Мы не рабы... Не рабы ли мы?

Размышления у дверей Евросоюза

Любовь СЕМЕНОВА

Долгие годы в ожидании грядущих перемен многие жители будущей свободной и ни от кого не зависимой Эстонии, затаив дыхание, напряженно перешептывались в кухонных кулуарах: «О, дайте, дайте нам свободы...». Следующий этап ожидания несколько трансформировал форму выражения народных чаяний, но никак не изменил содержания. «Будем голодными, но свободными!» - этот популярнейший во времена «поющей революции» эстонский лозунг звучал с тем же задором, что и пионерская клятва советских лет...

«Поющая революция» звала, вдохновляла, внушала, обнадеживала... Эмоции распирали воодушевленный электорат, который готов был, давясь и отрыгивая, сутками жевать картофельные очистки, повторяя одно и то же: «Лучше быть голодными, но свободными». И все это исключительно ради одного-единственного, но огромного желания - получить возможность немедленно вдохнуть глоток свободы полной грудью. Ибо не хлебом единым народ жаждал жить...

В этой связи вспоминаю одну свою знакомую эстонку той перестроечной поры, мечтавшую, как в независимой Эстонии сможет осуществить свое заветное желание. Она вместе со всеми стояла в Балтийской цепочке, активно участвовала в демонстрациях и пикетах на Тоомпеа и, с трудом справляясь с переполнявшими ее эмоциями, твердила всюду и везде, что свобода нужна ей исключительно для того, чтобы она и ее дети могли не ездить каждое лето в отпуск в надоевший Сочи, а махнуть наконец на Багамы, куда в «этом опостылевшем» Советском Союзе путь им был заказан.

Женщина ждала свободы и искренне верила обещаниям, что именно независимость Эстонии принесет ей благополучие и даст возможность воплотить все свои мечты. При этом она никак не могла понять, почему я столь же бурно не разделяю ее оптимизма.

Территория свободы

Независимость, она же свобода, началась, как мы помним, с «сортировочных» работ на «гражданском фронте», когда всех жителей новообразованного государства стали делить на несколько категорий: «тех», «не совсем тех» и «совсем не тех». Это был первый «свисток», когда, указывая каждому на его «законное» место, страна давала понять своему народу, что церемониться с ним, в общем-то, никогда и не собиралась. Однако в пылу национально-патриотического подъема духа он (народ) тогда ничего этого не понял и не стал акцентировать на такой ерунде своего внимания, как раз наоборот: установка «чужому здесь не место» вполне вписывалась в общий психологический настрой. И дальше было больше. «Весь мир насилья мы разрушим…» – накопленный десятилетиями опыт построения советского государства пригодился и в новой Эстонии, решившей начать «строительство» с «подрыва фундамента». Долой! Колхозы, заводы, пионеров, комсомольцев – все долой! Нам «ихнего» не нужно. «…Мы наш, мы новый мир построим».

Никто не знал, что все может пойти вопреки… И именно после того, как свобода в государстве, отряхнувшем прошлое со своих многострадальных ступней, действительно появилась. Причем не одна. Их стало так много, что мы порой терялись, не зная, что нам с этими свободами делать. И постепенно стали понимать, что что-то в нашем государстве не совсем так. Это стали понимать «освобожденные» от колхозов, совхозов, заводов и фабрик новые фермеры и старые рабочие, когда невольно перешли на «вольные хлеба» и вдруг разом почувствовали себя очень свободными от денег, несколько голодными, и чувство это не было приятным. Когда пенсионеры, переведенные на новые народные пенсии, заметили, что почему-то в свободном государстве не могут позволить себе даже того минимума, что позволяли при прежней власти. Когда родители внезапно поняли, что их дети-школьники без октябрятских звездочек и пионерских галстуков стали какими-то беспризорными и неуправляемыми, обеспечивая бесперебойной работой полицию и наркодилеров. И еще великое множество разных «когда», связанных с медицинским обслуживанием и образованием, видами на жительство и гражданством, отчуждением и возвратом...

Но самое главное – народ стал замечать, что в свободном государстве, в общем-то, никому нет дела до его свободных жителей. И что «картофельных очистков» за двенадцать с половиной свободных лет мы получили значительно больше, чем настоящей свободы. Этот печальный факт намедни признал даже премьер-министр Юхан Партс, сказавший в новогоднем интервью газете «Ээсти пяэвалехт» то, что мы и так знаем: сегодня каждый третий ребенок в Эстонии живет ниже черты абсолютной бедности, уровень безработицы велик, а прошлой зимой в Таллинне умерли 200 бездомных. От себя добавим: согласно последним социологическим исследованиям, по распространенности ВИЧ, смертности от туберкулеза и самоубийствам наша страна занимает отнюдь не последнее место в Европе, что говорит о многом.

Правда, вина за ошибки самостоятельного правления регулярно по старой памяти перекладывается на «не тех», но всем давно ясно, что даже совершившие правонарушения лица подпадают под срок давности, по истечении которого уже ни за что ответственности не несут: ни за чью-то бедность, ни за пороки.

Впрочем, не всем так не повезло. За годы независимости образовалась и другая Эстония - благополучная, сытая, ухоженная. Правда, она невелика территориально, сосредоточена, в основном, в столице и точечно в ближайших окрестностях. И больше похожа на музей, где «руками не трогать».

И к этому мы стремились?

Рабы мы или не рабы?

Стоит ли уточнять лишний раз, что в ожидании независимости Эстония пребывала гораздо дольше, чем была таковой. Вдруг оказалось, что голодный свободному не товарищ, как в запале свободомыслия думали ныне «кинутые». Как говорится, «низы» уже не хотят, а «верхи» еще не могут. Явно не справившись с самостоятельностью, свой тринадцатый свободный год страна встретит уже в составе новой федерации под названием Европейский союз. И опять, как и двенадцать лет назад, нам обещают свободу.

В первую очередь, свободу в поисках работы, которой так не хватает на всех в постсоветской Эстонии, чем явно злоупотребляют, в частности, иностранные бизнесмены, доведя нашу державу, мягко говоря, до положения, в котором находятся страны так называемого «третьего» мира. Известно это или нет «верхам», но «низы» точно знают, что их используют здесь как супердешевую рабочую силу, и это очень унижает и людей, и статус государства. К примеру, некий норвежский бизнесмен, хозяин небольшого цеха по переработке рыбы, организовал производство следующим образом: рыба, выловленная в норвежских водах, доставляется в Таллинн, здесь перерабатывается и отправляется на реализацию обратно в Норвегию. Рабочие горько шутят, что их труд настолько «бесценен», что современному заморскому дяде выходит намного дешевле содержать состав рефрижераторов вкупе с мизерной зарплатой местным «рабам», чем платить за ту же работу своим землякам-норвежцам. Но поскольку особого выбора нет, люди готовы трудиться и за такие деньги. И на этого бизнесмена, и на других.

Ну не рабы ли мы?

В то же время, по данным Департамента статистики, средняя брутто-зарплата в Эстонии в 2003 году была более 7 тысяч крон. Если откровенно, то в это трудно поверить даже многим таллиннцам, выживающим на ежемесячную зарплату, раза в два с половиной ниже статистической, не говоря уже о жителях Северо-Востока. Впрочем, совсем скоро, похоже, и этот предел не будет пределом: как только в Европейской комиссии в должность уполномоченного стоимостью 246 тысяч эстонских крон вступит наш земляк, среднестатистическая зарплата эстоноземельца возрастет на порядок.

Уполномоченным в Еврокомиссии будет Сийм Каллас, являвшийся в свое время премьер-министром Эстонии, министром финансов, министром иностранных дел и президентом Банка Эстонии.

Но может быть, в европейских «заграницах» и другим нашим людям повезет, пусть даже на не слишком «белых» работах? Кстати, там уже сейчас, только по официальным данным Департамента рынка труда, работают около 25 тысяч жителей Эстонии. При этом, ходят слухи, реальные данные могут быть раза в два солиднее.

Купи себе свободу

…А ту мою знакомую эстонку, что мечтала о Багамах, я встречаю регулярно. Сейчас она работает продавцом в киоске дешевых товаров на одном из столичных рынков и давно сняла розовые очки. У нее печальный взгляд и грустная улыбка. Она так и не съездила до сих пор на те вожделенные острова, потому что хоть и получила вместе с синим паспортом свободу туда поехать, но возможности таковой не имеет по финансовым обстоятельствам. И она признается, что теперь с удовольствием съездила бы в Сочи, где не была последние лет тринадцать...