Потомки Ивана Драго

Евгения ГАРАНЖА

Сходив в патруль с эстонскими миротворцами в Ираке, старший сержант американской армии Джонни Мэйнард понял, что созрел для Голливуда.

Широко известно, что эстонские миротворцы в Ираке снискали признание и уважение коалиционного командования за свою дисциплинированность, подготовку, выдержку и умение хорошо переносить жару. Но если командиров наших контрактников вполне удовлетворяют одобрительные оценки из официальных рапортов и американские медали, врученные особенно отличившимся солдатам, то «Молодежке» стало любопытно узнать из уст, не скованных сухим уставом, какое же впечатление солдаты из Эстонии в Персидском заливе произвели на своих американских сослуживцев.

И вот на одном из интернет-сайтов, где очевидцы и участники военной кампании в Ираке делятся своими впечатлениями, мы нашли целую литературную зарисовку, посвященную эстонским миротворцам.

Итак, автор — старший сержант армии США Джонни Мейнард,

«Записки из Пустыни»,

13 июля 2003 года:

«Недавно у меня был шанс поработать вместе с Эстонской армией. Уверен, что многие из вас сейчас задают себе тот же вопрос, которым задался я, когда меня кратко ознакомили с моим заданием: «А что, такая страна, как Эстония, и правда существует?» Даю вам слово – еще как! Это одна из стран, которая вырвалась на свободу из Советского Союза. Ну да как бы там ни было, наше отделение отрядили идти в патруль вместе с эстонцами. Вероятно, нас выбрали потому, что среди нас был один русский парень, что облегчило бы общение, если бы оказалось, что они не говорят по-английски. Вообще-то наше отделение многоязычное. Мы способны бегло изъясняться на испанском (Аранда), русском (Маркевич), немецком (ваш покорный слуга) и, естественно, на английском (поголовно). Прибавьте сюда местного переводчика с арабского, и вы получите пять языков. Неплохо для горстки «невежественных хрюшек».

Сорри, возвращаясь к патрулю… Эстонцы к этому времени были в стране всего несколько дней. Ни один из них не имел никакого боевого опыта. Вообще-то немногие из них обладали и ярко выраженной индивидуальностью. Просто портрет Ивана Драго из Роки IV. Клянусь, если бы один из них сказал: «Я тебя пополам переломлю!» — я бы ему поверил.

Патруль прошел хорошо. Меня впечатлило их владение тактикой, а их дисциплина была куда лучше, чем у большинства других иностранных солдат, с которыми мне приходилось работать.

Мы уже заканчивали патрулирование и собирались возвращаться к машинам, чтобы ехать домой, когда неожиданно раздалась пара выстрелов. Эстонцы бросились на землю и начали высматривать стрелка. Все мои парни сделали круглые глаза, потрясли головами и начали сыпать саркастическими замечаниями, типа: «Хлопушки!» или более цветистыми фразами в своем духе. Я велел им всем вернуться по местам и расслабиться. Этот выстрел был, по крайней мере, в четверти мили отсюда. Беспокоиться же стоит о тех, что звучат поближе.

Лишь возвращаясь к машине, я начал понимать, что «это» едва не случилось со мной, а я даже не заметил его приближения. Ты все время смотришь на это в старых фильмах о войне и думаешь: «Не может быть, чтобы это происходило именно так – у парней пули свистят над головой, а они и усом не ведут». Конечно, эти выстрелы звучали не у нас над головами. Но мы были в пределах их досягаемости. Звуки этих выстрелов заставили наших товарищей броситься на землю, а мы вели себя так, будто ничего не случилось. Я не знаю, может, мы больны, или это просто особенное состояние ума или закаленность в боях. Тогда, вероятно, я созрел для Голливуда!

Поднимайте награды повыше, а я лучше буду держать свою голову опущенной… Я надеюсь!»