"МЭ" Суббота" | 30.10.04 | Обратно

Мелодия для голоса с оркестром

Николай ХРУСТАЛЕВ

Сегодня наш гость - солист Национальной оперы Вяйно Пуура. По правде говоря, предполагалось, что встретимся мы с супругами Пуура, чтобы поговорить о новом диске известных певцов, на котором они записали не оперные арии и дуэты, а фрагменты из мюзиклов и вообще легкую музыку. Сирье, однако, прийти не смогла, и Вяйно пришлось держать ответ за всю семью сразу.

Из физиков в лирики

- С Сирье и с тобой, Вяйно, мы знакомы уже давно, еще с тех пор, когда вы начинали в театре «Эстония», а детей у вас и в помине не было. Теперь ваш сын играет джаз, а дочка танцует степ, по-простому, чечетку бьет.

- А ты думаешь, когда учишься на музыканта, то всегда думаешь только об очень и очень серьезных вещах?

- Я так не думаю, потому что знаю, что когда-то вы с Сирье как раз и познакомились в музыкальном училище.

- Да, в тартуском. Когда я пришел туда, Сирье в нем уже училась. В то время я был немного похож на Вольдемара Куслапа, а Вольдемар был чрезвычайно популярен, может, Сирье потому и обратила на меня внимание. Кстати, и в консерваторию она поступила раньше меня, и в театр пришла раньше, я всегда немного отставал.

- Театр «Эстония» был в вашей жизни единственным?

- Почему же, до поступления в консерваторию я пел в хоре театра «Ванемуйне», мне там и маленькие роли поручали.

- Насколько знаю, замечательный певец Тео Майсте тоже ведь начинал когда-то в Омске, кажется, с хора. Так что ничего особенного в этом нет.

- Так-то оно так, но уверен, что здоровому и сильному мужику с головой нельзя зарабатывать на жизнь только пением в оперном хоре.

- Хористом ты видел в театре не только его фасадную, но и внутреннюю далеко не простую жизнь. Ее подробности желания работать в театре не уменьшили?

- Нет, потому что я твердо знал, чего хочу, твердо верил, что буду солистом. Если бы у меня не было этого стремления, то выбрал бы другую профессию.

- Какую?

- Думаю, что реально из меня мог бы получиться и физик, и математик.

Оперетта - это естественность

- В вашей семье два серьезных человека поют в серьезной опере. Вы сразу и супруги, и коллеги. Последнее обстоятельство не становится причиной актерской ревности к успеху другого?

- Если и бывало, то только иногда. В принципе это нормальное соревнование, не то, что случается иногда в театре между коллегами, тут все ближе, роднее, интимнее.

- И дома за столом вы только о театре и говорите?

- Этого действительно много. Может, даже больше, чем нужно, тут, уверен, мы себе немало нервов попортили. Но делать это все равно надо, потому что лучший критик на свете - это жена, и наоборот. Хотя все же порой мы слишком волнуемся, обсуждая эти проблемы.

- И все же друг для друга нет более пристрастных и преданных болельщиков. И Сирье, и тебе довелось петь на сцене «Эстонии» множество интересных партий. Что из спетого женой запомнилось особенно?

- Мне нравится, как она пела Татьяну в «Онегине», запомнил ее Мими в «Богеме», Баттерфляй в «Чио-Чио-Сан». По душе легкость, с которой Сирье поет, нравится присущий ей шарм.

- Шарм в женщине мужчины ценят всегда.

- Он важен и в жизни, но на сцене кажется мне одним из главных достоинств. Если он есть, то, уверен, и голос будет звучать.

- Сирье пела Мими и Татьяну, тебе доводилось петь Онегина, рассказывать о драматичных судьбах героев Верди. Но ведь были еще и «Бал в Савойе», и «Венская кровь». Сейчас, к счастью, никого уже не надо уговаривать, что петь оперетту или мюзикл так же сложно, как и высоколобую оперу.

- Сложность оперетты заключается в том, что общаться в ней надо, как в жизни, просто, вот как сейчас мы с тобой разговариваем. Мне иногда опера потому не нравится, что там голос надо посылать неестественно громко, что его требуется бросать, стараясь преодолеть оркестровую яму. А оперетта - это в первую очередь естественность. Но такой способ пребывания на сцене тоже требует определенной выучки, школы. В молодости, лет в 25, основным жанром на нашей музыкальной сцене была опера. Теперь с возрастом я ощутил прелесть легкости и естественности.

- О школе в профессиональной среде разговор возникает достаточно часто. Что такое, по-твоему, хорошая школа?

- (Смеется). Это та школа, которая делает профессионалом, дает тебе возможность нормально жить, кормить семью.

- Но ведь хорошо известно, что в былые времена актерам с любой школой прокормить семью на положенную государством зарплату было нелегко. Не думаю, что сейчас многое изменилось. Сейчас актеру возможно прожить на одну зарплату?

- В Эстонии тяжело. Как в других краях обстоит дело, сказать трудно. В России не был уже несколько лет, а вот, знаю, в Финляндии полегче, гораздо полегче.

- Не потому ли многие наши солисты смотрят «на сторону», готовы уехать за рубеж на любых условиях, все равно получается больше, чем дома. Предложи подобное тебе или Сирье, поехали бы, не задумываясь?

- А мне предлагали остаться в Италии, когда там стажировался и мне было 25. Я думал об этом. Но решение было трудным. Ты здесь один, жена - дома, родители тоже далеко. Через несколько лет нам с Сирье снова предлагали контракт, договор был неплохим, можно было заработать, и все же мы остались дома. Не знаю, как бы все сложилось, но мы рады, что остались, потому что все певцы, уезжающие на заработки, все равно не испытывают полного удовлетворения, потому возвращаются. Мне кажется, что полностью раскрыться можно только на родине, где твой язык, где нет акцента.

- А ваши с Сирье сын и дочка про заграничные радости не думают? Отпустили бы?

- Учиться, думаю, отпустили бы. А если там понравится, если условия для жизни нормальные - что ж, пусть остаются. Родители для того и существуют, чтобы чувствовать, что их детям хорошо, а что нет. На самом деле о загранице больше думает дочка, ей хочется выучить языки, хочется заниматься современными танцами.

«С песней по жизни»

- Не секрет, что дети нередко являются для родителей некоей тайной. Вы своих хорошо понимаете?

- С дочкой у нас особенно доверительные отношения. С сыном случаются сложности. Его серьезно интересуют поп-музыка и джаз. И хорошо, слава Богу. Но сначала, твержу ему, надо освоить азы профессии, освоить технику классического рояля. А у него свое мнение: классика - неважно, только поп и джаз чего-то стоят.

- Между прочим, поводом к нашей встрече как раз и стал ваш с Сирье диск, на котором не серьезные арии, а классика мюзикла и свинга, и вообще легкой музыки. В пору твоей давней учебы в училище и консерватории легкие ритмы тебя, выходит, не увлекали?

- Увлекали, с Кустасом Киккерпуу мы на телевидении пели эстрадные вещи. Нравилась эстрада и Сирье. И хотя в консерватории нам нередко говорили, что будущему классическому певцу не стоит увлекаться эстрадой, препятствий нам тут не чинили.

- А в работе над серьезными ролями оперному певцу может помочь легкая музыка?

- Я немного иначе отвечу. Начиная петь эстраду, оперный певец должен себя немного переделать. Принципы разные. Главное, чтобы сделано было хорошо и без фальши.

- Думаю, что желание записать «легкий» диск пришло к вам с Сирье не вчера и не сегодня.

- Эти мелодии были с нами всегда. Когда-то был такой конкурс «С песней по жизни». В одном таком я даже участвовал, в Эстонии выиграл, дожен был ехать в Киев, но тут меня отправили учиться в Италию, и в Киев поехать уже не смог.

- На диск вместилось все, что хотели записать?

- Нет, конечно. Если бы записать все, потребовалось бы три диска. Мы записали только то, что было особенно по душе, что нельзя было не записать. А еще нам хотелось, чтобы получилась пластинка, которую хорошо слушать в пути, на отдыхе, в семейном кругу. И вместе с этой музыкой мир должен казаться тебе проще, спокойней, добрее, красивей. Опера - дело солидное, серьезное, оперетта - экспрессивна, а здесь можно слушать, думать о чем-то своем, но обязательно хорошем.

- А как отнеслись к напетому папой и мамой их продвинутые дети?

- Дочери понравилось, а сын все равно считает поп-музыку главной на свете, и его пока ничем не переубедить. И вообще, говорит он, когда оркестр играет ту же мелодию, что поют и певцы, это неправильно.

- А ты, Вяйно, если серьезно, музыку молодых понимаешь?

- Как ты думаешь что такое поп-джаз? Это же старое, переделанное в новое. Но есть мелодия или нет, играть все равно надо хорошо...