Культура вместо политики

Йосеф КАЦ

Главным, по мнению И.Вананурма, является то, чтобы голос сету был услышан. фото Александра ГУЖОВА

О пограничном договоре между Эстонией и Россией последние полгода говорили так часто и интенсивно, что на язык так и просится уточнение: «Сглазили!». Но в спорах о том, была оккупация Эстонии или ее не было, каким образом лучше преподнести этот факт «под одним соусом» с ратифицированием договора о границах, все как-то позабыли о тех, к кому неоднократно обсуждавшийся Тартуский мирный договор и проведенные им некогда границы имеют самое непосредственное отношение, – эстонском субэтносе сету. Если и вспоминали о них, то исключительно в связи с шумными и несколько карнавальными пикетами у стен замка Тоомпеа.

Между тем оказалось, что о сету говорят не только на западном, но и на восточном берегу реки Нарвы: в начале нынешней недели в Санкт-Петербурге состоялась конференция «Финно-угорский мир в контексте диалога культур России и Европы». Среди участников делегации от нашей страны участие в ней принял и один из лидеров эстонских сету – старейшина Конгресса сету Эстонии, издатель региональной газеты Setomaa Ильмар Вананурм.

— О чем шла речь на мероприятии, в котором вам выпала возможность принять участие? – с ответа на этот вопрос один из ведущих сетуских активистов начал свой рассказ как о поездке в Россию, так и о перспективе развития эстонско-российских отношений с точки зрения сету в целом.

— Присутствовать на всех мероприятиях конференции мне, признаюсь, не удалось: я был занят подготовкой нового номера своей газеты, так что пришлось ограничиться одним днем – вторником. Я сделал доклад о сету в Эстонии, а также встретился с начальником Управления президента России по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами Модестом Колеровым. Мы поговорили с ним, и я выслушал его точку зрения: согласно ей сету якобы являются отдельным народом. Лично я это не поддерживал никогда – для меня сету это псковские или печорские эстонцы. Об этом, кстати, уже сто пятьдесят лет назад писал Императорской академии наук и Фридрих Рейнхольд Крейцвальд, да и другие исследователи.

Признаюсь, я умышленно не хотел говорить и не говорил в России о политических проблемах. Потому что моя задача говорить о них с правительством Эстонии, гражданином которой и эстонцем я являюсь. Не думаю, что говорить о политике с представителями другой страны – мое дело: для этого у нас есть свои министерства и чиновники. Давление на них мы оказываем уже давно, пытаясь обратить внимание на печорских эстонцев. Причем далеко не всегда успешно: даже в 1999 году, когда была последняя перепись населения, мы пытались выяснить у государства, сколько же сету осталось всего, однако ответа не получили. Когда политики заговорили о границе – та же история: вроде как сету и не эстонцы, и не русские, а вообще неизвестно кто – их можно, как говорится, вообще посылать куда подальше. Складывается такое мнение, что государственные деятели прекрасно понимают, что сету – это псковские эстонцы, но боятся это высказать.

— Г-н Колеров же, как известно, напротив, пытался показать вам, что российские власти замечают сету, их своеобразие и культуру, всячески поддерживают ее... Может быть, если сету хорошо в России, нет смысла и бороться за их воссоединение в одном уезде, как это было шестьдесят лет назад?

— Я говорил г-ну Колерову, что сету всегда воспитывались на эстонской культуре, эстонской, так сказать, грамотности. Конечно, в царское время школы преподавали на русском, с минимумом предметов на сетуском языке. Но большинство сету учились все же в годы Эстонской Республики, когда преподавание велось на эстонском, и люди привыкли к этому языку. Когда же после 1944 года был образован Печорский район, эстонские школы были ликвидированы – и это была первая причина, почему множеству сету пришлось покинуть свой край.

Был и экономический фактор. Но родные места и деревни, где живут родственники, все равно остались – по обе стороны границы. Я говорю про современную границу, которую обозначили уже после войны. Будто нельзя было договориться даже если не на довоенной, хотя бы где-то посередине, на половине, так сказать, Тартуского мира. Но наши политики все спешат-спешат в Евросоюз... Вот и доспешились – не знаю даже, как они найдут выход из сложившейся ситуации. Проблема сету, на мой взгляд, это не только их проблема, но и практически всех эстонских политиков. Долгое время они делали вид, будто бы России вообще нет – смотрели только на Запад: вот вам и результат.

— Получается, что на даный момент отказ российской стороны ратифицировать договор о границах в том виде, который он получил после ратификации в парламенте Эстонии, для решения проблемы сету даже выгоден?

— Мы проводили четыре или пять пикетов, я лично ходил и к президенту Арнольду Рюйтелю, и к спикеру Рийгикогу Эне Эргма, передавали более 12 тысяч подписей тех, кто категорически не согласен с этой границей и какими-либо новыми договорами с Россией. Потому что граница ЭССР неправильная – это граница победителя, навязанная им, граница исскуственная, неправильная, несправедливая. Пускай будет какая угодно другая – только не эта.

— Насколько реальна ситуация, что граница, являющаяся, на ваш взгляд, правильной, справедливой, будет между Эстонией и Россией установлена?

— Все реально. Если только будут люди, добивающиеся этого. К сожалению, в правительстве слишком много людей, которые и думать об этом не хотят, не имеют о нас, сету, представления и иметь не хотят. Это и есть самое грустное: когда даже узнать не хотят, что за земля Петсеримаа, что за уезд был когда-то. Как мне говорила Эне Эргма: «Если мы потребуем Петсеримаа назад, то и другие будут требовать!» Я спросил ее, кто, мол, эти другие, а она ответила – дескать, Литва должна будет Польше свою часть отдать. Но это же, извините, чушь: я жил в Литве и знаю, как родилась Литовская Республика!

Такое чувство, что, торопясь неизвестно куда и зачем, наши политики не понимают, что по нынешней границе у сету как единого народа просто нет будущего. Ведь народ остается только тогда, когда у него есть территория и определенное количество людей. Это ведь, как и у животных: отними территорию, и вид исчезнет – как, например, если высушить болото, живущие в нем лягушки исчезнут.

— Параллель, безусловно, пессимистичная. Но удалось ли вам в ходе своей поездки каким-то образом предотвратить этот процесс исчезновения?

— Повторюсь, что говорили мы, в основном, о культуре, а не политике. Так, например, я напомнил, что хор эстонских сету длительное время не гастролировал в Петсеримаа, – представители администрации Псковской области даже сами этому удивились. Надеюсь, что мне в ближайшее время удастся посетить и Псков, и Печоры и поговорить с представителями местной власти.

Главное, чтобы о нас, сету, не забывали. Тогда и наша культура, и наш народ сохранится. Пускай даже и разделенный пока государственными границами.