Австрийский гамбит

Йосеф КАЦ

14 марта исполняется шестьдесят семь лет аншлюсу – включению Австрии в состав нацистской Германии.

И хотя дата эта некруглая, важность ее в свете идущей в современном эстонском обществе дискуссии о судьбе нашей страны в годы Второй мировой войны очевидна: с событий тех дней начинается долгая череда перекраиваний карты Европы. Тех перекраиваний, отголоски которых актуальны и по сей день.

Обломок империи

Термин «аншлюс» — отнюдь не изобретение нацистской политики. Слово это, в прямом переводе с немецкого означающее не более чем «соединение», впервые прозвучало в шестидесятых годах XIX века. Идея объединения всех немецкоговорящих жителей Европы в единое национальное государство исходила в ту пору от австрийцев. Точнее – от монархов Австро-Венгерской империи, стремившихся сосредоточить под своей короной подданных бесчисленных княжеств, герцогств и вольных городов – живых реликтов Средневековья, существовавших на территории нынешней Германии. История, однако, распорядилась иначе: после австро-прусской войны 1866 года стало ясно, что роль «объединителей Германии» ускользает от Габсбургов в руки талантливого и жесткого канцлера Пруссии Отто фон Бисмарка.

Идеи пангерманизма, однако, не исчезли с политической арены окончательно: то затихая, то становясь вновь популярными, они неожиданным образом чуть было вновь не стали реальностью на излете Первой мировой войны. В вихре революционных событий октября 1918 года, напуганные выходом из состава двуединого государства Венгрии, консервативные круги Австрии добились, чтобы Национальное собрание страны приняло решение о воссоединении с Германией. Такой поворот событий не устраивал страны Антанты, меньше всего заинтересованные в усилении поверженных противников: они сделали все возможное, чтобы воля Национального собрания Австрии так и осталась на бумаге. Более того – подписанный в 1922 году Женевский протокол напрямую обязал австрийцев отказаться от заключения каких-либо договоров с Германией – неважно, финансовых или торгово-экономических.

Национальный и политический шок, пережить который выпало австрийцам в начале двадцатых годов прошлого столетия, представить нелегко: бывшая империя Габсбургов рассыпалась, и ее приобретавшиеся веками земли стали частью новых государств: Венгрии, Польши, Румынии, Югославии. Собственно Австрия, как шагреневая кожа, сжалась до республики с населением в шесть с половиной миллионов человек, большинству из которых в условиях сотрясавших постверсальскую Европу социальных и экономических кризисов оставалось два пути: жить имперскими воспоминаниями или лелеять надежду на реванш. К началу тридцатых оба эти настроения стали задавать тон всем австрийско-германским отношениям.

Кнут и пряник

Первая попытка обойти навязанные странами-победителями правила была предпринята в 1931 году: правительства Германии и Австрии выступили с предложением создать таможенный союз. Но державы Антанты были по-прежнему сильны, версальская система крепка, и инициатива провалилась. Как оказалось, ненадолго: после прихода к власти в Германии гитлеровской нацистской партии курс на присоединение Австрии становится приоритетом немецкой внешней политики.

Молодой гитлеровский режим предпочитал действовать авантюрными методами – в духе приснопамятного «пивного путча». 25 июля 1934 года полсотни прибывших из Баварии австрийцев-эсэсовцев, переодетых в форму австрийской гражданской гвардии, ворвались в кабинет к канцлеру Австрийской Республики Энгельберту Дольфусу. Требования «народных мстителей» были сформулированы предельно кратко: немедленная отставка. Дольфус, придерживавшийся радикально-правой политической ориентации, никогда не скрывал неприятия идеи объединения с Германией. Раненный заговорщиками в горло Дольфус умер, так и не подписав акт об отставке. К захваченному мятежниками зданию парламента стали стягиваться правительственные войска, а симпатизировавший убитому австрийскому канцлеру Бенито Муссолини срочно мобилизовал пять дивизий и выдвинул их к границе. Становилось ясно, что путч провалился.

Новое австрийское правительство, возглавленное Куртом фон Шушнигом, продолжило линию своих предшественников: курс на сближение с фашистской Италией и надежду на восстановление империи Габсбургов в ее былых границах. Впрочем, в реализации столь глобальных планов быть серьезным подспорьем дуче не мог. Реставрация Австро-Венгрии не входила и в планы Англии и Франции. Шушнигу, противнику немецкого нацизма и объединения с Германией, волей-неволей пришлось двигаться в сторону проявившего неожиданную расположенность к Австрии Третьего рейха.

История Австрии с 1934 по 1938 год – это история подчинения ее воле немецких политиков. Даже беглый хронологический обзор свидетельствует об этом: 1936-й – договор между Веной и Берлином о согласовании австрийской внешней политики с Германией и соглашении о совместной борьбе с коммунизмом. 1937-й – амнистия в отношении нацистов и постепенное введение их в государственный аппарат. Правда, германская сторона не уставала делать официальные заявления о нерушимости суверенитета Австрии, однако переговоры с третьими державами о неизбежности «воссоединения двух немецких народов в одном государстве» велись параллельно.

Единственный выбор

Неизбежная развязка приближалась: 7 февраля 1938 года в Вене был подписан протокол об установлении контроля Германии над внешней политикой Австрии, а пять дней спустя канцлер фон Шушниг был вызван в резиденцию Гитлера. Произнесенная фюрером вместо приветствия тирада о том, что вся история Австрии заключалась в ее воспрепятствовании реализации жизненных интересов германского народа, была прологом к ультиматуму: пост министра внутренних дел и главы тайной полиции передавался лидеру австрийских нацистов Артуру Зейсс-Инкварту, а все члены нацистской партии, не попавшие под предыдущие амнистии, немедленно освобождались из тюрем. В случае отказа – вторжение на территорию Австрии немецкой армии.

Сложно сказать, осознавал ли Шушниг безвыходность ситуации. С одной стороны, он лично знал Зейсс-Инкварта по воинской службе и даже рекомендовал его в члены Государственного совета Австрии. До 1938 года он не состоял в нацистской партии, хотя и поддерживал идею о слиянии австрийского и германского государств. Но назначая Зейсс-Инкварта главой МВД, канцлер Шушниг понимал – надеяться не на что и не кого: по дипломатическим каналам он уже был оповещен о том, что западные страны фактически «сдали» Австрию Гитлеру. Несколько дней спустя это было оглашено открыто: министр финансов Великобритании заявил, что его страна никогда не давала никаких гарантий независимости Австрии, а президент США Ф.Рузвельт вообще отказался комментировать австрийскую проблему.

Выступая 24 февраля перед австрийскими парламентариями, Шушниг огласил германские требования. У здания парламента возник стихийный митинг, участники которого были однозначно против соединения с Германией. Для того чтобы спасти общество от противостояния и хоть как-то воспрепятствовать поглощению Австрии могущественным соседом, на 12 марта был назначен общенародный референдум. Единственный его пункт был сформулирован на редкость расплывчато, если не сказать – двусмысленно: «С канцлером Шушнигом за Австрию; мы хотим свободную и немецкую Австрию, независимую и социальную Австрию, христианскую и единую Австрию». Голосующему, соответственно, оставалось только обвести «да» или «нет».

Референдум состоялся – но почти на месяц позже. Как и ожидалось, подавляющее большинство – 99,7% обвели в бюллетенях слово «да». Впрочем, быть «с Шушнигом за Австрию» стало к тому времени невозможно даже теоретически: 11 марта канцлер подал в отставку, а австрийскую границу перешла двухсоттысячная германская армия.

Была такая страна

Берлинское радио сообщило, что войска вводятся для помощи родственному народу: в Вене якобы вспыхнул кровавый коммунистический путч. Но необходимость в пропагандистском трюке пропала сама собой: к удивлению немцев, австрийцы встречали вермахт цветами и улыбками. Австрийская армия, получившая приказ не оказывать сопротивления, капитулировала. Ранним утром 12 марта в Вену прибыл Гиммлер, и Зейсс-Инкварт торжественно объявил о признании недействительной статьи Сен-Жерменского мирного договора 1919 года, согласно которой запрещался аншлюс с Германией без санкции Лиги. Назавтра в австрийскую столицу прибыл Гитлер, а 14-го фюрером был издан указ об упразднении австрийского государства. Австрия – «Восточное государство», Österreich, — была официально переименована в Ostmark, «восточную землю», и на правах провинции включена в состав Рейха. В течение первой декады апреля аншлюс Австрии признали Великобритания и США, так что перенесенный Гитлером на 10 апреля референдум оказался не более чем фарсом.

Историки и по сей день спорят, что заставило австрийцев так единодушно отказаться от собственной государственности – ведь даже бывший президент Австрийской Республики Вильгельм Миклас и кардинал Теодор Иннитцер демонстративно голосовали «за» аншлюс. Покорность судьбе? Желание ощущать себя частью новой могущественной германской империи, а не гражданами небольшого центральноевропейского государства? Почему Запад согласился с аншлюсом без какого-либо осуждения содеянного?

От присоединения Австрии Германия получила шесть австрийских дивизий, 10% населения, 17% территории и доктрину «цветочной войны» — она оправдает себя еще один раз, при присоединении населенных преимущественно немцами чешских Судет. Австрийцам выпало довольствоваться медалью в виде знаменосца со свастикой, помогающего разорвать кандалы символической фигуре «младшего брата», концентрационным лагерем «Маутхаузен», куда незамедлительно были брошены «опасные для нации лица» и сомнительной привилегией сражаться за «Великую Германию» на Восточном фронте.

Независимое Австрийское государство возродилось в 1945 году, и за ним негласно установился статус жертвы гитлеровской агрессии, принявшей на себя удар первой в Европе. Насколько правомерна такая оценка событий 11-14 марта 1938 года – вопрос открытый. И хотя история имеет дурную привычку не учить своим примером ничему, один урок из аншлюса извлечь все же нелишне: разрушенное собственными руками восстанавливать зачастую приходится слишком долго и мучительно.