«Вирония» выходит на связь

Нелли КУЗНЕЦОВА

Юрий Сильмансон вам ответит… Фото Николая ШАРУБИНА

Так, очевидно, и должно было получиться, что водолаз, спасатель — и по профессии, и по призванию — возглавил военно-историческое объединение «Вирония». Я спросила у Юрия Сильмансона, почему они выбрали для своего объединения именно такое название. И он объяснил, что это имя штабного корабля, погибшего в августовскую ночь 1941 года у мыса Юминда, когда море, по словам очевидцев, было красным от крови. Корабли, уходившие из Таллинна, попав на минное поле, взрывались, с берега их обстреливали немецкие батареи, с воздуха бомбили самолеты. Местные жители, не спавшие в ту страшную ночь, рассказывали потом, что уцелевших моряков, пытавшихся вплавь добраться до берега, расстреливали прямо в воде.

Собственно, в конце 80-х молодые люди, собравшиеся в группу, которая и послужила основой «Виронии», начинали именно как подводно-поисковый клуб. Их волновала трагическая история гибели кораблей, особенно хотелось разгадать тайну «Виронии», тем более что погибший корабль так и не был найден. А он был известен на флоте — и своими международными рейсами в довоенное время, и потом, в самом начале войны… Хотя там, где погибла «Вирония», сами они спускаться не могли. На таких глубинах нужна аппаратура, какой у них не было и нет, специальные смеси, какими должен дышать водолаз и на которые эти добровольные поисковики, эти энтузиасты (полузабытое слово, не так ли?) рассчитывать не могли. Но само это слово, само название «Вирония» стало для них своеобразным символом — прошедшей войны, неразгаданных ее тайн, погибших ее солдат, оставшихся безвестными, непохороненными.

Вот так, с поиска погибших кораблей и началась их добровольная деятельность, которую можно назвать и хобби, но которая фактически стала настоящей, серьезной, большой работой. Особенно, когда от подводных поисков они перешли к материковым, то есть к поискам на суше. Юрий Сильмансон говорит, что поиски останков погибших советских бойцов их всех, как он выразился, «сильно захватили». Да и могло ли быть иначе?

У самого Юрия под Псковом, под Великими Луками воевал дед, в начале войны трудно, страшно выходил из окружения. Другой близкий родственник погиб в Брестской крепости. Наверное, погиб… Потому что никаких известий о нем родные не получали. Много лет спустя благодаря усилиям писателя Смирнова, его поискам, его выступлениям в печати и по радио, страна, а в том числе и семья Юрия, узнала, как героически держались защитники Брестской крепости, хотя фронт ушел уже далеко от границы.

У Алексея Козлова, тоже члена правления «Виронии», отец получил высокое звание Героя Советского Союза. Да и у других членов объединения кто-нибудь из семьи обязательно воевал…

Так что для многих это, очевидно, зов души, что-то вроде долга перед воевавшим поколением. Хотя никто из ребят, в том числе и сам Юрий, громких слов не говорит. Они работают серьезно, домовито, имея специальное разрешение, лицензию Департамента защиты старины, в чьем ведении находятся подобные работы.

Да и что говорить… Чтобы заниматься такими поисками, надо иметь определенное мужество. Вот так однажды они наткнулись на череп, из которого выпал комочек засохшего мозга с застрявшим в нем осколком. Какие мысли, какие ощущения мог породить этот чудом сохранившийся мозг существовавшего когда-то человека?

Но дело не только в этом… Надо иметь специальные приборы, а главное, много знать, знать, где искать, кого искать.

В своих поисках они, бывает, находят не только останки советских солдат, но и немецких, а случается, и эстонских. И чтобы определить, к какой армии принадлежал погибший солдат, надо идентифицировать элементы сохранившейся формы, может быть, пуговицы или, главным образом, обуви, она все-таки сохраняется дольше всего, а также оружие, патроны и т.д. Впрочем, Юрий сказал, что сапоги, офицерские сумки и т.д. в большинстве случаев отсутствуют. Очевидно, в голодные послевоенные годы, когда вокруг царила разруха, местные жители забирали то, что могло быть полезным в скудном хозяйстве.

Красноармейские книжки, которые были у наших солдат, сохранялись плохо. И они радовались, когда вместе с останками находили, скажем, медали или ордена. Тогда по номеру этой награды можно было найти в военных архивах имя и фамилию погибшего. Вот так год назад на Сааремаа вместе с останками погибшего они нашли медаль «За боевые заслуги». Московские поисковики помогли им по номеру медали определить, что убитый был сержантом Низовкиным Виктором Егоровичем, уходившим когда-то на войну из Свердловской области. И уже год или более они пытаются найти родственников этого погибшего сержанта. Ведь, скорей всего, о гибели этого человека семья так ничего и не узнала. Пропал без вести… Среди тысяч и тысяч других, таких же, как он, сгинувших в неизвестности.

Словом, вся эта работа требует и целеустремленности, и настойчивости, и знания истории, в том числе и знания истории войны, сражений, шедших в разных регионах страны. Они изучают карты, книги, стараются, как говорит Юрий, научиться читать между строк.

Члены «Виронии» много работают на Сааремаа. Известно, что в 41-м там шли жесточайшие бои. Оборону там долго держала знаменитая 315-я батарея капитана Стебеля. Огнем своих орудий батарея перекрывала Ирбенский пролив, мешая немцам прорваться. Юрий подробно рассказывает, как были расположены артблоки и командный пункт батареи. Он со своими ребятами бывал там не раз. Даже нырял там, как он говорит, на 2-м артблоке. В последний момент, когда держаться уже не было сил и не было снарядов, подземные этажи расположения батареи были затоплены. Рассказывают, что капитан Стебель сам открыл заглушки, пустив в ходы батареи грунтовые воды. Рассказывают также, что немцы пытались ее осушить, но не знали секретов…

Между прочим, мы показали Юрию письма оставшихся в живых защитников Моонзунда. В 60-х годах их начал собирать Терентий Максимович Зубов, генерал-майор в отставке, тогдашний руководитель секции ветеранов войны. Когда он умер, папку с письмами забрал кто-то другой, потом третий. Чуть ли не три десятка лет она передавалась из рук в руки. Потом ее долго хранил у себя Георгий Иванович Поцелуев. Он и принес ее в редакцию.

Трудно, почти невозможно спокойно, без слез и волнения читать эти безыскусные послания. Нигде, ни в одном из них нет громких слов, высокопарных выражений. А ведь защита Моонзунда летом и осенью 41-го года — одна из самых славных и горьких страниц войны.

Письма рассказывают, как последние защитники острова, батареи, израненные, полуживые, были захвачены немцами. Но перед этим они еще успели молотками разбить дальномер, стереотрубу, взорвать орудия, все, что стало бесполезным, но все равно не должно было достаться врагу. Безоружные, они еще пытались отбиваться штыками.

Бывший дальномерщик батареи Стебеля рассказывает в своем письме, что две девушки-эстонки нашли его, раненого, беспомощного, пытались переодеть в гражданскую одежду, но он решил, что был матросом и умрет как русский матрос.

А в других письмах рассказывают, как пытались спрятать от фашистов раненого Стебеля, прикрыть его своими спинами. Старались даже натянуть на него, полуживого, чью-то рубашку, чтобы немцы не догадались… Но кто-то из кайтселийтчиков указал на него пальцем: «Вот он, Стебель…»

Григорий Александров, тоже бывший защитник Моонзунда, пишет, что был со Стебелем в одном концлагере в Валга. Всему лагерю было известно, рассказывает он, что немцы предлагали Стебелю восстановить затопленную им, уничтоженную батарею со всеми ее помещениями и ходами, обещали ему за это звание полковника и свободную жизнь. А когда стало ясно, что сломать капитана не удастся, вытащили его, уже полумертвого, долго издевались над ним на плацу, избивая палками, а потом расстреляли возле рва, куда сбрасывали умерших.

А в других письмах рассказывают, что тоже видели расстрел Стебеля, но им все же кажется, что в последнюю минуту ему удалось бежать.

Интересно, что Юрий Сильмансон, которому из других источников было известно многое из того, о чем рассказывали письма, говорит, что Стебель не был расстрелян. Его, как генерала Карбышева, облили на морозе холодной водой и оставили умирать в ледяной глыбе.

Очевидно, жизнь, война и смерть капитана Стебеля так обросли легендами, что уже трудно понять, где правда, а где предания, передающиеся в течение многих лет из уст в уста.

И все же мы надеемся, что письма защитников Моонзунда в какой-то степени помогут поисковикам «Виронии» в их работах. На Сааремаа, особенно на полуострове Сырве, в 41-м и в 44-м погибло так много наших солдат и командиров, что кажется, будто земля начинена этими непогребенными, не похороненными останками.

Кстати, там же, на Сааремаа, ребята из «Виронии» нашли склад старых артиллерийских снарядов. И это было очень серьезное дело, потому что рано или поздно на снаряды мог бы наткнуться кто-то другой, непосвященный, неподготовленный…

Но вот что горько… В 2003-2004 годах они нашли немало останков погибших наших солдат. Но они остаются непогребенными, как выразился Юрий, по христианскому обычаю, иными словами, официально, быть может, с соответствующими почестями. С понятной обидой Юрий сказал, что «никому до этого нет дела». Во всяком случае, не было до сих пор… А ведь они работают на собственный, как говорится, страх и риск, используя для своих работ, поездок, походов собственные средства, отрывая их от семьи. Но разве это не должно касаться всех нас? Тем более сейчас, когда идет подготовка к празднованию 60-летия Победы над фашизмом и когда вокруг этой даты и всего, что связано с ней, разгорелись такие политические битвы. Неужели не сумеем собрать средства? Неужели не найдутся люди, готовые спонсировать такие работы?

Останки погибших воинов должны быть подобающим образом похоронены в отведенных для этого местах на кладбищах. И с этим нельзя, невозможно медлить. Тем более что появилось немало так называемых «черных поисковиков». Черт знает, что это за люди. Одни, быть может, ищут медали, ордена, военное оружие, все, что стало модным и можно с выгодой продать на рынке. Другие, быть может, просто разоряют подготовленные к захоронениям, задокументированные и «привязанные» к местности останки советских солдат. В последнее время, как сказал Юрий, испорчены, испоганены, уничтожены немалые результаты их трудов. Найденные ими останки не дождались официального погребения. И это больно, горько, обидно. И за тех, кто погиб когда-то, защищая нас от фашистов, и за нынешних, тех, кто старается отдать дань памяти и уважения этим погибшим. Чтобы, как сказали бы наши бабушки, их души наконец успокоились. А главное, быть может, чтобы успокоились мы все, живущие ныне. Возможно, кто-то и не чувствует этого, но ведь все мы в долгу перед ними, погибшими. Неужели не сможем защитить их память? И их останки?

А их много. Еще не похоронены матросы и офицеры трагически погибшего Мерекюлаского десанта. Ребята из «Виронии» хотят сделать для них отдельное захоронение. Потому что в районе их гибели мемориал есть, а захоронения нет. Хотя они понимают, как нелегко это будет «пробить».

Впрочем, речь не только о захоронениях… Ребята из «Виронии» поправляют памятные доски, сорванные с памятников. Словом, работы много. И поисковики «Виронии» нуждаются в поддержке. Для работы необходимы более совершенные приборы, не просто металлоискатели, которые есть сейчас у них. Нужны рабочие руки, нужны люди, способные делать всю эту работу.

Тем, кто хочет и может помочь, сообщаем электронный адрес «Виронии»: www.vironia.org.ee