Браво, Лауренсия!

Так уж сложилось, что в этом году у актрисы Русского драмтеатра Лидии ГОЛОВАТОЙ — три больших юбилея: 35 лет работы в театре, 40 лет совместной жизни с мужем — Евгением Гайчуком, с которым они учились на одном курсе в Киевском театральном институте и все эти годы идут по жизни рука об руку. И свой собственный юбилей актриса тоже отмечает в этом году.

Впрочем, говорить с ней о возрасте бесполезно, он словно не имеет к ней отношения. Время как будто обошло ее стороной, не оставив на ней своих отметин. Впрочем, в душе горькие зарубки, наверное, все-таки есть. Но об этом позже...

Интересно было бы взглянуть на Гайчука, каким он был в пионерские годы. Лидия вспоминает, что, бывало, встречала его в Киевском Доме пионеров, где он занимался в драматическом кружке, а она — в балетном. А на школьных вечерах лишь издали поглядывала на него. Со своим другом, который, между прочим, потом стал актером театра им. Комиссаржевской в Ленинграде, нынешнем Петербурге, они обычно стояли у стены, скрестив на груди руки. Эдакие Чайльд-Гарольды...

Потом они оказались на одном курсе, подружились, а потом и поженились. Лидия говорит, что многим обязана своему молодому мужу: он вырос в более интеллигентной семье, больше читал, хорошо знал искусство и подсказывал Лидии, что читать, ненавязчиво, незаметно направляя ее. Впрочем, как мне кажется, она и сама была не просто способным человеком, она была редкостно упорна и создавала себя сама.

До Русского драмтеатра они успели поработать, или, как говорили старые актеры, послужить в театрах Одессы, Волгограда. А потом узнали, что идет актерский конкурс в Таллинне. Русский драмтеатр в те времена был широко известен особым своим творческим почерком, особой культурой, выделявшей его среди других русских театров страны. Нигде не ставили, например, «Третье слово» Кассоны, а здесь этот необычный спектакль шел, привлекая театралов из Москвы, Петербурга и других городов большой тогда страны. Попасть в этот театр было интересно. Впрочем, Лида говорит, что сама возможность выйти на сцену перед полным залом казалась ей счастьем. Она жила этим, дышала... Впрочем, и сейчас волнуется, выходя на сцену. Хотя теперь ей иногда кажется, что многое в жизни она пропустила. Могла бы, например, стать журналистом. Или заниматься животными, которых всегда любила. Впрочем, такие мысли возникают, наверное, в горькие минутки, когда кажется что все плохо, когда возникает острое чувство разочарования — в себе, в окружающих, когда кажется, что ничего не выходит. Но минутки проходят... Да и может ли она жить без сцены?

В юные студенческие годы и после, в первые годы работы на профессиональной сцене она сыграла роли, которые потом ей никогда уже не довелось сыграть. Наташа Ростова... Ирина в «Трех сестрах»... Чехов, как я поняла, так и остался ее «неспетой песней», ее затаенной болью.

Хотя играла она много. Главные или просто заметные роли во многих спектаклях по современным пьесам — в «Сталеварах», «Мы, ниже подписавшиеся» и т.д. Порой было неловко выходить на сцену в спектаклях неудавшихся, нелюбимых. Но что делать... Актер — профессия зависимая. Но были и любимые роли... Многие из них таллиннские театралы помнят до сих пор. Нина, например, в спектакле «С вечера до полудня»... Слушая, как Лида говорит о ней, я подумала, что это самая, быть может, близкая ей роль. Помните ли вы эту девушку, искалеченную в горах, словно в один миг сброшенную с высоты надежд, счастливой любви, уверенности в омут постоянной боли и страдания? Помните ли ее, тоскующую, но не растоптанную, не потерявшую гордости?

Я спросила, какой она сама видит, ощущает свою тему в искусстве. И она надолго задумалась. Видите ли, сказала она, актерская жизнь в театре совсем не безоблачна. В самом деле... Слишком часто за эти годы менялись режиссеры, менялись и режиссерские привязанности. Менялась эстетика театра... Найти себя в этих обстоятельствах, оставаться на виду, быть всегда работоспособной, наверное, сложно. Совсем не все, сделанное за эти годы, позволяет говорить об открытиях, об удаче. По человеческой скромности, особому чувству товарищества, присущему ей, уверенности, что актриса, если она работает в театре, должна играть, она никогда не отказывалась от того, что ей предлагали. Хотя сама не обманывалась, нет... В силках, расставленных для нее обстоятельствами, пустыми порой пьесками, она билась втайне от всех. А видимое на поверхности все же отличалось вкусом, чувством стиля.

Она сказала, что всегда мечтала о своем режиссере. Таком, например, каким был Эфрос для Ольги Яковлевой... Впрочем, какой актер не мечтает об этом...

А тема в искусстве у Лидии Головатой все же есть. Она живет в ней, просматривается, просвечивает во многих ее работах. Она рвется из нее. И тема эта — любовь... Любовь как выражение человечности, любовь, как умение и желание жертвовать собой, любовь драматическая и всегда борющаяся...

Я знаю ее, Лиду, много лет. И мне как-то всегда казалось, что она несет эту страстную, эту горькую и счастливую ноту не только в искусстве, но и в жизни. Актрису и женщину трудно разделить. Да и не зря, вероятно, говорили великие создатели театра, что материал, из которого возникает образ, роль — это не слово (не только слово, во всяком случае), не глина, оживающая под пальцами скульптора, а сам он, актер, его живая человеческая душа, его натура, его существо со всем тем, что в нем есть. А уж для женщины любовь особенно важна. Хотя, увы, очень часто не цветами, а шипами увенчаны короны любящих женщин. Но, как сказала замечательная литовская поэтесса, мы все равно летим на этот огонь, как мотыльки летят на свет. И не страшно, что потом будет больно, не страшно, что могут сгореть крылья, что может обгореть душа.

Первой в Союзе она сыграла Консуэлу в спектакле по пьесе Леонида Андреева «Тот, кто получает пощечины». Сыграла в паре с замечательным актером Анатолием Солоницыным. Он только приехал тогда в Таллинн, в Русский драмтеатр после «Андрея Рублева». Надо ли говорить, как он был знаменит... Они подружились с Солоницыным, бывали у него в Ленинграде, в маленькой его коммунальной комнате. И воспоминания о нем, о том спектакле, в котором они были партнерами, никогда, говорит Лида, не умрет. А, кстати, ставил тот спектакль Арсений Сагальчик. Для старых театралов это почти легенда...

Она сыграла Валентину в спектакле «Валентин и Валентина», баронессу в «Маскараде», которая неожиданно для всех оказалась у нее любящей, втайне страдающей женщиной. И не сыграла Таню в арбузовской пьесе. Хотя в этой роли она, быть может, выразилась бы вся, выплеснула свою душу. Не сыграла «104 страницы про любовь», хотя всю жизнь хотела этого, думала об этом. Не пришлось, увы, не пришлось...

По опыту знаю, что Лида — сдержанный человек, редко приоткрывающий в обычной жизни свою душу. Пожалуй, только сцена — ее настоящая исповедальня. И все-таки не удержалась, спросила: легко ли это — жить в актерской семье?

И она сказала, что нет, нелегко. Театр забирает человека целиком, зачастую не оставляя времени на устройство личной жизни. А дом? А семья?

Ее собственный сын вырос фактически в театре. Коляска иной раз стояла за кулисами, и он тихо спал, пока отец и мать репетировали. А если вдруг взрывался криком, кто-нибудь из актеров или технических работников бежал к нему — успокаивать... Друзья-актеры оставались с малышом дома, пока шел спектакль и родители были заняты.

Но хуже, сказала она, когда один занят в спектаклях, а у другого — простой... Для актера пауза — это очень тяжелое время. И хотя в их семье, говорит Лида, не было ревности, обид, зависти, все же, наверное, тяжелое настроение одного, нервный стресс, возникший на этой почве, не мог не сказываться на других.

И все же семья — это так важно для человека, тем более для женщины. «Знаете, как я понимаю счастье?» — спросила она. И сама же ответила: когда за столом, за вечерним, скажем, чаем собирается семья, муж, дети, внуки, и ты среди них, идет общий разговор, и все так близки друг к другу. «Я не знаю, — сказала она, — для чего живет человек на этом свете, но, может быть, именно для таких вот простых вещей?»

Наверное, совсем не удивительно, что для своего юбилейного спектакля, который состоится 20 мая и которым Русский драмтеатр заканчивает этот сезон, она выбрала пьесу Н. Птушкиной «Браво, Лауренсия!». Это добрая пьеса, с каким-то мягким светом, связанная, кстати, с темой семьи, любви. А Лида Головатая сыграет в этом спектакле бывшую балерину, танцевавшую прежде партию Лауренсии в одноименном балете. И я думаю, это будет очень интересно. Опыт жизни...

Поразительно все-таки, как много успела сделать за эти годы Лида Головатая, как много делает она и сейчас. Людям, знающим ее мало, возможно, и в голову не придет, что в этой сдержанной, хрупкой женщине так силен общественный темперамент, так велико некое чувство миссии. Она участвует во многих акциях Союза славянских просветительных и благотворительных обществ, сама пишет сценарии вечеров, читает стихи, поет...

А чтец она замечательный. Ее глубокий, волнующий голос, часто звучащий в передачах Радио 4, знают многие таллиннцы. Да и не только таллиннцы... Любой автор был бы, наверное, счастлив, если бы именно Лидия Головатая читала вслух его новеллу или рассказ. Она так тонко улавливает интонацию писателя, его стиль, глубинный смысл его произведения.

А многие ли знают, что она пишет сказки для детей? Светлые, милые сказки, в которых зло, мерзость жизни побеждается, а справедливость торжествует. И сама вместе с друзьями-актерами разыгрывает эти сказки перед детьми. И ездит с этими милыми, маленькими спектаклями по всей республике. Для нее важно, чтобы помимо той чернухи, которая лезет подчас с экранов телевизоров, которая, увы, есть вокруг, ребята видели нечто другое, чтобы они знали: как бы там ни было, но есть на свете, существуют, и верность, и любовь, и человеческая поддержка, и человеческое достоинство. Она сама в этом убеждена...