Бренд моей мамы — Лаврентий Павлович Берия

MAGNUM шутит серьезно.

Когда в редакции пришли к мысли сделать интервью с модным и популярным нынче эстонским интернет-писателем MAGNUM, встал неожиданный, на первый взгляд, вопрос: кому поручить? Дело в том, что знать-то этого человека знают многие, но, как выяснилось, с совершенно разных сторон! Для одних он — слесарь-сантехник, для других — журналист и писатель, для третьих — успешный бизнесмен, для четвертых — известный ученый в области экологии… Кто-то вспомнил некий странный уголовный процесс над ним, а другие — престижную премию… Вот и получилось, что лучше всех это интервью осилит переводчик MAGNUM — Волли ПЕННЕР. Тот самый, который, по заверениям самого MAGNUM, любит, чтобы его называли с приставкой «фон». Мы созвонились и договорились о встрече.

Бренд — образ марки товара или услуги в сознании покупателя,
выделяющий его в ряду конкурирующих марок.
Бренд подразделяется на brand-name и brand-image.
Экономические и финансовые словари от Глоссарий.ру

Волли: — Я так понимаю, необходимость в нашей беседе возникла в связи с выходом из печати твоей книжки «Пан Троглодит Шершаво-Волосистый», так?

MAGNUM: — Более оригинального начала придумать не мог? А-то ты не знал, как она называется! Ты лучше спроси, при чем тут Берия!

Волли: — И при чем?

MAGNUM: — Дважды «при чем»! Второй случай, как ты знаешь, описан в упомянутой книжке. Это когда мой персонаж — шестилетний мальчуган Эрни — нарисовал Лаврентия Павловича с бородой! Ну, и что из этого вышло… А первый… Он описан на моей страничке, вот тут: http://www.proza.ru/texts/2005/04/26-225.html

Дело было так. Заболел сын Берии Серго. Детские врачи «Кремлевки» — больницы 4-го Главного управления Минздрава — поставили диагноз — краснуха, но в тяжелой форме. Это болезнь, которую серьезно лечить не нужно. Сама проходит, и практически без последствий. Мама Серго — Нино Теймуразовна — биолог по образованию и даже кандидат наук, засомневалась в диагнозе и убедила мужа вызвать специалистов из Клиники детских болезней II Московского мединститута — в ту пору ведущей педиатрической лечебницы страны. Завкафедрой проф. Н.И. Ланговой взял с собой мою маму — кандидата медицинских наук, автора серьезнейших по тем временам работ по скарлатине. Когда приехали на Садово-Каретую, мама, почти не глядя, сказала: «Это скарлатина! Это не краснуха! И ее лечить надо! Сама пройдет через три-пять дней, но осложнения могут быть серьезные!» Ланговой, а потом и академик Виноградов диагноз подтвердили. Еще в 1938-м японцами Д. Хиро и С. Тасака было открыто, что краснуха — вирусная болезнь. То есть пичкать ребенка антибиотиком как бы не было никакой нужды! Но скарлатина — заболевание бактериальное и весьма опасное! А в конце тридцатых-начале сороковых из антибиотиков был только пенициллин. Стрептомицин, как ты знаешь, открыли только в 1944-м. Короче говоря, лечение подоспело вовремя. Ну, Нино Теймуразовна, как ты понимаешь, была счастлива! Несомненно, рассказала обо всем мужу. И через несколько дней мама моя снова оказалась на Садово-Каретной. Лаврентий Павлович и его домашние тепло поблагодарили ее. Карточку с номером телефона мама хранила в бумажнике до последних дней. Его последних дней! Вроде талисмана. Об этой их встрече и рассказано в новелле «Мама». В том числе и о том, кем был Берия в действительности. Разумеется, использованы и архивные материалы…

Волли: — Там есть и основательный комментарий. Не хочешь его здесь повторить?

MAGNUM: — Нет! Понимаешь, тут ведь дело какое… Среди читателей газеты немало тех, кто сам или мамы, папы, дедушки, бабушки, братья, сестры которых пострадали от ленинско-сталинского режима. Не уверен, что они правильно поймут мою точку зрения. Я ведь и не думал пытаться оправдать зверства режима, а лишь рассказываю правду о трагедии одного человека и его семьи. Но есть такой психологический феномен: «эффект толпы» — «всеобщий одобрямс», или всеобщий «зиг хайль!» А с толпой обычно говорят не историки, а политики! В массе своей им правда не нужна, нужен, как нынче говорят, пиар! Но эти строки они будут читать, пребывая в убеждении, что в их трагедии виноваты Сталин и Берия. То, что он — Лаврентий Павлович — физически не мог спасти всех, их не трогает. И возможно, их надо понять. Шиндлер ведь тоже не был сестрой милосердия. Кого смог — спас. Да мало ли было таких, как Шиндлер. Прав ли был, к примеру, Берия, когда вытащил моего отца с Колымы и отправил на строительство Жигулевской ГЭС? А мог ли он со всеми так поступить? Вот в том-то и дело. Но такой ответ никак не устроит тех, чьи родичи остались ТАМ! Стругацкие в своей повести «Трудно быть Богом» дали аналогичную фабулу, ответа — нет.

Знаешь, что мне понравилось из нововведений в России? Предполагавшееся название нового праздника — День примирения и согласия! Понимаю, что это калька с известного Дня прощения, понимаю. А в итоге обильных дискуссий так и свели все к годовщине изгнания поляков из Московского Кремля… Но вот тогда, позволь, я одну фразу из комментария к «Маме» тут приведу:

«Поймите, это не «кто-то», это мы, наши родители, дедушки-бабушки, братья-сестры «единодушно одобряли»! И писали, писали доносы… Стреляли, допрашивали, сторожили, пытали… таких же, как они сами! И если не пытали, то уж одобряли — это точно!

И не спешите возражать!»

Нам бы в Эстонии такой… День примирения. Но, думаю, вряд ли получится. Помнишь, как Энна Ветемаа за «Монумент» ругали, как раз за фрагмент о братьях, что были в войну по разные стороны…

Но давай сменим тему. Хочешь, расскажу, с какой стати я написал эту книжку? Ну, которая «Пан Троглодит».

Волли: — Нет, не хочу! Читатель сам должен заинтриговаться таким названием, сходить в магазин, купить и проваляться со смеху всю ночь! Ты лучше расскажи, как у тебя такие… как бы это сказать, волшебные сказки и фантазии получаются?

MAGNUM: — А все просто! Вот смотри. Прочитал я тут в Интернете одну сказку. Полюбили, дескать, как-то давно друг друга парень и девушка. И поклялись, как водится, никогда не разлучаться. А богам это не понравилось. И превратили их: одного — в зверушку, другого — в растение! А знаешь, какой финал? Ни в жисть не догадаешься! С тех самых пор… коты и тянутся к валериане!

А теперь подумай, как это автор такой незатейливой сказки пришел к этой идее? А вот с конца! Увидел что-то… обычное, необычное — неважно, и задумался: и как же такое случилось? Если сохранил в себе детскую способность искать невероятное в повседневном — вот и объяснение!

Понимаешь, Волли, у каждого «Болдинская осень» приходит по-своему! Вопрос лишь в осознании и в бережном отношении к Музе!