Свечи зажигают в полдень

Йосеф КАЦ

Фото Александра ГУЖОВА

Зажжением поминальных свечей на месте разрушенной во время Второй мировой войны улочки Ныэласильм, ведущей некогда от улицы Харью к церкви Нигулисте, и на лестнице парка Хирве противники трактовки 22 сентября как Дня освобождения Таллинна отметили неоднозначную в истории нашей страны дату.

Сценарий политических мероприятий в Хирвепарке и на ведущей к нему лестнице последние годы остается практически неизменным. Завидное постоянство характеризует и состав участников: горожане, преимущественно пожилого возраста. Ключевые фигуры оппозиционной партии Исамаалийт, оказавшиеся, впрочем, несколько разбавленными в минувший четверг республиканцами Урмасом Рейнсалу и Кеном-Марти Вахером. Два «знаковых» старика в полувоенной, скрываемой под плащами серой форме и двое не менее «фирменных» юношей — один в пятнистых штанах и ботинках с высокой шнуровкой, другой – с изображением пресловутого лихулаского памятника на майке.

Ну и, конечно, – несколько шустрых активистов, не теряющих времени даром и собирающих подписи под воззванием о необходимости удаления с Тынисмяги памятника погибшим во Второй мировой войне: реальное продолжение начавшейся в Интернете в четверг акции с той же целью.

Кто скребется в душу мне?

«Мне кажется, что Бронзовый солдат уже превратился в источник опасности, – признается руководитель парламентской фракции Исамаалийта Андрес Херкель. – Вопрос о его перемещении уже давно скребет души многих жителей Таллинна, временами значительно больше, чем любая другая визуальная проблема».

Отметив, что монумент на Тынисмяги уже давно превратился в «нелицеприятный символ», А. Херкель добавил также, что вопрос о его дальнейшей судьбе должен быть решен на уровне местного самоуправления. «Эта проблема стоит в повестке дня и так уже слишком долго, – сокрушается он. – Но надежда на ее разрешение есть. Ведь вопрос о том, какими символами мы заполняем свое городское пространство, до сих пор остается открытым: достойного монумента Свободы у нас по-прежнему нет. Что же касается принятия решения о его перемещении с Тынисмяги, то, даже находясь в коалиции, сделать это нам достаточно сложно. Но в своих программных положениях и обещаниях Исамаалийт постоянно напоминает о необходимости приведения ситуации с символами в порядок».

Лидер фракции Исамаалийт посетовал также, что мемориалов и памятных знаков, посвященных важным для истории Эстонии событиям, в столице по-прежнему пугающе мало, а те, что имеются, не всегда несут на себе пояснительный текст не только на эстонском, но и на английском языке. «У каждого приезжающего в Таллинн человека должно быть право знать историю этого города и этой страны, – настаивает А. Херкель. – В том числе – и судьбу правительства Отто Тийфа, которое было эпизодом, но очень ценным эпизодом, заслуживающим памятного дня в нашем календаре».

Под «нашим» А. Херкель подразумевает, разумеется, не внутрипартийный, а общегосударственный календарь: в пресс-сообщениии Исамаалийта, распространяемом непосредственно среди собравшихся на ведущей в Хирвепарк лестнице, напоминалось, что еще в среду Рийгикогу начало процедуру изменения Закона о праздниках и памятных днях, чтобы раз и навсегда превратить 22 сентября в день памяти правительства Тийфа, придав ему статус дня траура. «Это избавит нас от проведения не соответствующих этой скорбной дате общественных мероприятий, проводимых на Тынисмяги или где-нибудь еще в их нынешнем виде, – поясняет А. Херкель. – Это стало бы очень важным знаком для нашего собственного исторического сознания и ответом тем, кто пытается сфальсифицировать историю Эстонии, и понятным сигналом для тех, кто живет вне нашей страны».

Средство от незнания

Тема фальсификации вообще пользовалась у собравшихся на лестнице Хирвепарка горожан какой-то особенной популярностью. Дама, судя по всему, видевшая поднятый над Длинным Германом в четырехдневное правление соратников Отто Тийфа сине-черно-белый триколор в 1944 году, со слезами умиления фотографировала молодого человека с изображением скандального лихулаского памятника (эстонец в военной немецкой форме с автоматом) на груди, шепча тому о его храбрости и отваге, приговаривая, что только фальсификаторы от истории могут объявить сражавшихся в мундирах вермахта эстонских парней нацистами или фашистами. Не смогла упустить шанс упомянуть факт фальсификации и сама устроительница и основной организатор мероприятия, борец за свободу и деятель культуры Хели Суси: по ее словам, собравшиеся наТынисмяги противоречат сами себе: твердят об освобождении, когда даже «сам Сталин говорил о занятии Таллинна».

Впрочем, заниматься детальным анализом сталинских высказываний Х. Суси не стала, переключившись на другую тему: положение дел в современной Эстонии. Выражая огорчение по поводу того, что эстонская полиция ничего не предпринимает, когда снимают памятники боровшимся в немецких мундирах на Синимяэ за свободу, но охраняет фигуру солдата-завоевателя в самом центре столицы. «Я не понимаю, живем ли мы в Эстонской Республике, или находимся под чьей-то цензурой, – искренне неудоумевала она. – А теперь еще вот и сотрудничество, вероятно, центристов с российской партией... Все разрешено – это что-то немыслимое! Мы привыкли ходить, опустив голову к земле. Пора привыкать держать ее гордо поднятой».

Мешают же воспрянуть национальному духу, с точки зрения Х.Суси, наследие советского прошлого и его носители. «В свое время я была одним из зачинателей и активистов Центра по деколонизации, – вспоминает она. – И знала, что до той поры, пока здесь остается гражданский довесок их военного кордона, чувство свободы и самосознания образоваться не может. Сейчас, когда в Таллинне по-прежнему живет множество тех, родиной для которых является Советский Союз, которые сегодня танцуют и поют, я действительно не могу сказать, что нам следует делать. Хотелось бы верить, что время расставит все на свои места, но русским надо разъяснить ту роль, которую они здесь играли, – они этого не знают и не хотят знать».

Не числом, а желанием

Поминальные свечи были зажжены в полдень не только на лестнице Хирвепарка, но и в Старом городе – в квартале, разбомбленном во время мартовского рейда советской авиации. Правда, если на месте традиционной политтусовки национально настроенных граждан людей набралось с полсотни, то здесь среди множества свечей разгуливали несколько старушек. Время от времени они сообщали журналистам, что буквально полчаса назад какие-то злобные русские только что забрали пару свечей и унесли в неизвестном направлении, но с куда большим энтузиазмом обсуждали между собой, был ли смысл устраивать в городе День без автомобиля, если выгода от него – только трамвайным «зайцам».

«Не думаю, что единомышленников удалось нам собрать сегодня слишком мало: попробуйте опубликовать свое обращение в разделе писем какой-нибудь из газет и посмотрите, сколько человек откликнется на него, – полагает А. Херкель. – По призыву Х. Суси, опубликованному накануне газетой Postimees, пришли те, кого оно затронуло, – и их не так мало. Надеюсь, что еще многие зажгут свечи вечером у себя дома. Поэтому считаю, что обвинения в малочисленности нашего мероприятия неуместны».