Наказание для Пеппи

К числу благотворных последствий присоединения Эстонии к ЕС можно отнести тот факт, что в стране заговорили о ювенальном (подростковом) праве. В Таллинне и Тарту уже работают специальные прокуроры, призванные следить за расследованием правонарушений, совершаемых подростками. Юристы, полицейские и прокуроры, представляющие как бы суровую сторону закона, говорят о необходимости смягчения судебных строгостей в отношении детей.

При этом, как ни парадоксально, в общественном мнении все чаще обнаруживается тенденция критики «снисходительного» отношения представителей закона к юным правонарушителям. Зачастую за ужесточение наказаний ратуют представители социальных служб и педагоги.

На это обстоятельство в газете Postimees обращает читательское внимание генеральный прокурор страны Норман Аас. Действительно, мало кому из педагогов может понравиться ребенок, отстающий в учебе и к тому же постоянно нарушающий порядок. Таких бы с глаз долой, из сердца вон! На такую позицию зачастую работают СМИ, сенсационно подающие подробности преступлений и педалирующие малый возраст правонарушителя.

По логике сторонников «нулевой толерантности» Пеппи ДлинныйЧулок давно бы «мотала срок» в спецшколе или ином «исправительном» заведении – в школу не ходит, живет без родительского пригляда, сопротивляется полиции.

Чтобы благоразумно реагировать на правонарушения несовершеннолетних, пишет генпрокурор, прежде всего, следует понять их причины. И как бы ни высоки были статистические данные, жизнь показывает, что правонарушения для подростков в большинстве своем явления эпизодические, что подавляющая часть нарушителей все же вырастают в законопослушных взрослых.

«Преступность несовершеннолетних зачастую можно объяснить стремлением подростков опробовать различные способы поведения в многообразном с их точки зрения обществе. Им не хватает опыта поведения по правилам общества. В силу этого причины нарушений в период развития подрастающего человека кроются зачастую в стремлении к приключениям или агрессивности проблемного переходного возраста», – пишет генпрокурор.

С его точки зрения, проблем у современных детей более чем достаточно. Им приходится сталкиваться с отживающими общественными структурами, социальной и географической мобильностью, ростом материального расслоения общества, снижением роли семьи. Все эти факторы работают против чувства защищенности.

Современное общество порождает немало «маленьких стариков», не способных преодолеть собственный душевный разлад. От человека, который по годам еще ребенок, ждут участия в общественной борьбе, на которую он не способен. В итоге дети совершают самоубийства, страдают от депрессий, пьют, принимают наркотики.

Многие из преступлений, совершаемых несовершеннолетними, рационально объяснить невозможно.

Представление о том, что к несовершеннолетним правонарушителям следует относиться иначе, чем ко взрослым, зародилось в Европе еще в начале прошлого столетия. Тогда же, в начале ХХ века, появились принципы ювенального права. Подростков в силу их социальной незрелости карают мягче, чем взрослых. Наказание в виде длительного тюремного заключения применяется к ним лишь в исключительных случаях. Цель такой «снисходительности» — не навешивать заранее на социально не окрепшего человека ярлык преступника, способный исковеркать всю жизнь. На первый план выдвигаются воспитательные, а не карательные методы, индивидуальный подход с учетом личностного и социального своеобразия юного человека.

Говоря о ювенальном праве, генпрокурор Норман Аас отмечает такое его важное отличие, как скорость делопроизводства по нарушению, чтобы подросток четко ощутил прямую связь между проступком и реакцией на него. Ощущение безнаказанности дает эффект «снежного кома», когда за «незамеченным» нарушением могут последовать другие, но уже более серьезные.

Цель ювенальной юстиции – предотвратить новые преступления. И, как показывает практика разных стран, где она существует, такая цель достижима. Главное, чтобы общество выбрало верные средства воздействия на нарушителя или наказания.

Отечественная же карательная практика строится на тюрьмах и спецшколах. Даже без результатов аудита Государственного контроля (он проводился в 2004 году) нетрудно догадаться, что обе эти формы рождают больше проблем, чем меняют ситуацию к лучшему.

По мнению генпрокурора, даже «специальные тюрьмы для несовершеннолетних не особенно эффективны. В восприимчивом подростковом возрасте вживание в тюремную жизнь может наступить настолько быстро, что уже через несколько месяцев из заключения может выйти обученный циничный преступник. Так что в тюрьмы и спецшколы имеет смысл отправлять только тех несовершеннолетних, которые представляют действительную угрозу для общества. Для всех остальных правонарушителей достаточно иных мер воздействия».

Правда, все это остается пока лишь благопожеланием, хотя об обуздании подростковой преступности у нас говорится давно, много и подробно. При всем этом даже после поправок 2002 года наш Пенитенциарный кодекс сохраняет за судом право карать несовершеннолетнего наравне со взрослым тюремным заключением. Несмотря на появление у нас специальных прокуроров по делам несовершеннолетних и специального отдела при Пыхьяской региональной прокуратуре, обществу в целом еще предстоит немалая работа над осмыслением важности и необходимости ювенальной юстиции. Оно должно понять, что «для такой страны, как Эстония с ее убывающим народонаселением, каждый ребенок, оказавшийся преступником, — невосполнимая потеря. Что наша общая цель – не плодить преступников… И наименьшее, что требуется для этого от каждого из нас, это изменить личное отношение к детям, научиться замечать ребенка, нуждающегося в помощи до того, как она окажется ему бесполезной». «МЭ»