"Молодежь Эстонии" | 11.11.05 | Обратно

Мужчины — «кавалеры», мужчины — «товарищи» и женщина в бизнесе

Нелли КУЗНЕЦОВА

Фото Александра ГУЖОВА

Разговор с Ирис ПЕТТАЙ, известным эстонским социологом, начался с того, что Эстония, по ее словам, страна людей, в основном, продающих свою рабочую силу. Предприниматели составляют 12 процентов работающего населения. Много это или мало? Какова доля в бизнесе мужчин и женщин? Как выглядят на общем фоне женщины-предпринимательницы, в первую очередь, русские женщины? Как это сказывается на экономике Эстонии?

— Проблема трудовой занятости, пожалуй, одна из самых сложных в Эстонии. Как мы выглядим в этом плане на фоне стран Европейского союза? Шагаем наравне? Отстаем или опережаем?

— Шестнадцать лет назад, в 1989 году в Эстонии было 800 тысяч работающих, сейчас — всего лишь 600 тысяч. Видите, как много мы потеряли. Конечно, причины тут разные. В начале 90-х развалились многие предприятия.

— Прежде всего, союзного подчинения…

— И не только… Около 100 тысяч человек уехали из Эстонии в Россию, Украину, Белоруссию и т.д. И в основном, это работоспособные люди, быть может, даже наиболее квалифицированные, умелые, энергичные… Это немалый потенциал.

Но и сейчас людей, которые могли бы работать в Эстонии, намного больше, чем та цифра, которую я назвала. Но для них, увы, нет рабочих мест.

По официальной статистике, безработица составляет у нас 10%. Это много.

— Хотя в действительности она еще выше…

— Это так. Если говорить, например, о молодежи, то пятая часть молодых людей в возрасте от 15 до 24 лет, а в иные годы и четверть, не имеют работы. На Северо-Востоке не работает каждый пятый человек.

— Устрашающие цифры.

— Конечно. Безработица — это бедность, недоедание, болезни, алкоголизм. Тем большее значение имеет для нас, для нашей республики развитие бизнеса. Это одно из самых приоритетных направлений. Во всяком случае должно таким быть.

И тут я хочу обратить особое внимание на тему именно женского бизнеса, его развития.

Доля женских предприятий, то есть образованных женщинами, составляет около 33%. Это треть всех предпринимательских структур вообще.

— Это больше или меньше, чем в целом по Евросоюзу?

— Давайте сравним... В Голландии женский бизнес составляет 34% всего бизнеса в целом, в Финляндии — 33%, в Греции — 24%, в Дании — 22, в Италии — 25, в Ирландии — 18%. Словом, в сравнении со странами Евросоюза наши показатели как будто совсем неплохи. Но вот в Америке, например, женское предпринимательство составляет 40%. И эта цифра растет постоянно. Женщины там в 2 раза чаще, чем мужчины, создают новые предприятия.

— И это зачастую женщины, которым уже за 40. Так во всяком случае сообщают периодические издания. И пропаганда женского бизнеса в средствах массовой информации, насколько мы можем судить, велика. Не так ли?

— Конечно. В Америке считают, что женщины создали около 18-19 миллионов рабочих мест. Объем женского бизнеса составляет 2,3 триллиона долларов в год.

— Так ведь это, кроме всего прочего, огромная помощь государству. И весьма значительный вес в обществе.

— Конечно. Должна сказать, что в Эстонии в общем-то поняли, что бизнес надо развивать, он поддерживается, насколько это возможно, и на государственном, и на муниципальном уровне. Однако при этом имеется в виду весь бизнес как таковой. И совершенно не учитывается, что существует такая его специфическая часть, как женское предпринимательство. Об этом даже не хотят говорить. Некоторые даже утверждают, что выделять женский бизнес как некую специфику — оскорбительно, унизительно. Даже для самих женщин…

— А вы с этим не согласны?

— Конечно, нет. Я считаю, что женским бизнесом надо заниматься отдельно. Во многом он от мужского бизнеса отстает. В целом ряде стран, и в Эстонии — тоже…

— А чем женский бизнес отличается от мужского, на ваш взгляд? Каковы его характерные черты?

— Ну, прежде всего надо сказать, что на рынке труда вообще существуют определенные сегменты, в которых работают именно женщины. Этих сегментов не больше 7-8. Это обслуживание, торговля, туризм, бухгалтерское дело и т.д. Словом, то, что позволено женщинам.

— Это те сегменты, которые мужчин не слишком-то интересуют?

— Конечно. Это определенные, в общем-то ограниченные участки работы, финансово менее выгодные, в которых мужчины не хотят работать. Второе, что отличает женский бизнес, — это маленькие фирмы. Женщины очень редко создают большие, крупные предприятия.

— Почему? Неужели боятся?

— Очевидно, потому что женщины знают то место в обществе, которое им отведено, и думают, что должны держаться в этих пределах, не замахиваясь на что-то высокое.

— Кстати, европейские последователи тоже считают, что тенденция преуменьшения своей роли, своей значимости характерна для женщин…

— Увы… Женщины предпочитают, чтобы риски были минимальные. Мужчины обычно рискуют больше, у них масса новых идей. Женщины себе этого, как правило, не позволяют. Может быть, еще и потому, что понимают свою ответственность за семью, за детей.

Ну, а главное, женщины знают, что мир, в котором они живут и действуют, это мужской мир, мир довольно суровый, жесткий. И работать в этих условиях надо очень осмотрительно.

— Словом, вы считаете, что не учитывать специфику женского бизнеса нельзя…

— Да, это было бы ошибкой. Невозможно не видеть, не понимать, что есть барьеры, которые не пускают женщину дальше. Они не видимы, эти барьеры, но они есть.

В Канаде, например, постоянно ведут статистику, чтобы можно было видеть, насколько сбалансировано общество, чтобы постоянно, что называется, держать руку на пульсе. В Эстонии такой статистики нет, это как-то не принято. А в Канаде, кроме общих данных, отмечают и то, скажем, сколько женщин занято в строительстве, в производстве машин, компьютеров, словом, в технологических областях. Лет десять назад женщин там было всего 5%. Но специалисты просчитали, что если так будет продолжаться, Канада потеряет свою конкурентоспособность на мировых рынках. Ведь эти 5% означают, что в этом бизнесе работают только мужчины, там претворяются в жизнь, если претворяются, только мужские идеи. А ведь женщины тоже талантливы, они могли бы обогатить этот бизнес своими мыслями, своими подходами.

— У нас этот женский ресурс тоже не используется или используется очень мало…

— И это — большая потеря для страны. Американцы, скажем, давно уже пытаются снять эти барьеры, и в этом отношении впереди многих. Это ведь просто сложившийся стереотип, что-де женщины способны работать лишь в обслуживании, в туризме, а высокие технологии — это не для женского ума.

— И с этим стереотипом, с этим укоренившимся в обществе убеждением смирились…

— Мы все с этим смирились. Потому что эти стереотипы вырабатывались сотни лет. Однако в развитых странах, для которых важно, какую позицию они занимают в мире, эти барьеры снимают, эти стереотипы ломают.

— А что же все-таки сделали канадцы для того, чтобы участие женщин в общественной, экономической жизни страны стало более заметным, чтобы успешно развивался женский бизнес?

— Там разработали специальные государственные программы, на основе которых создали фонды для поддержки женщин-предпринимательниц, даже больше — для поддержки женщин-докторантов, женщин-магистрантов, чтобы они могли вести свои исследования. Они учредили стипендии для девушек, поступающих именно на технологические специальности, в технические вузы. И сейчас в Канаде совсем иная ситуация, на этом страна много выиграла, хотя считается, что сделано еще не все, что следовало бы сделать, что Канада еще отстает в этом отношении…

— Да, нам до этого действительно далеко.

— Не только нам… Во многих странах женщин не слишком охотно принимают на такие, скажем, специальности, как нейрохирургия, кардиохирургия, вообще хирургия. Наши студентки, с которыми мы встречались и беседовали, рассказывают, что преподаватели прямо говорят, что это не их ума дело.

Если мужское общество изолирует от женщин целый ряд важнейших отраслей, то считать это иначе, чем потерей для общества, для государства — нельзя. Женщинам преодолеть эти барьеры чрезвычайно трудно.

Шведы, между прочим, занимаясь этой проблемой, разработали интересную типологию.

— Вот как? Расскажите подробнее, в чем она заключается…

— В основу положена толерантность к женскому бизнесу.

Первый этап или первая ступень — это полное отрицание. Природа-де определила место женщины, ее роль в этом мире — рожать, обслуживать детей, мужа. А бизнес, карьера — это не для нее… Еще, не дай Бог, мужчине придется за нее мыть посуду. Или, скажем, ходить в магазин… Эти мужчины считают, что у них есть своя, мужская жизнь и не надо в нее вмешивать женщин. Кстати, в мире для таких людей существует определение — интолерантность. Интолерантные люди, как правило, агрессивны. Они зачастую крикливы, они грубы.

Вторая ступень — это пассивная толерантность… Эти мужчины не скажут женщине прямо в глаза, что в этом бизнесе, в этой фирме ей не место, что она до этого не доросла. Они будут с ней вежливы, могут даже подарить цветы, пригласить на чашку кофе, даже на ужин…

— Но про себя все равно думать, что карьеры она недостойна…

— И никогда ее не поддержат на работе, если будет нужно. Такие мужчины называются «кавалерами». Так этот тип определили исследователи — шведы.

Два этих типа характерны для патриархального общества, определяют его. В таком обществе вся власть у мужчин. Женщина здесь в очень редких случаях попадает в руководство фирмой, предприятием…

— …или страной.

— Да, она может быть секретаршей, что-то переводить, подавать кофе, убирать. Но не руководить…

— А существуют ли другие типы мужчин?

— Да. В равноправном обществе совсем другие мужчины. Эти мужчины, по определению шведов, камрады, то есть товарищи, коллеги. Сюда относится третий тип мужчин, о которых можно сказать, что они сознательно толерантны. Это более молодое поколение, которое имеет уже другие представления о мире, о жизни, об обществе.

— Они уже думают, что женщина — тоже человек?

— Они считают, что мышление у женщин не хуже, чем у мужчин, что женщины могут делать карьеру наравне с мужчинами. Но этот тип мужчин еще не будет помогать женщине, он ей лишь не мешает.

— Словом, если можешь — дерзай, а не можешь — уходи…

— Вот именно. А вот четвертый тип — это активно толерантные мужчины. Этих шведы называют «кометами». Это тоже молодое поколение. Но эти мужчины уже поняли, что женщины — это огромный ресурс страны, а в меньшем масштабе — фирмы, что надо поддерживать их, поскольку они внесут в работу новые, свежие и важные акценты. Талантливых людей всегда не хватает, так вот если женщина талантлива, надо дать ей дорогу.

— Боюсь, что таких мужчин в Эстонии немного…

— Я тоже думаю, что пока у нас преобладают два первых типа. И женщинам нелегко приходится в таком обществе.

— Тем более, русским женщинам. Ведь здесь, кроме общего недоверия к женщине, добавляется и иной, всем нам понятный аспект…

— Надо ломать эти стереотипы, создавать среду, в которой женщинам было бы легче работать, строить свой бизнес, делать карьеру.

— Но если это важно для страны, почему бы нашему парламенту, правительству, другим властным структурам не позаботиться о том, чтобы в стране были разработаны государственные программы, поддерживающие женщин?

— Да, вот вопрос, на который должны обратить самое серьезное внимание и общественные организации, так называемый 3-й сектор, и средства массой информации. Может быть, соединенными усилиями нам удастся его решить.