«Наши» в Израиле

Как живет русскоязычное население в дальнем зарубежье

Антонина КАЗАЧЕНКО

Когда весной 1988 года мои одноклассники Саша и Наташа уезжали в далекий, тогда еще совсем неизвестный Израиль, я и подумать не могла, что годы спустя запросто куплю билеты на самолет и через несколько часов встречусь с друзьями. И не только с ними.

Туда же перебралась с Дальнего Востока и моя сестра Лариса. Счастливая возможность встречи с любимыми людьми и подвигнула меня на первую в жизни, столь дальнюю зарубежную поездку. Коллеги по работе скорее с сочувствием, чем с завистью, провожали меня как на войну. Улетала я в самую жуткую декабрьскую метель, из-за пробок на дорогах едва на опоздала на посадку. Но пережив все сюрпризы непогоды, с некоторым опозданием оказалась на израильской земле.

Но первым потрясением стало не сияющее синевой утреннее небо Ближнего Востока, не золотистые шарики мандаринов, елочными игрушками сверкающие на солнце, а отборная, уши вяжущая, далеко не литературная речь местных таксистов, бывших «наших»...

Первую неделю я жила у сестры в небольшом городке Холоне, в пригороде Тель-Авива. В «лютую зиму» разгуливала в футболочке меж цветущих роз, хризантем, диковинных кустарников, усыпанных прекрасными цветами. На пальмах желтели гроздья фиников, а под ними собирались по вечерам стайки подростков, курили и шумно обсуждали свои проблемы. Скамьи в парке пестрели автографами на русском, правда, зачастую с грубыми орфографическими ошибками. В маленьких магазинчиках висела та же турецкая дешевая одежда, что и у нас, дети грызли те же чипсы и «Чупа-чупс».

Но уж чего я никак не ожидала, так это увидеть на главной улице израильской столицы витрины русских магазинов. Из-за стекол кивали головами Деды Морозы и блестела новогодняя мишура. И это в стране, где Новый год и за праздник-то не почитается! Страха заблудиться даже не возникало, так как повсюду слышалась русская речь. Только напряжение в городском транспорте ощущалось повсеместно.

Буквально на второй день моего пребывания в Израиле в пятнадцати минутах езды от нашего городка произошел теракт в городе Петах-Тиве. Тогда террористу-смертнику не удалось войти в автобус, и он взорвал себя на автобусной остановке. Когда такое случается, все родственники и знакомые тут же созваниваются, чтобы узнать, не пострадал ли кто из близких. Постоянные стрессы провоцируют людей на глупые базарные скандалы в магазинных очередях, чему я сама была свидетелем в одном из супермаркетов. Таким образом выплескиваются накопившиеся отрицательные эмоции. Говорят, что раз в году израильтяне стараются выехать в какую-нибудь европейскую страну, чтобы хоть ненадолго сменить обстановку и дать передышку своим нервам.

По-разному устраиваются здесь и наши бывшие соотечественники. Без знания иврита им нелегко найти хорошо оплачиваемую работу, поэтому так много подсобных рабочих, говорящих по-русски, встречается на рынках, в магазинах, на бензоколонках. Мало кому удается сохранить в новых условиях профессию, приобретенную на родине.

Моей сестре посчастливилось сдать с первой попытки очень сложный экзамен, дающий право работы по специальности. Теперь она работает фармацевтом на одном из аптечных складов Тель-Авива. Работая без передышки, она целый день оформляет поступающие заказы, сама сортирует и пакует медикаменты, заносит в компьютер данные о выполненных операциях. К вечеру валится с ног от усталости, но приходится приспосабливаться и терпеть, так как ее зарплата значительно выше зарплаты мужа.

А муж работает простым водителем. Встречаются они уже поздним вечером, когда не остается сил ни на разговоры, ни на просмотр телевизора.

Пятилетняя Саша ходит в детский сад, но уже в час дня бабушка должна забрать ее к себе до прихода с работы родителей. Непросто, оказывается, растить детей в Израиле. Если нет рядом неработающей бабушки, семье надо на полдня нанимать еще и няню, а это довольно дорого. Вообще-то семья Ларисы перебралась из Хабаровска в большей степени из-за болезни дочери. Саша родилась с пороком сердца, и страх за ее жизнь стал одной из причин их переезда. Надеялись, что медицина в Израиле более совершенна и найдутся какие-то новые эффективные методы лечения, хотя Ларисе сейчас кажется, что российские педиатры более внимательны и человечны.

Три года, проведенные ими в Израиле, срок небольшой. Своего жилья пока нет, но средств хватает, чтобы снимать двухкомнатную квартиру в центре города. Зимой, правда, дома не отапливаются, поэтому в комнатах сыро и неуютно. Но есть кондиционер, летом спасающий от жары, а зимой от холода. С трудом привыкают они к новой жизни. Как и многим, им не хватает ощущения стабильности и уверенности в завтрашнем дне. Но моя русская сестра, оказавшись с мужем на чужбине, стала фаталисткой. И свою судьбу разделяет сегодня с судьбой тысяч израильтян.

Как, впрочем, и любимые мои одноклассники. С ними меня связывает давняя, проверенная десятилетиями, дружба. Не за благополучием уехали они из родного Таллинна. У обоих была престижная работа, хорошее владение эстонским, широкий круг друзей и знакомых. Убеждение, что еврей должен жить и умереть на исторической родине своих предков, сложилось у Саши не в один год. За годы учебы в Москве, в середине 70-х, ему на себе довелось испытать, каким может быть отношение к человеку другой национальности, тем более, к еврею.

Но по приезде на Землю обетованную манна небесная не обсыпала их. Поселились они в городе Реховоте, где и начинали, как все, — с нуля. Классный автомобилист, бывший в Таллинне директором автобазы, сначала попытался работать таксистом, но подвело плохое знание языка. Подрабатывал по ночам сторожем, собирал фрукты, не отказываясь ни от какой работы, чтобы прокормить свою большую семью. Позднее преподавал автодело в арабских школах (с оружием за поясом). Да и сам, как офицер запаса, обязан был положенный срок отслужить на арабо-израильской границе.

Наташа полностью разделяла убеждения мужа, вырастали два сына. Когда парни служили в армии, ночами не спала, переживала за них. Сейчас оба уже отслужили и даже обзавелись своими семьями. Экономист с дипломом Тартуского университета, она работала бухгалтером какое-то время у местных хозяев, иногда ужасных самодуров. А сейчас Наташа и Саша занимаются своим небольшим бизнесом — содержат фирму по уборочным работам. В Израиле, кстати, очень часто именно вновь прибывшие устраиваются поначалу на такие работы. Пока мало-мальски не заговорят на иврите — это верный для них заработок и возможность выжить. Этот вид услуг широко распространен в стране. Убирают частные квартиры и дома, заводские помещения, любые заказанные площади по договоренности с хозяевами фирм. В определенный час работников доставляют на место работы и в назначенное время службы развозки забирают людей с объектов. Дело это хлопотное, не слишком прибыльное, но с годами приходит опыт и умение ориентироваться в финансовых проблемах. Что-то получается, хотя живут почти без выходных, ведь в стране утверждена шестидневная рабочая неделя. И только в шабат — с пяти часов вечера пятницы до пяти часов вечера субботы, после ритуала зажжения свечей, могут они позволить себе немного расслабиться в общении с семьями детей и родственников.

Недавно они смогли купить квартиру в новом доме, за которую теперь будут еще долго выплачивать кредит банку. Перевезли из Таллинна отца Наташи, нуждающегося в уходе и внимании после перенесенного инсульта. Трудно им приходится. Работа с клиентами не прекращается, даже когда они выезжают за пределы Израиля. По мобильной связи тогда отдаются распоряжения и разрешаются возникающие проблемы.

Конечно же, круг их общения достаточно ограничен. Помимо родственников он включает знакомых таллиннцев и приехавших в те же 80-е годы репатриантов из бывшего Советского Союза. Сделав однажды свой выбор в пользу Израиля, они хорошо понимали, что население расслоено на тех, кто появился здесь еще в 50-е годы, сразу же после провозглашения государства Израиль, и тех, кто приезжал позднее их. И что конфликты на этой почве неизбежны.

Встречаясь и разговаривая с самыми разными людьми, я поняла одну простую вещь — только тот, кто по-настоящему принял Израиль со всеми его противоречиями, способен здесь остаться и строить свою жизнь. И еще необходимо иметь какую-то мировоззренческую позицию, будь это религиозность или просто мечта о лучшем будущем. А приехавшие только из соображений меркантильных, даже зарабатывая приличные деньги, живут в вечном раздражении и озлобленности. И на власти, и на трудности быта, проклиная день и час, когда решились на переезд сюда...

Мне случилось в Холоне заглянуть в квартиру к соседке моей сестры. Ее квартира напоминала скорее багажное отделение, чем человеческое жилье. В расставленных вдоль стен картонных коробках лежат в кучу сваленные вещи. Это она собирает посылки для своей дочери, уже покинувшей Израиль. И надо ли было отрываться им от своих корней, становиться эдаким перекати-полем? Ведь никакие красоты Израиля не спасут душу этой женщины, так и не нашедшей своего места в чужой для нее стране. Так и останется она чужестранкой. И по образу мысли, и по образу жизни...