Несостоявшийся музей

Виктор ПЕРЕЛЫГИН

Заходите, пожалуйста. Это
Стол поэта. Кушетка поэта.
Книжный шкаф. Умывальник. Кровать.
Это штора - окно прикрывать.
Вот любимое кресло. Покойный
Был ценителем жизни спокойной.
Д.Самойлов. Дом-музей

Дом Д.С. на Тооминга, 4. «На прогулку». На втором плане: Иван Иванов работает в саду. 2 х фото автора

«Я явился на свет в родильном доме доктора Фези, где-то на одной из Мещанских (Москва), 1 июня 1920 г. по новому стилю». Такписал о своем появлении на свет поэт Давид Самойлов в «Памятных записках» в первой части раздела «Дом». Из 70 лет последние14 он прожил с семьей в курортном городке Пярну. От балтийского берега до Тооминга, 4, через пляж, Приморский парк -неторопливая прогулка у поэта занимала не более часа. Тихий, утопающий в зелени городок и еще более тихая улица сприлегающими к ней крохотными переулочками явили собой прекрасную поэтическую мастерскую, в которой созданы многие поэмы,в их числе и «Сон о Ганнибале», а также значительная часть стихов.

Попытка создать в Пярну мемориальный музей Давида Самойлова (после его трагической кончины 23 февраля в Таллиннскомрусском драматическом театре на юбилейном вечере Бориса Пастернака) не увенчалась успехом, несмотря на то, что мысль этаказалась легко реализуемой и вдове поэта, и ее пярнуским друзьям.

Пярну. 24 февраля 1990 г. Без четверти одиннадцать из Таллинна позвонила Ирина Белобровцева: «Вчера на вечере Бориса Пастернака умер Дезик. Жди звонка от Гали. Готовься ко всему». Моя семья в шоке. Телефонный звонок раздался ровно в одиннадцать. Голос Галины Ивановны звучал ровно и спокойно: «Виктор, вчера вечером умер Давид Самойлович. Завтра выезжаем в Москву. Пете (сыну Самойловых) ни в коем случае ничего не говорите. Я уверена, что Давид Самойлович хотел бы, чтобы в Москву его сопровождали вы и Виталий (Белобровцев). Мы в отеле «Олимпия». Петю и Пашу надо привезти сюда. Со мной Гердты».

Из Таллинна в Москву мы с Виталием выехали 25 февраля в 15.00 и привезли тело поэта в один из московских моргов. Всю ночь ехали по какой-то стратегической дороге, на перекрестках включая выносную синюю мигалку, что дало возможность значительно сократить наш скорбный путь.

Кабинет Д.С. Таким поэт оставил свой кабинет навсегда. Март 1990 г.

27 февраля. Прощание москвичей с Давидом Самойловым в зале ЦДЛ (Центральном доме литераторов). Собор Донского монастыря. Вечером поминки в ЦДЛ.

Отснять кабинет смог только 1 марта, по возвращении из Москвы. Кажется, тогда и родилась идея создания Дома-музея Давида Самойлова на эстонской земле. Точного представления о том, как будет функционировать музей, не было даже у Галины Ивановны, но все понимали: кабинет должен сохраняться в том виде, в каком его оставил сам поэт перед отъездом в Таллинн. Книги из кабинета аккуратно будут перенесены на второй этаж в спальню Павла (младшего сына Самойловых). Этой работой займется Максим Рогальский (пярнуский знакомый семьи), и только он, чтобы при возвращении книг на прежнее место ничего не перепутать. Многочисленные папки с рукописями и письмами Галина Ивановна перенесет сама. За мной - ремонт и реставрация мебели.

Невероятно трудным было приступить к «разрушению» кабинета. Здесь всего касалась рука поэта. Во всем его порядок, его дух. «Кто начнет?» Мы понимали, что труднее всех будет Галине Ивановне. За ней слово.

1 июня 1990 г., в день 70-летия поэта, у дома собрались друзья и любители поэзии Д.С. не только из Эстонии, но и из Москвы. Наступил волнующий момент, когда была открыта мемориальная доска с надписью: «В этом доме с 1976 по 1990 г. жил поэт Давид Самойлов». Основные работы по ремонту Дома-музея были безвозмездно завершены к концу июля 1991 г. благодаря соседу и другу семьи поэта Сулеву Лаанпере. Но после августовских событий и последовавшего за ними распада Советского Союза идея создания музея гибла на глазах. Все закончилась продажей дома и отъездом семьи Самойлова в Москву. Обстоятельства складывались не в нашу пользу. По новым эстонским законам город не имел права финансировать музей в частном доме, а на его покупку в казне не было денег. Это сейчас легко говорить: «Надо было искать спонсоров!» Какие спонсоры в 1991-1992 годах? Мы все были бедны, а ближайшее будущее, мягко говоря, туманно. Не исключено, что если бы поэт в это время был жив, он лично принял бы решение о возвращении в Москву, но, возможно, без продажи дома. Высказанная мысль небезосновательна.

Мемориальная доска на фасаде бывшего самойловского дома на Тооминга, 4. Фрагмент. Фото Михаила ПЕРЕЛЫГИНА

В 1976 г. Самойловы покупают нижний этаж дома на Тооминга, 4 и всей семьей переезжают из Москвы в Пярну, как на дачу. В 1980 г. дочь бывшей хозяйки продает им второй этаж. На первом этаже остаются: просторная кухня, столовая, кабинет поэта, а вместо всегда шумной детской - тихая гостиная. На втором этаже у каждого ребенка своя комната и спальня для родителей. Все складывалось прекрасно. Однако через два года в дневнике появилась запись: «12 марта 1982 г. Пятница. В понедельник (15 марта) Д.С. уезжает по издательским делам в Гослит и думает к 1985 г. окончательно перебраться в Москву. Чему Галина Ивановна спокойно, в мягком тоне, возражала, и Д.С. не противился». В январе 1983 г., вернувшись из очередной поездки в столицу, Д.С. решительно заявил: «Надо жить в Пярну». Пройдет не более трех месяцев, и на Тооминга, 4, прозвучат иные слова: «Пярну. 22 апреля, воскресенье. И снова услышал от Д.С., что он собирается с семьей в Москву: «Да, да, пярнуский период у меня закончился два года назад. Мне здесь больше делать нечего!». Видя мою взволнованность, Галина Ивановна, глядя на Д.С., спокойно произнесла: «Но дом мы продавать пока не будем». В последующие годы разговоров об окончательном переезде в Москву не было. Напротив, когда Д.С. получил Госпремию, у семьи было твердое намерение реконструировать все надворные постройки...

В течение десяти лет жила надежда на восстановление кабинета поэта. Однако стало ясно, что хозяин Тооминга, 4, не предоставит нам такой возможности. К тому же дом основательно перестроен, хотя и стоит на прежнем фундаменте. Но в появившемся белом чуде (в Пярну его называют «Белый дом») легко улавливаются контуры прежнего самойловского дома, а городские власти сдержали свое слово и установили на фасаде дома новую мемориальную доску с прежней надписью: «В этом доме…».

Ничто не мешало воссозданию кабинета поэта в моей квартире, где он неоднократно бывал со своей семьей. Однако кабинет, в котором поэт никогда не сидел за «своим» столом, не напечатал ни одной строчки на «своей» машинке, не брал с полки ни одной «своей» книги… Что это за кабинет? В будущем, возможно, появятся другие легко реализуемые варианты увековечивания памяти поэта в Пярну, имеющего прямое отношение к истории не только русской, но и эстонской культуры. Не случайно поэт и писатель Яан Кросс писал о Д.С. в предисловии к их совместной книге стихов «Бездонные мгновения»: «Меня радует то, что у Давида Самойлова нашлось время, чтобы сделать более доступной русскому читателю довольно весомую часть эстонской поэзии. И еще - приятно, что Эстония, с которой он связал свою дальнейшую судьбу, дала ему столько тем и мотивов для всего творчества последнего десятилетия. В этом смысле его поэтический труд являет собой лучший образец наведения мостов между культурами разных народов».

Нам, жителям Эстонии, не надо оформлять виз и ехать в другое государство, чтобы побывать на могиле любимого поэта, прах которого покоится рядом с матерью на пярнуском Лесном кладбище. Мы можем в любое время прогуляться по тихим, уютным, излюбленным местам Д.С.: по «Кунингам» и по «Ганнибалову» (Шведскому) валу, по вечернему песчаному берегу залива и по малолюдной улице Тооминга, не останавливаясь, но замедляя свои шаги у дома под номером 4… Разве этого мало? И все-таки жаль несостоявшегося музея!

Пярну, февраль 2005 г.

Подробнее о Давиде Самойлове можно узнать в Интернете по адресу: http://www.hot.ee/samojlov