Интеграция по-канадски

Грозит ли раскол родине «языкового погружения»?

Гвайн ДАЭР

Он молод для лидера партии (39), он гей, и он открыто говорит, что «изредка» употреблял кокаин, работая министром в правительстве Квебека в конце 90-х. Фактически Андре Буаклер практически идеально подходит для роли политика, призванного вернуть идее независимости Квебека поддержку молодых избирателей. К сожалению, это лишь одна из задач сепаратистской Parti Quebecois. Другая задача – заполучить голоса иммигрантов. И тут те самые качества Буаклера, которые делают его героем франкоговорящей квебекской молодежи, превращают его в проклятие для многих иммигрантов.

Вопрос о независимости стоял в центре политической жизни единственной канадской провинции, где французы составляют большинство, в течение более чем сорока лет, так что поколение истинных сепаратистов успело стать слишком старым для активной борьбы. Многие из их детей просто утратили интерес к этой идее – что может быть менее модным, чем идеология поколения ваших отцов! – и Parti Quebecois нужно найти способ его вернуть. Андре Буаклер, казалось, идеально подходил для этого.

Буаклер заручился поддержкой уходящего лидера Parti Quebecois Бернара Ландри и 15 ноября легко выиграл первый тур выборов: 53,6% членов партии отдали ему свои голоса. Это больше, чем получили все остальные кандидаты на пост председателя партии вместе взятые. Они верят, что Буаклер может вновь увлечь молодежь идеей независимости, и, возможно, они правы.

В своей победной речи Буаклер пообещал: «На следующих выборах мы будем добиваться мандата для проведения референдума о суверенитете Квебека. Давайте все работать во имя того, чтобы построить страну под названием Квебек». По тому, как Буаклер предпочитает заменять однозначное «независимость» более мягким «суверенитет», чтобы не пугать избирателей, можно понять, насколько слаба поддержка сепаратистской идеи среди франкоговорящих квебекцев. И даже если Буаклер привлечет к Parti Quebecois молодежь, одной этой меры будет недостаточно.

Первый референдум о независимости Квебека, проведенный в 1980 году, закончился победой противников независимости 60/40%, но второй, в 1995 году, продемонстрировал очень небольшой разрыв: в провинции с населением в семь с половиной миллионов за то, чтобы остаться в составе Канады, выступило лишь на 39 тысяч человек больше. Абсолютное большинство франкоговорящей «старой гвардии», чьи предки жили в Квебеке на протяжении многих поколений, проголосовало за независимость, но англоязычное меньшинство и 90% новоприбывших иммигрантов выступили против.

Очевидно, почему квебекские англофоны не хотят отделяться от страны, три четверти населения которой говорит по-английски, но почему их поддерживают также почти все новоприбывшие иммигранты? В конце концов большинство иммигрантов интегрируется именно во франкоговорящую общину.

Но происходит это в основном потому, что законы Квебека предписывают им отдавать детей во французские школы. Эти законы оставляют некоторый неприятный осадок, поскольку большинство иммигрантов, отказавшихся от своих корней, предпочли бы давать своим детям образование на английском – языке, который гарантирует мобильность на территории Северной Америки. Тем не менее, ясно, почему правительство Квебека настаивает на обучении детей иммигрантов во французских школах. Иммигранты являются единственной частью населения, которая продолжает расти, так что свободный выбор языка обучения быстро превратил бы Квебек в англоговорящий регион.

Этим законам сейчас почти 30 лет, и они возымели желаемый эффект. Более одной десятой населения Квебека является выходцами из других стран, каждый год в страну прибывает до 30 тысяч новых иммигрантов, но процент франкоговорящих квебекцев выше, чем когда-либо за последние сто лет. Новоиспеченные квебекцы в большинстве своем говорят по-французски на работе, отдают своих детей во французские школы, смотрят французское телевидение, но Parti Quebecois нечего надеяться, что многие из них проголосуют за независимость от Канады.

Причиной, почему большинство «старой гвардии» голосует за независимость, является историческая память о порабощении и притеснениях. Однако несправедливости давно уже в прошлом, франкофоны доминируют в политике Квебека, между средними доходами англоговорящей и франкоговорящей частей населения нет никакой разницы, и французскому языку в провинции ничто не угрожает. Но для многих потомков квебекских французов идея независимости является своего рода историческим «хеппи-эндом».

Бесполезно пытаться научить тем же эмоциям новых франкофонов, и у Квебека нет никаких практических причин, чтобы отделяться от Франции. Напротив, в проекте независимости заложен риск экономического распада и даже политической анархии – именно от этого бежали в Канаду многие иммигранты. Так что 90% из них проголосуют за то, чтобы остаться в Канаде, и все попытки Parti Quebecois убедить их в том, что за идеей сепаратизма стоит не только этнический национализм, но и «территориальный» национализм Квебека, обречены на провал.

Даже дети самих сепаратистов устали от проекта их отцов, именно поэтому Андре Буаклер и был избран лидером сепаратистов. Но тот стиль жизни, который позволяет ему импонировать молодому поколению «старой гвардии» - его открытая гомосексуальность и признания в употреблении кокаина, – только оттолкнет иммигрантов, которые в основном придерживаются консервативных взглядов.

Если весь англоговорящий Квебек и все иммигранты продолжат голосовать против независимости, тогда Parti Quebecois потребуется получить не менее 60% голосов франкоговорящей «старой гвардии», чтобы обеспечить идее независимости хотя бы минимальное большинство. А эта планка для них, скорее всего, по-прежнему слишком высока.