У окна

С членом Рийгикогу Лийной ТЫНИССОН беседует Татьяна ОПЕКИНА

Фото Александра ГУЖОВА

— Если бы вы знали, г-жа Тыниссон, как трудно мне воспринимать вас иначе, чем одного из наиболее ярких представителей Центристской партии... У меня перед глазами огромная, на две полосы, цветная фотография энной давности номера газеты, где Кюлло Арьякас, вы, Эдгар Сависаар, Тоомас Варек и другие, более молодые, чем сегодня, в спортивных костюмах — где-то на отдыхе. У Кюлло на коленях младший сын. Понятно, что вам хорошо вместе, что все вы друзья-единомышленники. А как сейчас, когда вы не в Центристской партии, воспринимается вами происходящее: уход правительства Юхана Партса, создание новой правящей коалиции? Газеты пишут, что вы сидите в зале Рийгикогу у окна, восьмерка бывших центристов, назвавших себя социал-либералами, и на ваши восемь голосов зарятся все фракции. Как вы себя позиционируете? Как наблюдатели? (В понедельник стало известно, что один из восьмерки — Олев Лаанъярв вернулся во фракцию центристов. Встреча с Лийной Тыниссон состоялась за несколько дней до этого. — Т.О.)

— Мы были в оппозиции правительству Юхана Партса. И я не согласна с журналистами, считающими, что сидеть у окна — это значит быть в стороне и только наблюдать за происходящим. Я работаю уже в четвертом созыве парламента и уже поэтому никак не могу чувствовать себя посторонней. Многолетний опыт парламентария помогает мне понять, что я могу изменить, а что изменить не в силах. Но вся наша восьмерка — люди очень заинтересованные, до недавнего времени один из нас был вице-спикером. Другое дело, что наши оппоненты считают: коли мы сидим у окна, то мы парии, не имеющие права ни на секретаря, ни на помещение, не имеем права участвовать в дебатах после первого чтения законопроектов и т.д. Действительно, наш случай особый, это прецедент, а четко расписанный регламент работы парламента такого не предусматривает. Но не будем забывать: Закон о выборах разрешает баллотироваться в Рийгикогу кандидатам в индивидуальном порядке, вне партийных списков. И если такой кандидат наберет персональную квоту голосов, то он может оказаться в нашем положении — ни кола, как говорится, ни двора. Вот почему мы подали соответствующее заявление в Госсуд и ждем его решения.

— Не могу не спросить, почему, год назад расставшись с Центристской партией (причины широко освещались в прессе), по списку которой вы избирались в Рийгикогу, вы сразу же не ушли из парламента? Ведь ни один из восьмерки нынешних социал-либералов не набрал личной квоты. Наверное, так было бы честнее.

— Отвечаю. Выходя из Центристской партии, мы остались верны своему мировоззрению, придерживаемся основных принципов программы центристов, тем более что эта программа выработана во многом и нашими усилиями. Далее, в сумме мы набрали четверть от общего количества голосов избирателей, поданных за список центристов, то есть мы отнюдь не иждивенцы. И в-третьих, мы не ушли в другие партии, так что своих избирателей мы ничем и никак не предали и не подвели.

— Но, определив себя как социал-либералы, вы послали обществу сигнал, что вы теперь не совсем центристы или совсем не центристы.

— Естественно, мы не придерживаемся того расплывчатого, раздвоенного мнения, которое центристы высказали как перед еврореферендумом, так и перед выборами в Европарламент, когда они выразили опасение, мол, не утратим ли мы в Евросоюзе часть своего суверенитета и т.д. и т.п. Тогда мы всячески старались уберечь общество от раскола, открыто заявляли о своем еврооптимизме. Что касается нашего либерализма, то хочу напомнить, что Центристская партия на европейском уровне входит в Либеральный интернационал, то есть мы находимся в одном спектре. Как и центристы, мы считаем: государство должно поддерживать социально ущемленные слои общества. В то же время придерживаемся мнения, что гораздо лучше помочь человеку найти работу, чтобы он мог трудиться и зарабатывать, нежели получать скромное пособие. Короче, на сегодняшний момент мы более в центре, чем центристы, которые волею обстоятельств до сих пор оставались самой левой партией в парламенте.

— Европессимистов немало не только в Эстонии, не только в странах-новичках ЕС, но и в старых европейских демократиях. Та же Маргарет Тэтчер считает, что не просто национальные интересы, а огромное множество групповых интересов (особенно сейчас) успешно скрывается под мантией европейского идеализма. Почти религиозное благоговение перед словом «Европа» идет рука об руку, считает она, с явно материалистическим крючкотворством и коррупцией. Железная леди любит приводить фразу Бисмарка: «Я постоянно слышал слово «Европа» от тех политиков, которые хотели добиться от других держав того, чего не осмеливались потребовать от своего собственного имени».

— Видите ли, Эстония это не Великобритания. Со своими 58 миллионами населения, со своими демократическими традициями эта страна может себе позволить любые сомнения и колебания. Но у нас — другое общество, с трудом выходящее из своих вчерашних проблем, к тому же очень бедное. И рассуждать сейчас о какой-то мифической свободе, которую мы потеряем, соединившись с Евросоюзом... А с кем же тогда объединяться? Ни с кем? Но один миллион человек не может самостоятельно выжить в этом стремительно глобализирующемся мире.

— Вернемся к социал-либералам. Вы ведь не едины. У всех разная политическая биография. Вы лично стояли у истоков Центристской партии, всегда были в ее активе, вместе с Пеэтером Крейцбергом и Свеном Миксером составляли ее золотой фонд. А Роберт Лепиксон, как колобок, во всех партиях побывал и отовсюду быстро исчезал. Марк Соосаар и вовсе богема. Стоит только вспомнить, как он возил по всей Эстонии на грузовике обезглавленную статую Ленина... Что вас сейчас объединяет? Годовой давности протест против действий Эдгара Сависаара?

— Извините, но в каждой партии найдется немало людей, пришедших в нее из других организаций. Большинство в парламенте было убеждено, что и мы немедленно разбежимся по разным фракциям, по разным партиям. Но мы вместе. Обсуждаем все вопросы, вырабатываем общую позицию, ищем решения.

— И все-таки очень жаль, что вас нет среди центристов. Семеро из вашей группы социал-либералов занимали министерские посты... Мощная концентрация профессионализма.

— Что поделаешь, если нас не хотели?

— Это не совсем так. Разведка донесла, что Эдгар Сависаар приезжал к вам домой, пытаясь удержать от ухода.

— Действительно, он приехал за день до выборов председателя фракции. Я сказала: «Эдгар, не путай семью и партию, не надо, чтобы фракцию возглавляла твоя жена, коли ты сам — председатель партии». Он ответил: «У меня нет выбора». «А у нас выбор есть», — таким был мой ответ.

— Неужели у вас не было никаких сомнений, сожалений, колебаний?

— Время сомнений позади. Конечно, после 15-летнего сотрудничества, тесного общения со многими людьми уйти было нелегко. Но если за многие годы я не смогла ничего изменить в партии — меня ведь считали внутренним оппозиционером, — то нет смысла и дальше тратить силы на бесплодный труд. Я больше не Дон Кихот.

— Сейчас в Эстонии ситуация непростая. Страна маленькая, человеческий ресурс ограничен, активная, энергичная и инициативная его часть — и того меньше. А между тем наверху все перессорились со всеми.

— Выход всегда есть. Никогда не говори никогда. Будет создано новое правительство, но пойдем ли мы вперед или два года будем топтаться на месте?

— Почему стало так трудно создавать правящие коалиции? Особенно сейчас.

— Потому что нынешний состав парламента для создания прочной коалиции предоставляет очень мало возможностей. Ведь в самой большой фракции — фракции республиканцев — много новичков в политике. Таких, которые за два года пребывания в Рийгикогу не произнесли даже бытовой фразы типа: «Откройте, пожалуйста, окно».

— Действительно, нынешний созыв в Рийгикогу напоминает проходной двор. Уходят, приходят. Сначала зал заседаний покинули те, кто никоим образом не хотел — хотя бы на четыре года — связать свою жизнь с законотворческой деятельностью (как Ханнес Вырно, например). Потом появились те, кто пришел на замену министрам. Потом часть из них ушла, потому что министры, уйдя в отставку, вернулись в парламент. Теперь формируется новое правительство. И появятся новые лица в парламенте. Можно ли ждать от такого пестрого, постоянно меняющегося состава плодотворной законотворческой деятельности?

— Сейчас во многом повторилась ситуация 1992 года, когда в политику, освободив площадку, пришло много новых молодых людей. Из некоторых со временем получились опытные политики. Тот же Март Нутть, например. С ним можно в чем-то соглашаться, в чем-то не соглашаться, тем не менее это политик. Я лично думала, что за последние десять лет наше общество созрело настолько, чтобы в высший орган власти не выбирать юных, без жизненного опыта людей, поскольку Рийгикогу — это то место, где надо знать и чувствовать болевые точки всего общества, его проблемы и понимать, как твои решения могут на этом обществе отразиться. Хотя, конечно, нужны и свежая кровь, и свежие мысли.

— Избиратели до сих пор нередко голосуют за звонкое имя или яркую внешность. Вот недавно в качестве кандидата в Европарламент им предлагали Кармен Кассь...

— Увы, увы, эстонские избиратели, отдавая два года назад голоса за партию Res Publica, выбирали и молодых, и красивых, и актеров — тех, кто красиво выглядит и эффектно выступает. Конечно, избиратели не хотели обмануться, им показалось, что предыдущие политики были плохими, а новые обещают новую политику, порядок, и жизнь с ними, этими новыми политиками, в Эстонии наладится, все станет хорошо. А вот что получилось.

— Что же будет с социал-либералами? Как-то надо решать свою политическую судьбу. Смешно и грустно, что такие политические тяжеловесы сейчас, когда они так нужны в новом правительстве, сидят у окна...

— Пока мы держимся вместе. Что будет в следующем году, сказать трудно. Действительно, три партии предлагали нам вступить в их ряды, официально с ними объединиться. Пока мы этого не сделали, хотя в какой-то момент такое решение примем. Или вообще создадим новую партию. Мы организовали некоммерческое объединение, в которое вошли наши единомышленники. С ними вместе мы и будем договариваться о своем будущем.

— Невеста на выданье. Размышляет...

— По всей вероятности, невеста выйдет замуж. Но это вопрос не сегодняшнего дня.

— А можно погадать, за кого замуж? Быть может, подадитесь к социал-демократам?

— Гадать не стоит. Гадать — это смотреть на кофейную гущу или раскладывать карты.

— Или смотреть на звезды. Оттуда черпают свои прогнозы астрологи.

— Звезды — это хорошо. На небе их много. Мы стремимся найти свою.

— Спасибо за беседу.