Владимир ШКОЛЬНИКОВ: наша задача — построение гражданского общества

Фото Александра ГУЖОВА

— Что вы имеете в виду, господин Школьников, говоря о демократизации в широком смысле? Что входит в круг интересов вашего Бюро (БДИПЧ), которое, если не ошибаюсь, находится в Варшаве?

— Да, штаб-квартира у нас в Варшаве. И Бюро, в общем-то, более известно своей работой по наблюдению за выборами. Этим специально занимается Департамент по выборам. Наш же Департамент по демократизации практически ведет работу между выборами. Это и вопросы гендерного равенства, которые вынесены как раз на этот семинар, это так называемые вопросы демократического управления, чрезвычайно важные для построения демократического общества. Это улучшение работы парламентов и политических партий, а также работа по реформированию законодательства и построению правового государства. Это работа по улучшению судебной системы, особенно адвокатских сообществ, поскольку, как мы видим, наметился серьезный разрыв между прокуратурой и судьями, с одной стороны, и адвокатами, с другой. Они как-то далеко ушли друг от друга в смысле, например, полномочий и т.д. Это, наконец, вопросы миграции, свободы передвижения. Словом, круг вопросов большой.

Работаем мы, в основном, в бывших республиках Советского Союза — на Южном Кавказе, в Казахстане, Украине, Белоруссии, частично в России, в Молдавии.

Вопросы, которые мы затрагиваем, касаются вовлечения различных слоев населения в общественную жизнь, повышения квалификации госслужащих, в основном, служащих именно среднего звена, некоторые из них как раз и являются разработчиками законопроектов.

В определенной степени мы занимаемся и некоторыми аспектами реформ пенитенциарных систем, улучшения законодательства в сфере альтернатив тюремному заключению. Это могут быть штрафы, общественные работы и т.д. Мы даем свои комментарии к различным законопроектам, прежде всего по части их соответствия международным стандартам, в частности, обязательствам перед ОБСЕ.

— В Эстонии, как известно, несколько лет работала миссия ОБСЕ и была достаточно активна. Потом она была отозвана, что вызвало немалое огорчение в среде русскоязычного населения. Вы считаете, что это было сделано правильно?

— На этот счет было принято политическое решение эстонского государства, и я не могу давать ему оценку. Тем более, что теперь Эстония вошла в Европейский союз, а там существуют различные механизмы помимо влияния и действий ОБСЕ.

— А все-таки скажите, на Эстонию распространяется влияние БДИПЧ — Бюро по демократическим институтам и правам человека? Мы, живущие в Эстонии, в сфере вашего внимания или нет?

— Не могу сказать, чтобы у нас были здесь какие-то специальные проекты. В рамках ОБСЕ есть другие механизмы влияния, работы. Скажем, каждую осень, обычно в сентябре или октябре, бывают двухнедельные встречи — своего рода конференции ОБСЕ по выполнению обязательств в сфере человеческого измерения, которые как раз и посвящены тому, как выполняют свои обязательства в области прав человека государства-участники. Отличительной чертой этих встреч, этих конференций является именно свобода высказываний, оценок, мнений как самих государств, так и неправительственных организаций, работающих в этих странах. И я знаю, что представители некоторых неправительственных организаций Эстонии, занимающиеся именно проблемами нетитульного населения, присутствуют там и выступают со своими комментариями, замечаниями. Это, насколько мне известно, вызывает порой довольно острые дискуссии. Иными словами, совсем необязательно, чтобы наше Бюро осуществляло здесь, в Эстонии, какие-то специальные проекты.

Скажу также, что каждый четверг в Вене на уровне послов собирается так называемый Постоянный совет ОБСЕ, где обсуждаются различные вопросы, и ни одно из государств не имеет иммунитета против того, чтобы вопросы, связанные с правами человека, с демократией в нем, оставались вне поля зрения Постоянного совета.

— Вы сказали, что наблюдение за принятием законов, формированием законодательной базы в той или иной стране входит в круг задач, интересов ОБСЕ. Но известно ли ОБСЕ, что круг законов, сформированный в Эстонии в начале 90-х, был рассчитан на мононациональное государство, хотя неэстонское население составляет треть страны. Оно и сейчас остается, по сути, таким, учитывая еще и подзаконные акты, и отсюда многие проблемы, волнующие русскоязычное сообщество страны.

— Не могу сказать, чтобы наше Бюро специально занималось этим вопросом.

— Известна директива ЕС, в соответствии с которой наши военные пенсионеры, лишенные многих прав, должны получить, наконец, постоянные виды на жительство со всеми вытекающими отсюда последствиями. Тем не менее, некоторые эстонские чиновники, причастные к этой проблеме, уже высказывают сомнение в том, что так и будет. Уже говорится, что с каждым будут разбираться отдельно, и неизвестно еще… Словом, похоже, что проволочек будет немало. Скажите, должна ли неукоснительно выполняться директива ЕС?

— Я бы не хотел брать на себя роль — комментировать директивы Евросоюза. Но могу лишь с уверенностью сказать, что директивы ЕС являются очень серьезными документами.

— И мы должны сделать вывод из этого замечания? Скажите, какой представляется вам Эстония, так сказать, со стороны?

— Не могу сказать, что ОБСЕ расставляет оценки государствам-участникам, это ведь организация равноправных членов. Но я бы все-таки сказал, что замечаний, жалоб, в том числе и от неправительственных организаций, из Эстонии становится меньше. Возможно, в других международных организациях, скажем, в Совете Европы, дискуссии на эти темы идут больше.

— А вы знакомы с деятельностью Центра информации по правам человека в Эстонии?

— Да, знаком.

— Тогда скажите, правильно ли, что организация, единственная в Эстонии, по существу, вплотную занимающаяся проблемами русскоязычного населения, нарушением прав человека, находится в очень нелегком финансовом положении? Это ведь существенный атрибут того самого гражданского общества, о котором вы говорите…

— Деятельность неправительственных организаций всегда сопряжена с вопросами обеспечения своего существования. Конечно, гражданское общество должно существовать, оно должно развиваться. Однако наступают моменты, когда международное сообщество не может, скажем так, прямо финансировать неправительственные организации. Они должны находить какие-то внутренние резервы для своего существования.

Хотя, я думаю, что государство должно поддерживать неправительственные организации. Говоря это, я не имею в виду конкретно Центр информации по правам человека или какую-то другую, отдельно взятую неправительственную организацию. Речь идет вообще об организациях такого рода. Если та или иная страна уже достаточно экономически развита, если она поднялась, то должна взять на себя ответственность за то, чтобы в ней существовало и развивалось действенное гражданское общество. Я имею в виду и финансовую поддержку.