Противостояние неправде

Нелли КУЗНЕЦОВА

Горько было узнать, что ушла из жизни Тамара Павловна Милютина, человек удивительной судьбы, одна из последних представительниц еще довоенного поколения русской интеллигенции Эстонии. Многие в республике знали ее если не по личному общению, то по многочисленным публикациям, а главное, по книге «Люди моей жизни».

Я раскрыла эту книгу, чтобы, перелистав ее, восстановить в памяти основные события ее жизни. И уже не смогла оторваться. В этот мир погружаешься с головой. И возникает удивительное чувство: знаешь ведь, что ее нет, но кажется, что она сидит рядом, такая близкая, такая притягательная. И снова, снова коришь себя, что в круговерти этой жизни как-то не удосужилась съездить к ней в Тарту, послушать ее рассказы, почувствовать силу и величину ее личности.

В письмах, обращенных к ней, ее часто называли «шелковинкой», «шелковинушкой». И, наверное, не случайно. Но за ее мягкостью, добротой, столь явственно ощущаемыми в книге, просвечивает удивительное мужество, стойкость, прямота и даже жесткость суждений. Недаром она заканчивает свою книгу словами: «Я за духовное противостояние неправде во все времена». Это всегда было свойственно истинной, настоящей русской интеллигенции.

Ее книга, написанная, к сожалению, так поздно, уже на склоне лет, это не просто исповедь, рассказ о прожитой жизни. Это, по существу, настоящая энциклопедия. Мы ведь так мало, так непростительно мало знаем о тех русских людях, которые жили на этой земле до нас, так плохо представляем себе, что им приходилось переживать. Но, как совершенно справедливо писала Зара Григорьевна Минц, профессор Тартуского университета, обращаясь к той же Милютиной, «история — это люди, которые ведь жили для чего-то, а не просто были марионетками в чьих-то руках... Не должна бессмысленно исчезать ни одна сознательная жизнь». Зара Григорьевна, торопя Тамару Павловну начать писать книгу, была убеждена, что «одна из основных задач каждого культурного человека — не дать погибнуть той части истории, которая известна ему и только ему».

Благодаря Тамаре Павловне сегодня во многом становится для нас более ясным и наполненным жизнью, событиями, разными, хорошими и трагическими, то «белое пятно», которым была для большинства из нас жизнь русской интеллигенции в той, довоенной Эстонии.

Да и не только в Эстонии... Слава Богу, что времена переменились, что проклятие с инакомыслящих и с эмиграции снято. И мы можем разглядеть людей, которые тогда жили. Среди них было много замечательных личностей. И это, думается, важно для нас, живущих здесь, потому что это, если хотите, фундамент, это опора... Это люди, которыми мы можем гордиться...

Когда-то, давая интервью коллеге-журналистке Этэри Кекелидзе, Тамара Павловна вскользь заметила, что арестована была «из-за Парижа и Бориса Вильде...» Бог его знает, за что она была арестована. За то ли, что происходила из семьи священников, была внучкой известнейшего Н.Бежаницкого, которого так чтит ныне православная церковь? Или за то, что участвовала в Русском христианском движении, которое было весьма активным в довоенной Эстонии? Или... Впрочем, что толку гадать. В нашей истории есть темные, страшные периоды, когда страдали сотни тысяч ни в чем не повинных людей.

А что касается Бориса Вильде, то, да, она была с ним хорошо знакома. Впрочем, в тот первый ее арест еще не было известно, что Борис Вильде, писатель, поэт, представитель русской интеллигенции в Эстонии, станет героем французского Сопротивления в годы Второй мировой войны. И погибнет от пыток в гестапо... О нем напишут: «Эта геройская смерть, действительно, достойна его исключительной личности... Ему нельзя не завидовать». Завидовать? Чему? Мукам, смерти? Но такие это были люди. Родина не была к ним добра, но они жертвовали своей жизнью ради нее. Говорят, Вильде был бесстрашным человеком... Многие ли знают историю его неудачного побега в Советский Союз, когда он чуть не погиб в бурю на Чудском озере?

Тамара Павловна была знакома и со знаменитой матерью Марией, поэтессой Елизаветой Кузьминой-Караваевой. Между прочим, не многие, очевидно, знают, что дочь матери Марии Гаяна с помощью писателя Алексея Толстого, приезжавшего в Париж, вернулась в Советский Союз. Тамара Павловна говорит, что ей видится много общего в судьбах Гаяны и дочери Марины Цветаевой — Ариадны. Обе были страстными патриотками СССР, обе по идейным соображениям покинули семьи. Для Ариадны это обернулось восемью годами лагерей в тяжелейших условиях и шестью годами ссылки на Крайнем Севере. Для Гаяны — смертью. А в ней, Гаяне, как вспоминает Тамара Павловна, была такая же «неудержимая и страстная жизненность», как и в самой матери Марии. Известно, как много делала она для людей: устройство дома-общежития для бездомных и несчастных, бесплатная столовая, помощь русским, находящимся в тюрьмах, сумасшедших домах, больницах, и т.д.

А как замечательно рассказывает она о Рихарде Маяке. Мы-то, журналисты, знали его уже в совсем преклонном возрасте. И всегда поражались его душевной молодости, силе, которая держала его на ногах и давала невероятную энергию в его 80 с лишним лет. А Тамара Павловна не единожды видела его в тюрьме. Поразительные все-таки это были люди... Пройдя тюрьмы, ссылки, они сохраняли себя, свою душу, удивительное достоинство, веру и честность.

Такой была и сама Тамара Павловна Милютина... Профессор Исаков недаром писал, что она была характернейшим представителем того исчезающего уже в наши дни типа старого русского интеллигента, многие десятилетия третируемого, принижаемого, но который мы вновь начинаем ценить. И с ним нельзя не согласиться. Но с горечью, с душевной болью мы видим: они уходят. Они уходят вместе со сложным, противоречивым, трагическим ХХ веком. Они уходят... Какой будет она, новая русская интеллигенция? Хорошо, если бы взяла что-то у таких людей, как Милютина и те, о ком она рассказывает. Тех, по кому мы, очевидно, будем еще тосковать...