погода
Сегодня, как и всегда, хорошая погода.




Netinfo

interfax

SMI

TV+

Chas

фонд россияне

List100

| архив |

"Молодежь Эстонии" | 12.10.04 | Обратно

Авантюристы

Лев ЛИВШИЦ

«Ложное может выступать
в бесконечных сочетаниях,
истина же существует лишь
в одном виде».

Жан-Жак РУССО

Все 34 года правления Екатерины II, которое началось с убийства императора Петра III, его тень в самых невероятных комбинациях и обличьях безжалостно преследовала ее. Самозванцы и авантюристы стали заметным фактором политической жизни России II половины ХVIII века, будоража народное сознание.

В 1767 году в Черногории появился человек по имени Степан Малый, который, как сказано в одном из писем того времени, - “посредством разных хитростей убедил народ, что он не только важная особа, но даже сам царь Петр III, избежавший чудесным образом смерти по низложении своего с престола”. И не только убедил, но, использовав любовь черногорцев к России, стал их правителем. Его появление и умная политика по-настоящему взволновали Екатерину II и правителей Османской империи. Ни военные, ни дипломатические усилия по его устранению результатов не дали, он правил страной шесть лет. Его жизнь прервала рука наемного убийцы, заколовшего Степана Малого в августе 1773 года.

В 1773 году всплыла “княжна Тараканова”. Рассказ о ее похождениях напоминает и исторический детектив, и авантюрный роман в духе ХVIII века. Кто эта женщина, объявившая себя дочерью императрицы Елизаветы Петровны, так и осталось тайной.

Легенды о чудесном спасении Петра III проникли в народное сознание. Этим умело воспользовался Емельян Пугачев, возглавивший крестьянскую войну в облике “воскресшего” императора. Проявляя незаурядный актерский талант, Пугачев “вспоминал о своем сыне” наследнике престола Павле Петровиче, плакал, глядя на его портрет, и уверял, что состоит с ним в переписке.

Убит Степан Малый, умерла в застенке “княжна Тараканова”, казнен Емельян Пугачев, но еще один авантюрист напомнил Екатерине II о императоре Петре III.

Вскоре после казни Пугачева через Таллинн в балтийскую морскую крепость Рогервик были доставлены на вечную каторгу вождь башкирского народа Салават Юлаев, его отец Юлай Азналин и некоторые другие участники Пугачевского восстания.

В 70-х годах прошлого века в Государственном архиве Эстонии был найден рапорт от 2 октября 1800 года (13.10. по нов.ст.) майора Дитмана о состоянии дел во вверенной ему инвалидной команде крепости Рогервик: “Находящиеся в моем ведении каторжные невольники - 12 человек, которые и состоят благополучно. Против прежде поданной такой же ведомости убыло. Помер сентября 26-го (7.10. по нов ст.) Салават Елаев (Юлаев. - Л.Л.)”. Благодаря этому документу стало возможным установить точную дату смерти славного сына башкирского народа. На прошлой неделе исполнилось 204 года со дня гибели на каторге национального героя и поэта башкирского народа Салавата Юлаева. Там же через четыре года скончался и его отец Юлай Азналин.

О том, кто были остальные участники Пугачевского восстания, отбывавшие бессрочную каторгу в крепости Рогервик Балтийского порта (ныне город Палдиски), известно мало, за одним исключением. Зато история этого человека, осужденного по делу о Пугачевском восстании, как и Салават Юлаев, по IV разряду на вечную каторгу, весьма примечательна.

Началась она 2 октября 1774 года. В тот день в тихом тверском городе Ржеве был арестован купец II гильдии Астафий Трифонович Долгополов. За несколько месяцев до ареста он набрал долгов у нескольких ржевских торговцев и скрылся от кредиторов, а в начале октября того же года неожиданно появился в родном городе и стал отдавать долги, причем не ассигнациями, а золотыми империалами, каждая монета равнялась 10 рублям. Это вызвало естественное удивление и подозрение - откуда у этого мелкого торговца и несерьезного человека появились такие деньги? Не ограбил ли кого? Осторожные купцы поделились своими сомнениями с исправником, и Долгополова арестовали. При обыске у него обнаружили около 300 золотых империалов.

Бдительные и недоверчивые в денежных делах ржевские купцы даже не подозревали, что своими действиями положили конец удивительным похождениям незаурядного авантюриста, поистине “великого комбинатора” своего времени, втянувшего в орбиту своих авантюр графа Григория Орлова, цесаревича Павла Петровича, саму императрицу Екатерину II и предводителя крестьянской войны ХVIII столетия Емельяна Пугачева.

Схваченный в августе 1774 года, на одном из первых допросов у капитана-поручика Маврина Пугачев среди прочего показал, что однажды в его стане появился купец, назвавшийся Иваном Ивановым, который уверял, что он послан цесаревичем Павлом и что тот готов оказать поддержку своему “воскресшему отцу” императору Петру Третьему, под именем которого и выступал Емельян Пугачев. Выслушав Иванова Пугачев поблагодарил его за радостную весть и отпустил с миром.

Спустя некоторое время в июле того же года в Петербурге объявился яицкий казак Астафий Трофимов, добился аудиенции у графа Григория Орлова и поведал ему, что послан в столицу группой казаков-заговорщиков, чтобы сообщить самой императрице о том, что они за солидное вознаграждение готовы выдать властям своего предводителя Емельяна Пугачева. Орлов доложил об этом Екатерине II, добавив, что, по-видимому, казаку Трофимову можно верить - он в подробностях описал внешность Пугачева и его сподвижников, их стан и царившие там порядки, настроение восставших казаков и крестьян. По распоряжению императрицы была снаряжена особая тайная экспедиция во главе с гвардии капитаном Гороховым, которому был придан небольшой отряд и выдано 12 тысяч рублей золотыми империалами. Горохов с командой и казаком Трофимовым отправился в Поволжье, чтобы встретиться с заговорщиками. Все попытки найти их оказались безрезультатными.

Но вот уже без какого-либо участия тайной экспедиции выдан казаками-заговорищиками Пугачев, допрошен капитаном-поручиком Мавриным и передан генералу Александру Суворову для доставки в Москву, а казак Астафий Трофимов бесследно исчез, предварительно получив от Горохова империалами около 3000 рублей для аванса на поимку Пугачева.

Лишь на генеральном следствии арестованных участников Пугачевского восстания, проведенном в Москве, после допросов с пристрастием и очных ставок было установлено, что посланец цесаревича Павла Петровича, купец Иван Иванов, яицкий казак-заговорщик Астафий Трофимов и мелкий ржевский купец Долгополов - одно и то же лицо.

Получилось, что ловкий проходимец обманул умного Емельяна Пугачева, далеко не глупого графа Григория Орлова, саму императрицу Екатерину II и осторожного гвардии каптана Горохова, доверившего Долгополову немалую сумму денег.

То ли по распоряжению самой императрицы, то ли по инициативе предусмотрительных членов следственной комиссии этот неприятный факт постарались скрыть, и в исторических трудах об истории Пугачевского восстания Долгополов, Иванов и Трофимов проходят как разные люди. Однако мелкий ржевский купец Астафий Трофимович Долгополов, не принимавший никакого участия в крестьянской войне под предводительством Емельяна Пугечва, был осужден по IV разряду как активный участник бунта. Ему, как и остальным, выжгли на лбу раскаленным железом клеймо “ЗБИ” (злодей, бунтовщик, изменник), вырвали ноздри и сослали в Рогервик на вечную каторгу. И здесь, на берегу Балтийского моря, он провел на строительстве Балтийского порта остаток жизни.

В то самое время, когда Астафий Долгополов отбывал свою бессрочную каторгу, в Петербурге с почетом принимали Иосифа Бальзамо, “графа” Калиосто, одного из величайших авантюристов ХVIII столетия. Сколько их, ловких самозванцев, искателей легкого и быстрого успеха, было и до сына палермского купца Пьетро Бальзамо, и после него. От литературного великого комбинатора Остапа Бендера, вместившего в свой образ бесконечное множество проходимцев, до вполне реальных наших современников: хитроумных банкиров, умыкнувших из государственной казны десять миллионов долларов, самозваной “графини Тизенгаузен”, пытавшейся получить в Таллинне по реституции дом, некогда принадлежавший этому семейству, зарубежного прохиндея, чуть было не купившего без гроша в кармане целую Эстонскую железную дорогу, и многих других, коим нет числа.