Обыск с последствиями

Светлана ЛОГИНОВА

Елена показывает паспорт, в котором стоят штампы пересечения границы в дни, когда была куплена водка. Фото Сергея ДЖОРДЖИЧА

Нарушение закона в части Уголовно-процессуального кодекса полицейскими, проводившими в октябре минувшего года обыск в квартире, хозяева которой попали под подозрение в хранении с целью сбыта сигарет и спиртных напитков, привело к уголовному расследованию о краже крупной суммы денег, якобы пропавших из обыскиваемой квартиры.

Из жалобы в Ида-Вирускую прокуратуру хозяина квартиры Владислава В., расположенной в поселке Мяэтагузе Ида-Вируского уезда (с купюрами): «Сотрудники полиции взломали дверной замок и проникли в квартиру, не предприняв необходимых мер для обеспечения при проведении обыска моего присутствия или присутствия моей жены. В результате обыска были изъяты сигареты и спиртное, которые были приобретены для нужд нашей семьи, а также похищены 7000 крон».

Далее он пишет, что обыск производился без понятых, а представитель волости Райт Муруталу прибыл на место, когда сотрудники полиции уже находились в квартире. Владислав потребовал возбуждения уголовного дела на полицейских, что и было сделано…

Стандартная ситуация

История с обыском, по словам слуг Фемиды, показательна, потому что проведение обыска с нарушением законности — не единичный случай в практике полиции, просто редко кто из обыскиваемых решается на жалобу… А Владислав решился.

События развивались следующим образом. С августа минувшего года, говорит бывший сотрудник Ийзакуского отделения полиции Тармо Таммисте (ныне является верховным комиссаром патрульной и превентивной службы Идаской префектуры), в отделение полиции стали поступать жалобы на то, что супруги Владислав и Елена из поселка Мяэтагузе занимаются продажей спиртного. Оба супруга, заявил Таммисте, нигде не работали, однако жили весьма неплохо — имели два авто. При этом одна из машин числилась за сестрой Елены, но пользовались обеими супруги. Словом, многое свидетельствовало, что супруги имеют «левый» доход от продажи спиртного, но информация нуждалась в подтверждении.

Ийзакуские полицейские получили ордер на обыск квартиры, пришли по нужному адресу, позвонили, но дверь никто не открыл. Тогда пошли на уловку — позвонили Елене и сказали: надо срочно явиться домой в связи с аварией в коммунальной системе. Затем от нечего делать попробовали дернуть дверную ручку и обнаружили, что дверь не заперта. По словам Тармо Таммисте, полицейские вошли в жилье и сразу увидели неспрятанные бутылки с водкой, которые выложили на видное место: «Остальное — водку и сигареты — мы нашли в процессе обыска, когда Елена уже явилась домой…»

Итак, через пять минут после начала обыска в квартиру вошла хозяйка. Ей предъявили санкцию и попросили объяснить, для чего она хранит водку и сигареты. «Для личных нужд», — ответила та. Затем, как утверждает сама Елена, под диктовку одного из полицейских она «чистосердечно» призналась в том, что продавала водку своим родственникам, под чем и подписалась. Надо отметить, что она при этом нигде не указала, что имела с продажи прибыль. Иными словами, из ее «чистосердечного» признания никаких далеко идущих выводов о спекуляции сделать было нельзя. Спекуляцию, кстати, не доказали и позже.

Сбывала — не сбывала

Елена действительно хранила дома водку, привезенную из России. То есть официально прошедшую таможню, что подтверждалось чеками на нее и штампами в паспорте (штампы о пересечении границы соответствовали тем дням, когда были получены чеки). Женщина пояснила, что в середине октября должны были праздновать день рождения сестры, и по просьбе последней она привозила спиртное. Она утверждает, что каждый раз доставляла из России ровно столько, сколько предписывает закон — блок сигарет и один литр водки.

Сигареты, заявила Елена, приобретала для себя, зная, что после вступления в ЕС они подорожают. Ясно, что это не аргумент и делать лишние запасы табачных изделий запрещено законом. Но в таком случае полиции надо проверять всех жителей страны, хранящих излишки сахара, сигарет, спичек и соли, что тоже карается в административном порядке...

Сомнения в том, что Елена не продавала водку, все-таки есть, но... Сомнения — это одно, а доказательства — другое. С доказательствами полиция разобраться не потрудилась — ни сразу, ни впоследствии. Суд оштрафовал Елену на 3000 крон за хранение крупной партии сигарет, приобретенной с целью сбыта, хотя сбыт этот так и не был доказан…

А был ли мальчик?

А далее начались неприятности — заявление Владислава о пропаже 7000 крон. Почему оно, это заявление, вообще появилось на свет? Да потому, что обыск был проведен с грубейшими нарушениями — полицейские самовольно вошли в квартиру и, хотя они утверждают, что понятые находились там же, их имена в протоколе отсутствуют. При этом Тармо Таммисте уверен, что все было сделано в соответствии с законом и что обыск можно было проводить без понятых.

Увы, он заблуждается. Согласно статье 113 УПК (с купюрами), «участие понятых при проведении обыска, а также при других следственных действиях, когда надо войти в жилище, ОБЯЗАТЕЛЬНО». И если бы сотрудники полиции действовали в соответствии с законом, это избавило бы их от дальнейших неприятностей — от подозрения в краже 7000 крон, и в сломанном дверном замке, и, как следствие, от возбуждения уголовного дела.

В протоколе обыска вместо понятых были вписаны… полицейские. Это второе нарушение закона, поскольку все по тому же УПК полицейские НЕ МОГУТ БЫТЬ ПОНЯТЫМИ.

О чести мундира

Любопытный факт: следователь Лариса Поллак, ведущая уголовное дело (временно приостановленное, но пока не закрытое) по факту пропажи денег, заявила, что полицейские в момент появления хозяйки квартиры находились за пределами жилья и в квартиру вошли вместе с Еленой: «Никакого нарушения не было...» И добавила, что хозяин квартиры выпрыгнул из окна, когда увидел полицейскую машину. Услышав это, Тармо Таммисте удивился: «Не знаю… Квартира находится на третьем этаже…» Добавим: и внизу асфальт, а не мягкий газон…

А еще следователь очень возмущалась: «Неужели вы думаете, что полицейские украли эти 7000 крон?!» К сожалению, разговор идет не о том, что думает журналист по этому поводу, а о стандартной ошибке, которой можно избежать, если действовать по закону: будут понятые, тогда следователю не надо будет отстаивать честь мундира, доказывая их честность.

К слову, Тармо Таммисте оказался более откровенным, чем следователь: он признал свои ошибки и заявил, что если бы знал последствия, то поступил бы по-другому — так, как регламентирует закон.