Яан Кросс и Рейн Вейдеманн, но и целый ряд молодых эстонских интеллигентов, которым надоела праволиберальная карусель.

— Есть ли у вас ощущение, что лед все-таки тронулся, что Эстония скоро встанет на путь такого развития, в центре которого — человек?

— Большинство наших избирателей на парламентских выборах голосуют за левоцентристский путь. И всегда, увы, находится партия, которая, получив левые голоса, входит в правое правительство. Дважды это были умеренные. Теперь так поступила Res Publica, ведущая явно правую политику. Еще одно тому подтверждение: республиканцы пригласили в свои ряды всех умеренных, которые не хотят быть социал-демократами.

— Ваш Народный союз тоже вошел в правое правительство...

— И играет сейчас ту же роль, что умеренные в прежних правящих коалициях. Нам предстоит испытать себя, свои силы, свои возможности. Сможем защитить, отстоять в правительстве Юхана Партса свои ценности, свою программу с большей удачей, чем умеренные, честь нам и хвала. Если нет, за нас не будут голосовать.

— Судя по прошлогоднему правительственному кризису, вы не такие послушные овечки, какими были умеренные.

— Да, в прошлом году нам это удалось. Посмотрим, что будет дальше.

— Спасибо за беседу.