погода
Сегодня, как и всегда, хорошая погода.




Netinfo

interfax

SMI

TV+

Chas

фонд россияне

List100

| архив |

"Молодежь Эстонии" | 30.12.05 | Обратно

Как премьер-министр разминулся с Дедом Морозом

Новогоднее интервью Андруса АНСИПА «Молодежи Эстонии»

Евгения ГАРАНЖА


«Да все читатели сразу поймут, что на самом деле елок я не наряжаю! Все это позерство, и ничего больше!» — полушутя отбивался Андрус Ансип от попыток нашего фотографа снять его в праздничном обрамлении. Дома Ансипу украшать елку тоже не доверяют, там за это отвечает его восьмилетняя дочка.
— Думаю, человека, который в этом году стал дважды дедушкой, совершенно бессмысленно спрашивать, насколько он доволен уходящим годом.

— Да-а…

— Лучше спрошу, как вы провели Рождество.

— Традиционно. В канун Рождества с утра катались на лыжах. Около четырех часов побывали в церкви Святого Павла на рождественском богослужении, потом сходили на кладбище, зажгли свечки на могилах близких, потом были дома, ели, и тут пришел Дед Мороз.

— Для вас тот самый настоящий праздник конца года — это именно Рождество, или все-таки Новый год?

— Рождество как-то важнее. Хотя у обоих праздников свое значение. Рождество надо проводить в кругу семьи. И Дед Мороз — это тоже очень важная персона, когда в семье есть дети, а у старшей дочери уже свои дети, и все они собираются у нас дома. Хотя моя младшая, восьмилетняя дочка — это именно тот человек, который ждет Деда Мороза больше всего. Она, конечно, уже начинает замечать, что он как-то слишком уж похож на папу, но, по-моему, у нее еще остаются какие-то иллюзии — а поди знай! Вдруг это все-таки не папа!

— Воспользуюсь тем, что ваша младшая дочка точно не читает нашу газету, и поинтересуюсь, а какие же отношения с Дедом Морозом у самого премьер-министра.

— Мне с Дедом Морозом не повезло в том смысле, что он приносил мне подарки, но почему-то всегда случалось так, что это происходило в тот момент, когда я отправлялся покупать газеты. Мы сталкивались с ним на улице, там я читал ему свои стихи, но потом оказывалось, что киоск закрыт, а во время моего отсутствия Дед Мороз уже успел побывать у нас в гостях и уйти. Так что мы ни разу не встречались с ним дома.

— А какие подарки вам нравятся?

- Х-м… Вот… Трудно сказать…

— Неужели совсем ничего не приходит в голову?

— Мне нравится, когда дети возбужденно разворачивают и обсуждают подарки. Для меня это лучший подарок. Вещи сами по себе не производят на меня большого впечатления. А вот если говорить не о Рождестве, а, например, о дне рождения, тогда мне нравятся подарки, которые дети делают своими руками. Чаще всего это, конечно, рисунки. Но на Рождество рисунков, ясное дело, не бывает.

— Само собой! В Рождество о подарках обязан заботиться Дед Мороз.


Премьер — всем пример. Любитель забегов, велокроссов, катания на лыжах и вообще всяческого спорта, Ансип приучил к здоровому образу жизни даже своих телохранителей. Обязанные всегда сопровождать главу правительства в пределах Эстонии, ребята вскоре обзавелись спортивными велосипедами, а по вечерам, сменившись с дежурства, уже по доброй воле наматывают круги на катке по соседству от премьерского дома. 2 х фото Александра ГУЖОВА
Этим летом премьер-министр с семьей отдыхал в Испании. Из всей поездки ему, по его признанию, больше всего запомнился… поезд. Он пронесся мимо гуляющего по городу с младшей дочерью Ансипа с такой скоростью, что тот успел только почувствовать дуновение ветра на лице. Тут, наконец, турист из Эстонии понял, почему местные жители перебираются через рельсы чуть ли не бегом, даже если поезда еще не видно и не слышно.

— Ладно, теперь давайте поговорим о менее приятных подарках. Например, о предложении акционеров разваливающейся «Эстонской железной дороги» вновь продать ее государству. А государство заинтересовано в покупке? И как вы относитесь к аргументу продавцов, что, мол, если государство не купит железную дорогу, ее купят россияне, а значит, правительство подыгрывает России?

— Интерес зависит от цены. Прежде всего следует понять, какой товар предлагается государству и какую цену за него просят. Конечно, те, кто занят железнодорожным бизнесом, должны сотрудничать с российскими фирмами. Потому что, если не упоминать Россию, об эстонском транзите нет смысла говорить вообще. Здесь все рычаги все равно в руках России. Если она решит прекратить транзит через Эстонию, то это ее право. Если мы решим этого добиться, то это тоже возможно. Как путем принятия глупых решений, так и из-за того, что железная дорога просто развалится.

Но вопрос сейчас не в этом. Вопрос в том, насколько собственники железной дороги вообще осознают свою роль. Их, кажется, удивляет и разочаровывает то обстоятельство, что в Эстонии и в Европейском союзе есть законы, регулирующие деятельность монополий, что у нас не Дикий Запад, где значение имеют только сила и деньги. Я думаю, что покупатель должен осознавать, в каких законных рамках ему придется действовать, еще до покупки железной дороги.

— Не боитесь, что обвинения председателя совета Eesti Raudtee Эдварда Буркхардта, будто правительство играет на стороне России, учитывая нынешнее положение дел, за год до парламентских выборов сослужит вам дурную службу?

— Ну в чем эти российские интересы должны выражаться? Конечно, Россия заинтересована в том, чтобы железная дорога работала. А в чем еще? Я говорил вам об увиденном в Испании поезде, который мчался через город со скоростью 150 км в час. Мы же скоро окажемся в ситуации, когда впереди паровоза у нас будет идти регулировщик с флагом. Мы уже всерьез рассуждаем о том, что скорость движения поездов в городе нужно ограничить до 25 км в час. Более ста лет назад, когда только был изобретен паровоз, он уже мог двигаться со скоростью более ста километров в час. А сейчас мы пали так низко, что больше падать уже некуда. Дальше может быть только лучше. В то, что железная дорога окончательно развалится, я не верю. Но отставание от наших соседей, латышей и россиян, в этой области очень велико.

— Правительство установило себе точные сроки, в которые оно должно вынести решение о покупке «Эстонской железной дороги»?

— Сейчас собственники еще не сделали никакого конкретного предложения. Напротив, они ждут предложения от государства. И в то же время словно бы угрожают, что у них уже есть покупатель. Если вспомнить, как долго и болезненно в свое время шла продажа железной дороги, когда консультационной фирме за добрые советы было заплачено более 70 миллионов эстонских крон — хотя мне показалось бы более естественным, если бы за эти советы платил покупатель Baltic Rail Services, а не государство, поскольку они шли на пользу покупателю и во вред продавцу, — то нет никаких причин сейчас совершать сделку с железной дорогой с такой легкостью, будто речь идет о паре ботинок — примерил, подошли, купил. Речь идет о сложной и дорогой структуре.

— Еще один вопрос из сферы ответственности Министерства экономики и коммуникаций: пресловутый российско-немецкий газопровод. Депутат Европарламента Тоомас Хендрик Ильвес в эстонском выпуске журнала Economist критиковал Эстонию за то, что она заинтересовалась газопроводом лишь после того, как его прокладка стала свершившимся фактом. Может ли Эстония еще что-то предпринять для того, чтобы повлиять на этот проект?

— Прежде всего надо сформулировать, в чем состоит понесенный нами ущерб. Да, Эстония не была внутри этого процесса. А Финляндия была. С 1997 года, когда было сформировано коммерческое объединение, которое начало развивать проект газопровода, его членами были также фирма Neste и одно дочернее предприятие «Рурского газа», они продали свое участие Газпрому только в мае этого года. С 2000 года газопровод стал проектом Европейского союза. С 2003 года эта инфраструктура входит в число проектов Трансевропейской сети. Правда, в 2003 году Эстония не была членом Европейского союза, так что можно сказать, что это решение было принято без нас. Для нас это, ясное дело, неприятно. С нами не консультировались, но и мы в предыдущие годы не проявляли к этому проекту достаточного интереса.

Соседи по Балтийскому морю связаны с ним значительно теснее. Финская точка зрения по поводу этого газопровода достаточно проста: если у финских коммерческих объединений возникнет интерес присоединиться к газопроводу, то правительство их поддержит. Северные страны через свои фирмы с самого начала участвовали в создании этого проекта. Для нас источником беспокойства являются проблемы окружающей среды. Возможность потревожить захороненные на дне море опасные химикаты. Нам также предстоит как можно быстрее определиться: заинтересована ли Эстония присоединиться к газопроводу. Точку зрения, что России легче год прожить, не продавая газа Германии, чем Германии три дня обойтись без газа, я не разделяю. Продавцу так же необходимо продавать газ, как покупателю — его покупать. У него также возникает зависимость от денег, которые он получает за свой газ. В случае с газопроводом речь идет о нормальных коммерческих взаимоотношениях.

— В завершение российской темы спрошу следующее: недавно прозвучало заявление, что Россия не хочет возвращаться к договору о границе прежде, чем в Эстонии не будет избран новый состав Рийгикогу. Нас это устраивает?

— У Эстонии нет к России никаких территориальных претензий, и мы по-прежнему заинтересованы во вступлении договора в силу, но если заданный темп оказался для России слишком быстрым, нам остается с этим смириться. Может быть, и там должны смениться политические силы. В мире есть несколько государств, чьи границы не определены пограничными договорами. Например, у Китая ушло полвека на то, чтобы заключить пограничный договор с Россией. И ничего. Парадоксально, но примером самого тесного эстонско-российского сотрудничества являются как раз пограничные службы двух стран. Хорошее сотрудничество возможно и без договора о границе.

И вообще, что-то мы слишком много говорим об эстонско-российском сотрудничестве! Если посмотреть на объем прямых внешних инвестиций в Эстонию, то 80% всех инвестиций приходит из Швеции и Финляндии. А остальные 20% делятся между очень многими странами: США, Норвегией, Данией, Германией. А далеко позади идет Россия, чьи инвестиции в Эстонию составляют всего 1,2%. Эстонские бизнесмены вкладывают в Россию в несколько раз больше денег. Сейчас ситуация такова, что «русская тема» не заслуживает такого внимания, какое ей оказывают пресса и некоторые политики.

— Мне иногда кажется, что в вас все еще говорит министр экономики. Скажите, между вами и Эдгаром Сависааром случайно не объявлено соревнование — кто в правительстве лучше разбирается в экономике?

— А разве премьер-министр не должен разбираться в экономике?

— В 2006 году в Эстонии должен смениться глава государства. Знаю, что пост президента не является ключевым для вашей Партии реформ. И все же — какими качествами должен обладать человек, которого вы как премьер хотели бы видеть в Кадриорге?

— Пост президента важен для Эстонии, а значит, важен и для нашей партии. Эстонии нужет хороший президент. Уж Рийгикогу или коллегия выборщиков сумеет такого найти на следующие пять лет.

— Какой президент в вашем понимании «хороший»? Те два президента, которые были у Эстонии после восстановления независимости, очень разные личности.

— Леннарт Мери был хорошим президентом. И Арнольд Рюйтель хороший президент. Леннарт Мери создал институт президентства. А то, что Эстония вступила в Евросоюз и НАТО, во многом заслуга Арнольда Рюйтеля. Я уверен, что и следующий президент будет не хуже.

— Но вы-то сами находите в эстонской политической или общественной жизни таких людей, которых вам бы хотелось видеть на посту главы государства? Признайтесь, хотя бы не называя имен.

— Ой, их много! Нет, «много», наверное, сильно сказано. Их несколько.

— Скоро президент сменится и в России. Какой российский президент нужен Эстонии?

— Я уверен, что и Россия найдет себе хорошего президента.

— Помню, несколько месяцев назад вы высказались за то, чтобы отменить положение избирательного законодательства, разрешающее людям, не имеющим гражданства Эстонии и других стран ЕС, голосовать на местных выборах только после того, как они пять лет проживут на территории одного самоуправления. В какой стадии сейчас находятся эти поправки?

— Это ограничение совершенно неуместно. Если человек, не имеющий гражданства Эстонии, прожил в Эстонии пять лет, у него должно быть право участвовать в местных выборах вне зависимости от того, менял ли он место жительства внутри страны. Я очень надеюсь, что ограничение будет отменено в самое ближайшее время. Сейчас Министерство юстиции готовит соответствующий законопроект. Хотя торопиться нам некуда, потому что следующие выборы в местные самоуправления будут только через четыре года.

— Одной из центральных тем уходящего года стало принятие Евросоюзом проекта бюджета на 2007-2013 годы. А какие наиболее важные цели будет преследовать внешняя политика Эстонии в следующем году?

— Целью внешней политики Эстонии во все времена было укрепление благополучия и безопасности наших граждан. Эта цель неизменная. Я очень доволен, что по проекту бюджета ЕС на 2007-2013 годы Эстония будет получать около 70 миллардов крон в год. За каждую внесенную в общий бюджет крону мы получим 5 с половиной крон обратно. И эти кроны нам очень важны. Мы должны использовать их так, чтобы ускорить экономическое развитие Эстонии в целом. При наших темпах экономического роста в 10% в год грешно было бы мечтать о большем. Наш экономический рост основан на росте экспорта, быстром уменьшении безработицы. Экономика в очень хорошем состоянии, и мы можем позволить себе масштабные социальные реформы. Например, снижение подоходного налога с физического лица. Не облагаемый налогом минимум возрастет до 2000 крон, а «родительскую зарплату» будем платить, пока ребенок не достигнет 15-месячного возраста. Косвенно это тоже благодаря Европейскому союзу.

Если брать внешнеполитические цели более узко, то мы должны расширить сферу своих интересов. До сих пор мы в основном занимались своими ближайшими соседями, теперь пора обратить внимание на проблемы южноевропейских членов ЕС. Для нас всегда были очень важны трансатлантические отношения.

Еще хочу сказать о евро. Для того, чтобы присоединиться к евро с 1 января 2007 года, нам надо соблюсти Маастрихтские критерии. Большинство из них не представляет для нас никаких трудностей. Наш бюджет в равновесии, внешнего долга практически не существует. Он составляет менее 5% ВВП, и мы могли бы выплатить его хоть сегодня, но это было бы неразумно. Он и так исчезнет к 2010 году. Доля инвестиций в нашем бюджете намного больше, чем у это обычно бывает у стран Евросоюза. Единственная наша проблема — критерий инфляции. Но если экономика растет на 10% в год, то уровень инфляции в 3,9% является не следствием неверных решений, а признаком быстрого экономического роста и роста цен на нефть.

Цена топлива, если не учитывать акцизы, у нас на мировом уровне, а вот доходы наших людей куда меньше, чем во Франции или Германии, поэтому значение топлива в нашей потребительской корзине настолько велико, и поэтому оно влияет на нашу инфляцию в два раза сильнее, чем в среднем по Европе. Есть методы, которыми можно подавить инфляцию. Например, мы могли бы временно уменьшить налог с оборота на продукты питания с 18% до 5%. Но наше правительство этого не планирует, потому что игра с налогами привела бы к образованию бюджетного дефицита объемом в несколько миллиардов, и это сделало бы нашу экономическую среду куда менее предсказуемой. А это куда большая ценность для Эстонии, чем переход на евро в какой-то конкретный день. Мы продолжим подготовку, но мы должны отдавать себе отчет в том, что не все зависит от нас и что мы вовсе не обязательно получим евро к 1 января 2007 года. Хотя, по прогнозам, мы сможем уложиться в критерий инфляции к октябрю 2006 года.

— Ваш прогноз: в конце 2006 года эстонские солдаты уйдут из Ирака?

— Я бы очень хотел надеяться, что одного года будет достаточно. В Ираке процесс демократизации идет достаточно быстро. Мои личные впечатления от встреч с иракскими лидерами говорят о том, что вскоре иракские вооруженные силы смогут контролировать территорию своего государства. И потребность в присутствии союзнических войск значительно уменьшится. Численность союзнических войск будет значительно сокращаться в течение следующего года. Но сейчас их уход из Ирака повлек бы за собой хаос.

— Спасибо.

— Но мы же еще совсем не поговорили о будущем!

— А что еще вы бы хотели сказать о будущем?

— Одна из наших проблем — это рабочая сила. Безработица уменьшается. В некоторых городах ее уже нет. Мы уже говорим о нехватке рабочей силы. Эту проблему можно преодолеть, повышая производительность труда при помощи новых технологий. Наша проблема в том, что профессорские кадры в наших университетах достаточно старые, а о наукоемкой экономике можно говорить только тогда, когда люди с докторской степенью есть в достатке не только в университетах, но и на производстве. А сейчас университеты не могут даже подготовить для себя нужное количество профессоров. В следующем году мы должны обратить больше внимания на государственную программу подготовки докторов.

Еще вопросы народонаселения. Они остаются актуальными. Мы должны помогать тем супружеским парам, которые хотят иметь детей, но почему-то не могут. Таких пар у нас около 20 тысяч. Они могли бы иметь детей с помошью медицины, однако искусственное оплодотворение достаточно дорого. Если в Дании 6% всех новорожденных появляется на свет в результате искусственного оплодотворения, то в Эстонии только полпроцента. В Дании родителям компенсируется 90% расходов на оплодотворение. У нас — только 50%. В бюджете следующего года на поддержку искусственного оплодотворения у нас впервые выделено 10 миллионов крон. Хотя для того, чтобы достичь уровня Дании, нам понадобилось бы 100 миллионов крон.