Диалог лучше, чем два монолога

С председателем комиссии по иностранным делам Рийгикогу Энном ЭЭСМАА беседует Татьяна ОПЕКИНА

Фото Александра Гужова

— Господин Ээсмаа, были ли у вас с республиканцем Марко Михкельсоном, два года до вас возглавлявшим комиссию, какие-либо серьезные разногласия? Если были, то означает ли «перемена мест» некое обновление или корректировку внешнеполитической линии парламента?

— Республиканцы, уйдя в оппозицию, высказывали опасения, не претерпят ли серьезных изменений стратегия и тактика внешней политики Эстонии. Мы заверили их, что нет, не претерпят, их опасения напрасны. Внешняя политика при смене правящих коалиций обычно мало меняется, ибо она отличается большей преемственностью и стабильностью в отличие от политики внутренней, где партийные разногласия по социальным вопросам, проблемам экономики и т.д. обычно более сильны. Наше сотрудничество с Марко Михкельсоном было доброжелательным и конструктивным, хотя в каких-то оттенках и нюансах понимания тех или иных проблем мы расходились и голосовали по-разному. А «перемена мест» произошла не амбиций ради, а потому, что центристы стали одной из правящих партий и, значит, наряду с реформистами и Народным союзом должны взять на себя ответственность за все происходящее в стране.

— Вторично избранный на президентский пост Джордж Буш обрисовал новую концепцию американской внешней политики коротко и емко: глобальное лидерство и борьба с терроризмом. Владимир Путин назвал внешнюю политику сегодняшней России прагматичной и многовекторной. Как бы вы в двух словах охарактеризовали внешнюю политику Эстонии?

— Эстония состоит в Евросоюзе и НАТО, и это обстоятельство является определяющим. Конечно, при этом у нас есть двусторонние отношения с нашими ближайшими соседями, и не только с ними. Свежий пример — только что подписанный договор о границе с Россией. Эстония заинтересована, чтобы вокруг нее была широкая зона стабильности, безопасности и демократии, чтобы у наших соседей все шло хорошо, без конфликтов.

— Понятно, что у Эстонии как члена Евросоюза единая с ним внешняя политика. И тому подтверждение — пресс-конференция 10 мая в Москве Жана-Клода Юнкера, премьер-министра Люксембурга — страны, председательствующей сейчас в ЕС. «Существующие сейчас между Россией и Балтией проблемы, — сказал он, — это одна из проблем в рамках Евросоюза». В то же время страны-старожилы ЕС, такие, как Франция, Германия, Великобритания, проводят самостоятельную внешнюю политику, более того, являются ключевыми игроками на мировой арене. Как вы к этому относитесь?

— Все страны ЕС, большие и маленькие, старожилы и новички (нам вообще-то не нравится деление по любого рода категориям) равноправны. И когда ЕС говорит о той или иной внешнеполитической проблеме, то это солидарное мнение, общая позиция.

— А если у Эстонии есть особое мнение, не совпадающее с позицией большинства?

— Во всяком случае, это наше особое мнение будет высказано и услышано.

— Джордж Буш в ходе визита в Ригу 8 мая заметил, что страны Балтии далеко продвинулись вперед на пути развития демократии и потому могут быть примером для Грузии, Украины или Молдавии. А депутат Европарламента Марианне Микко добавила к тому же, что просто-таки долг Эстонии — помочь этим странам, передать им свой опыт. Что же в этом опыте такого замечательного? Живем мы трудно, доходы значительной части населения низки, безработица велика, стресс поселился почти в каждом доме и т.д. Не самим ли народам Грузии, Украины или Молдавии решать, по какому пути идти? Вспомните, еще не так давно Эстония очень тяготилась советами извне, из другой столицы...

— Совершенно правомерный вопрос. Но тут все обстоит так, что страны, которые эстонский опыт интересует, сами обращаются к нам с просьбой о сотрудничестве. Соответствующие контакты уже есть: осуществлено несколько проектов с Украиной (один из них — совместно с Канадой). Когда Эстонию с визитом посетил президент Грузии Михаил Саакашвили, он выразил пожелание, чтобы налаженное с его страной сотрудничество продолжилось. Грузинские дипломаты обучались у нас на курсах, причем стипендии им платила Швеция. Приезжали в Эстонию и грузинские парламентарии, а мы были у них. Только что из командировки вернулся Март Нутт, который был длительное время в Азербайджане. Так что пожеланий и просьб в наш адрес высказывается немало, и это понятно, ведь исходные позиции у всех этих стран были одинаковыми, все мы вышли из пространства советской экономики и социальной жизни. А сегодня Эстония уже член ЕС и НАТО, и это результат не только наших пожеланий. Пройден большой путь, приложено много усилий, чтобы соответствовать высоким критериям Евросоюза и НАТО.

— Гуру современной политологии Збигнев Бжезинский подчеркивает, сколь важно во внешней политике разграничивать долговременных союзников, временных партнеров, скрытых оппонентов и открытых врагов. Как, пользуясь этой схемой, охарактеризовать сегодняшнее отношение Эстонии к России?

— Я бы начал с того, что Россия для нас вечный сосед, и отсюда вытекает все остальное. Евросоюз, членом которого мы являемся, выстраивает, как известно, партнерские отношения с Россией.

— Евросоюз — да, но об Эстонии пока что такого не скажешь.

— В отличие от многих эстонских политиков я считаю, что наши отношения с Россией не столь уж плохи, они вполне нормальные, у нас есть культурный обмен...

— Вы не идеализируете?

— Так я считаю, ибо у нас нет непреодолимых проблем. Есть некоторое непонимание в определенных областях, конкретно — в трактовке известных исторических событий. Думаю, что только что подписанный договор о границе не закрывает двери, а наоборот, открывает их для серьезных двусторонних переговоров. Министр иностранных дел России Сергей Лавров во время подписания договора выразил пожелание, чтобы продолжилась работа межправительственной комиссии, которая была приостановлена три года назад, поскольку Валентина Матвиенко ушла тогда со своего поста, а на замену ей никто не был назначен. Вероятно, российская сторона не считала это для себя приоритетом. Теперь открываются новые возможности. Уже набирает обороты экспорт в Россию продукции эстонского растениеводства. Наши отношения становятся более спокойными, прагматичными. Хотя не надо думать, что все произойдет в одночасье.

— Не могу не привести здесь одну цитату из Маргарет Тэтчер: «Серьезное отношение к России — это, кроме всего, и расчет. Слабая или сильная, как партнер или как головная боль, Россия всегда имеет значение»...

— Конечно, глупо вести себя так, будто рядом нет такого большого соседа. Считаться с этим соседством, учитывать его надо всегда, хотя и не зацикливаться на нем, ибо у Эстонии есть и другие соседи, другие направления внешней политики.

— Вы говорили о желающих приобщиться к эстонскому опыту развития демократии. Но и Эстонии есть у кого поучиться, как успешно налаживать сотрудничество с восточным соседом. Хельсинки под боком.

— Согласен. И эстонские политики неоднократно это делали и будут делать. Опыт Финляндии тем более интересен, что эта страна воевала с Россией. И если после войны финны сумели нормализовать отношения с восточным соседом и, более того, вывести их на высокий уровень доверия и партнерства, то, несомненно, у них есть чему поучиться.

— Как вы можете объяснить следующее парадоксальное явление: несколько лет подряд эстонские политики уверяли международную общественность, что договор о границе с Россией готов, и они хотели бы его подписать, но не могут по вине российской стороны, которая капризничает, тянет и медлит. Но как только Сергей Лавров предложил подписать договор, пригласил главу эстонского МИД в Москву и действие свершилось, те же эстонские политики, что называется, с порога начали укорять-обвинять-упрекать Урмаса Паэта в поспешности, в том, что Тартуский мир в договоре не упомянут, а территориальные претензии остались неудовлетворенными, хотя о них никто, кроме время от времени митингующих сету, и не упоминал. Получается, что и так плохо, и эдак нехорошо. Не проглядывает ли здесь пресловутое эстонское упрямство?

— Начнем с того, что Тартуский мир в договоре не упомянут с согласия обеих сторон. Дело в том, что в процессе подготовки договора о границе Россия предполагала опереться на договор 1991 года, Эстония же настаивала на Тартуском мире. В результате обе стороны пошли на компромисс, деполитизировав договор. Конечно, среди наших политиков существуют разные оценки случившегося, тем более, что в воздухе уже чувствуется дыхание осенних местных выборов и представляется возможность в очередной раз разыграть русскую карту. Но не будем забывать: все эстонские правительства участвовали в процессе подготовки пограничного договора, все были единодушны. Говорят, мол, времена изменились, в России сейчас многое настораживает, фон для договора не тот, что был раньше. Ну что ж, я предвижу, что процесс ратификации договора в Рийгикогу будет довольно трудным и эмоций в зале заседаний парламента будет предостаточно.

— В преддверии 60-летия со дня победы над фашизмом Эстония без устали повторяла, что II мировая война не была ее войной. И то правда, Эстония не была тогда субъектом мировой политики, и по ее земле прошли как гитлеровцы, так и солдаты антигитлеровской коалиции. Но вот сейчас, когда Эстония суверенна, можно ли сказать, что война в Ираке — ее война? Ведь эстонские военнослужащие отправились в далекий Ирак не на экскурсию...

— В составе коалиционных вооруженных сил Эстония участвует в патрулировании, разоружении террористов (война уже закончена), нормализации обстановки в стране. Хотя ни для кого не секрет, что как в самом Ираке, так и в мире существуют разные, прямо противоположные мнения по поводу правомерности действий США и их союзников в этой стране. Понятно, что часть иракцев считает всех вооруженных людей, ступивших на их землю, оккупантами, хотя эти войска пришли туда на время и уйдут при первой же возможности. Рийгикогу дал мандат на пребывание в Ираке группы ESTPLA до конца этого года.

— Уже упомянутая Маргарет Тэтчер справедливо заметила, что национальные государства — дело рук человека, а не природы. И все они, или почти все, являются результатом сделок и дипломатических усилий и в определенной мере сохраняют целостность благодаря им. И еще: «Коллективная вина, переходящая от поколения к поколению, — очень опасная идея, которую можно распространить на всех за редким исключением». «Железная» английская леди знает, что говорит. Между тем Эстония все время настаивает на извинениях со стороны России за вчерашний день. Но разве сама независимость, суверенность Эстонии, полученная, к счастью, без единого выстрела, не является одновременно и извинением, и подарком, и завоеванием, и Бог знает чем еще? Не прагматичнее ли успокоиться, строить достойную и благополучную жизнь, не упустив к тому же сегодняшних проблем, которых немало в том же Евросоюзе?

— Тут есть непонимание как с одной, так и с другой стороны. Многие в Эстонии уверены, и я в том числе, что очень важно признание Россией того, что случилось в сороковых годах. Тем самым Россия даст оценку и своей истории, которая так до конца еще не прояснена. Да, съезд народных депутатов в 1989 году признал Пакт Молотова-Риббентропа недействительным, и Владимир Путин сослался на это решение на пресс-конференции 10 мая. Это серьезный сигнал и очень сильный аргумент. Но все дело в том, что Россия, объявившая себя правопреемницей СССР, далеко не всегда ведет себя как правопреемница. Тот же МИД России указал, что стремление Таллинна возложить на Россию ответственность за действия СССР в странах Балтии в 1940 году, которые квалифицируются эстонской стороной как оккупация, не отвечает принципам добрососедства. Выходит, СССР — это одно, а Россия — это другое... Конечно, мы не должны забывать, что Россия и россияне многое сделали для того, чтобы СССР перестал существовать, что борьба за демократию и свободу велась не только в Латвии, Литве, Эстонии, Молдавии и т.д., но и в самой России. Мне лично было бы достаточно, чтобы Россия признала то, что случилось в 1940 году, когда СССР оккупировал Эстонию, а потом, после окончания войны, продолжил оккупацию. Если Россия считает, что все оценки уже сделаны и они адекватны, что ж, у нее есть на это право. Но тогда для Эстонии так и останется невыясненным, получила она независимость в 1918 году или 1991-м? И этот вопрос будет мучить людей еще долго. Хорошо, если между нашими странами возникнет диалог вместо двух монологов, когда стороны говорят мимо друг друга.

— Спасибо за беседу.