погода
Сегодня, как и всегда, хорошая погода.




Netinfo

interfax

SMI

TV+

Chas

фонд россияне

List100

| архив |

"Молодежь Эстонии" | 18.11.05 | Обратно

А в глазах — пустырь пространства

Нелли КУЗНЕЦОВА

Мы обещали читателям вернуться к теме, которой частично касались в прошлых выпусках «Соотечественника». Это тема «Белых журавлей», тема Международных дней памяти Расула Гамзатова, а главное, тема семинара, который сами устроители назвали научно-практическим, но который, по существу, вылился в серьезный, взволнованный, проникновенный разговор о значении памяти.

Памяти семейной, памяти народной, памяти культурной, исторической… Быть может, эпиграфом к этому семинару, ко всему этому разговору могли бы послужить слова незабвенного Дмитрия Сергеевича Лихачева, которые привела в своем выступлении Яна Кримпе. Подобно тому, как личная память человека, писал академик, формирует его совесть, его совестливое отношение к личным предкам и близким, так историческая память народа формирует нравственный климат, в котором живет народ… Лихачев много говорил о величайшем нравственном значении памяти, напоминая всем снова и снова, что память — это и есть, в основном, совесть и что чрезвычайно важно воспитывать молодежь в моральном климате памяти.

Эти слова, которые, быть может, кому-то могут показаться абстрактными, умозрительными, особенно вспоминаются теперь, обретая совершенно конкретное содержание, потому что именно в эти дни мы имеем возможность убедиться, к чему на самом деле приводит беспамятство, отсутствие совести: некие подонки разгромили могильные памятники на Военном кладбище. И это нельзя назвать обычным хулиганством, проделками молодых, у которых слишком много энергии. То, что сделано, — страшно… Чего можно ожидать от людей, у которых нет никаких нравственных барьеров, нет тормозов, нет совести, которая и есть память? И если считать, что разбой на кладбище совершили молодые люди, то видно, что в воспитании молодежи у нас очень много проблем, а будет, очевидно, еще больше.

Поэт сказал: «Угаснет память, и в глазах — пустырь пространства…» Об этом, собственно, и говорила в своем выступлении Лидия Кылварт, доктор филологических наук. Она сравнила двух писателей, как будто очень далеких друг от друга. Но в «Ночном бомбардировщике» Беэкмана и в «Буранном полустанке» Айтматова очень тревожно поднимается одна и та же тема. Мальчик, юноша, потерявший память, у Айтматова стреляет в собственную мать. Военный летчик у Беэкмана сбрасывает бомбу на родной дом, хотя война уже закончилась, нет надобности убивать даже врагов.

Наверное, тревога, пронизывающая книги этих двух писателей, как боль, предупреждает об опасности. Разве мы можем закрывать глаза на эту опасность?

Рафик Григорян, историк, философ, политолог, сразу сказал, что будет говорить на тему памяти и маргинализации. Наша сегодняшняя жизнь, по его словам, полна поразительных и в определенной степени опасных парадоксов. Мы говорим, что школа играет значительную роль в формировании подрастающего поколения. Но зачастую, как говорит Григорян, в школе преподается одна история, а в семье ребенок, подросток, ученик, слушает совсем другую. До 1991 года эстонские ребята слышали в семье не ту историю, которую им преподносили в классе, а после 91-го — то же стало происходить с русскоязычными. Чем это может быть чревато? Раздвоением личности… Григорян вспомнил свою юную родственницу, которая тревожно спросила его как-то: «Что мне сказать в школе? Расскажу правду — получу двойку…» Вот что происходит с нашими детьми: в них воспитывается двоедушие. Многое загоняется в подполье, в глубины души, но со временем может вырываться оттуда огненными языками. Та война памятников, о которой мы говорим с вполне понятной болью, по словам Григоряна, это конфликт людей с разной исторической памятью. Но ведь этот конфликт когда-то может коснуться и живых… Недаром эстонские социологи предупреждают, что уровень толерантности в республике низок.

Гуманитарные предметы, считает историк, воспитывают личность, формируют человеколюбие. Перевод их на другой язык, в систему другой культуры может в немалой степени убивать неокрепшие души, создавать людей с маргинальной психикой. Маргиналы, по словам Григоряна, национально бесполые люди. Недаром, как он говорит, есть немало таких, которые заявляют: «Мы из Эстонии, но мы не знаем, кто мы…» Зачем надо лишать людей исторической памяти? Есть много примеров, которые, по мнению Григоряна, показывают, к каким последствиям это приводит. Хотя бы те же чеченцы в России с их долгой и кровавой войной…

Продолжая эти мысли, Яна Кримпе поставила вопрос: «Кого мы воспитываем? Кого мы хотим воспитать?» И добавила: «Зачем быдлу Великая История, ему вообще не нужна память о прошлом, ему никакая память не нужна. Ведь память не дает человеку оскотиниться».

А книгоиздатель Валентина Кашина в своем выступлении, опять-таки отталкиваясь от поэзии Гамзатова, ее высочайшего нравственного звучания, сказала, что совесть, мудрость, доблесть — категории одного порядка. И все они — составные памяти. Можно ли быть совестливым, если нет в памяти эталона плохого и хорошего? Можно ли быть мудрым, не помня истин старших поколений, и доблестным — не используя их?

Жаль, бесконечно жаль, что невозможно рассказать обо всех выступлениях. О том, например, что говорили о своем поэте, как символе народной памяти, гости из Дагестана. Или об интереснейших комментариях, своеобразных вставках между выступлениями Артура Ласта, дипломата, переводчика, историка, который вел семинар и, можно сказать, придал ему особенное звучание, неповторимый аромат… Или о том, как попросила разрешения выйти к трибуне Ирина Пунане и без всякой подготовки читала стихи Гамзатова. Просто потому, что они у нее в душе…

Министр по делам народонаселения Пауль-Ээрик Руммо приветствовал гостей и участников семинара в своем коротком выступлении. Хорошо, конечно, что он почтил семинар своим присутствием. Но всегда хочется спросить, зачем министры, эти чрезвычайно занятые люди, приходят на мероприятия, если, отговорив свои дежурные фразы, сразу же и уходят? Ведь они не слышат и не знают всего того, что говорят люди на таких конференциях, семинарах, «круглых столах», они не знают, какие проблемы и как именно там поднимаются. Как же они работают? И для кого?

Как-то лишний раз ощущаешь, что они там, на своем небосводе, и знать не хотят, о чем говорят, чем волнуются, что предлагают люди внизу…